Амулет на удачу (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 28

– Ты боялась, Лиза? Боялась, что кто-то узнает, зачем ты здесь при Михаиле Самохине?

– Д-да, – голос дрогнул, но уж если пропадать – так с музыкой.

– Лиза, – Дюран всё-таки не удержался от смешка. – Неужели ты думаешь, что Самохин-старший первый или последний за сотни лет существования Академии, кто решил, будто он нашёл лазейку в правилах? Извини, но мы заинтересованы в способных студентах, которые принесут славу «альма-матер». От этого зависит репутация любого учебного заведения, ведь рваться учиться будут туда, чьи выпускники добиваются успеха. Ну а те, кто четыре года способен тащить двойную нагрузку, успеха добьются наверняка. В конце четвёртого курса тебя и твоего Самохина проэкзаменовали бы, причём индивидуально на комиссии. Ну а дальше по итогам экзамена Самохин возвращается домой с отметкой «курс прослушал, ничего не сдал» – это позорное клеймо, после которого его не возьмут ни в одно приличное заведение ни на одном Листе. Тебе же предложили бы под символический процент на очень выгодных условиях рассрочки деньги на завершение образования. Как правило, выