Град разбитых надежд (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 5

Джоэл постучал, вновь обругав себя за слишком буйную фантазию. Она всколыхнулась вместе с Вермело, по которому прокатилась череда обращений, воспалилась тревожными образами, будто надвигалось нечто ужасное.

— Добрый день, — донеслось из-за двери. — Кто это?

— Охотники. Откройте, — решительно потребовал Джоэл. Он достал удостоверение, прикладывая к дверному глазку. Белая преграда двери отворилась, из-за нее выглянула невысокая женщина.

— Полагаю, вы знаете, почему мы пришли к вам, — неуверенно начал Ли, опуская глаза.

При иных обстоятельствах он бы не упустил случая пофлиртовать с такой дамой. Она была красива: стройную выточенную фигуру облегало простое сизое платье, не скрывая плавных линий. На плечи медными спиралями ниспадали локоны. Но вся прелесть этой женщины стиралась и разбивалась вдребезги тяжким горем, постигшим ее в минувшую ночь.

— Нет, не знаю. Ничего не понимаю… — тревожно выдохнула она. Джоэл почувствовал опасный подвох:

— А если подумать? Неужели вы уже забыли, как накануне ваш муж вылетел на базарную улицу из окна второго этажа?

Женщина закрыла лицо руками, прислонившись к дверному косяку. Горло ее сдавливал спазм. Она отпустила дверь, и та протяжно заскрипела, качнувшись на петлях.

— Вам повезло остаться в живых, — начал Ли, но Джоэл украдкой махнул рукой, призывая замолчать. По опыту он знал, что такие слова не утешают родных обращенного. Женщина вопреки ожиданиям не разревелась и не забилась в истерике. Она знала, она была соучастницей, и осознание преступления давало ей силы держаться.

— Вы убили его? — глухо, но с вызовом спросила она, гордо вскидывая голову. Медные кудри откинулись назад.

— Это вы убили его, — решительно осадил Джоэл. — Почему вы не отправили мужа в лечебницу?

— Там людей превращают в сомнов! Ни за что! У него была легкая простуда.

Усталость после долгой ночи давила на нервы, натягивала их струнами. И внезапное откровение подозреваемой провело по ним острым смычком, пробудив хладнокровную ярость.

— Легкая простуда? И вы дали ему поспать днем без усиленного Ловца Снов? — прорычал Джоэл. — Видимо, простуда была не такой уж легкой, раз он превратился в сомна.

Женщина отступила на шаг, дверь в однокомнатную квартиру растворилась настежь, демонстрируя перевернутую мебель, искромсанные подушки и высаженное вместе с рамой окно.

— Он… он не мог видеть такие кошмары. Он был таким хорошим, таким нежным, — всхлипывала женщина. Ее уверенное спокойствие раскололось, как рамки семейных фотографий, разбросанные по полу.

— Если бы вы отправили его, как все, в лечебницу, возможно, он бы вышел к вам здоровый и живой. Но теперь уже поздно. Вы сами во всем признались, — беспощадно оборвал Джоэл.

— Джо, — окликнул его Ли, который неуверенно застыл позади. Он не привык действовать жестко. Вид крупных слез на лице подозреваемой вгонял его в ступор, как шестнадцатилетнего юношу. Поэтому Джоэл обычно не брал напарника на допросы. В конце концов, они оба жили в Квартале Охотников, но задания им иногда давали, будто кто-то переселил их в Квартал Палачей.

— В чем? В чем я призналась? — растерянно пробормотала женщина. Она едва держалась на ногах. Накрахмаленная юбка шелестела по полу, как крылья бабочки, бьющейся о стекло.

— В тяжком правонарушении. Из-за вашего мужа сегодня три женщины остались вдовами и еще двое мужчин потеряли жен. А Вермело лишился двух отличных охотников. Всего семь растерзанных жертв. Вот цена вашей «легкой простуды». Вы идете с нами.

С этими словами Джоэл решительно переступил порог и потянулся к женщине, чтобы заковать ее в наручники. Она отступила на шаг к перевернутой кровати, где еще накануне спал ее муж. Теперь там летали белые перья выпотрошенных подушек и перин, застревавшие в медных волосах. Они придавали подозреваемой невольное сходство с умирающей птицей. А кто она еще? Птица в ловушке. Они все в ловушке, из которой легкими перьями уносились жизни.

Такой Джоэл и запомнил эту глупую несчастную женщину. Такой, а не обритой арестанткой, которой она стала уже вечером, доставленная в тюрьму гарнизона. Сокрытие сомна — самый страшный грех «благословенного» города Вермело. Ее заковали в наручники и увели на допрос в каменные мешки подвалов психушки. Допрос — официально. Охотники знали — на опыты. Тяжело знать правду и все равно оставаться частью системы. Их переселяли в Квартал Палачей, не меняя адресов. Легче всего переселить изломанную душу. Джоэл уже не в первый раз приводил таких сентиментальных опасных дурачков, которые верили, что любовь и нежность спасут их обращенного. Но каждый раз что-то каменело в сердце охотника, будто это он настоящий преступник.

Джоэл невольно проводил по черным волосам в поисках зацепившихся белых перьев. Перья или новая седая прядь? Не от прожитых лет, не от узнанных тайн, а от того, что увидел, от того, что сотворил.

Ли целый день молчал, обижался. Не желал разговаривать с Джоэлом, пока тот судорожно размышлял: «А как бы я поступил, если бы Ли, мой Ли, превратился в сомна? И Джолин… ей грозит реальная опасность уже сейчас. Но какая? Я должен, должен понять, что не так с ее домом».

Огненный ворон в пепельных тучах безмолвно реял, разрывая когтями небо. Его каменное оперение тяжелыми снарядами срывалось на землю, пробивало крыши, прошивало насквозь метавшихся в панике людей.

— Царь Чудовищ, Вечный Царь! — шипел гигантский Змей, в его голосе слышалось злорадство. Себя ли восхвалял или птицу, несущую погибель?

Угольный силуэт застил полнеба. Джоэл стоял на улице с запрокинутой головой, и над ним разверзлось противостояние двух монстров, двух вестников конца. А вокруг — горел Вермело, дома раскалывались щепками, люди падали навзничь и из них выпрыгивали монстры, раздирая грудные клетки. Ребра топорщились желтоватым частоколом, усыпанным алыми брызгами. Трупы били руками и ногами, сгорая в вечном пламени. Огонь, всюду огонь.

Джоэл видел его каждый раз, стоило сомкнуть глаза. И даже если сознавал нереальность происходящего, первобытный ужас охватывал обручем голову, сдавливал паникой цепеневшие руки и ноги. Бежать, скорее бежать!

Но охотники перед сном приковывали себя к деревянному креслу. Так предписывал устав. И приходилось дергаться вмерзшей в лед рыбой, обездвиженной и беспомощной. От этого кошмары лишь усугублялись, от затекшего тела, ноющей спины и неестественно запрокинутой головы. Но о том, в какой позе надлежит спать охотникам, ученые из «психушки» написали не один трактат. Вроде бы такое состояние балансирования на грани безумия от отсутствия нормального сна отсрочивало превращение в сомна. В поддержку этого с энтузиазмом кивали старики из отряда чистильщиков.

Джоэл не верил, чуял какой-то подвох, но не находил ключ к разгадке. Поэтому он ненавидел. Но в видении его ярость адресовалась не конкретным людям, а неразборчивому сгустку: то ли Змею, то ли неведомому ворону.

Вермело сгорал дотла, смрад темных улиц истлевал золой. Жители молили о помощи, выкидывая детей с верхних этажей, но внизу их ждала лишь обезумевшая звериным буйством толпа. Творилось нечто большее, более страшное, не обычный пожар, который являлся каждую ночь.

Сбежать бы от всего! Кинуться за стену! Ведь во сне можно. Но Джоэла держали кожаные ремни. Оранжевые языки диковинными хищными лилиями подбирались к нему из переулков, тянулись к ногам, поднимались к лицу, охватывая колыханием смертельных шелков. Боль не приходила, а от огня веяло хладом подземелий.

Ворон сражался со Змеем, вцеплялся клювом в бесконечно длинный хвост, а враг его вгрызался отравленными зубами в тело птицы. И вместе они замыкались кругом смены грешных времен, разных и одинаковых в своем темном повторении. Длился пламенный сон о прошлом, или прошлое узрело видение о грядущем…

Джоэл распахнул глаза усилием воли и тут же обернулся на Ловец Снов. Круглая сеть с особым узором висела над головой, точно диковинная шляпа с двухметровыми полями на обруче каркаса. В ней ничего не застряло. Ни единого образа. И лишь внимательный глаз замечал, что пеньковые веревки и шелковые нити, из которых охотники свивали ловушки для кошмаров, покрыты едкой копотью.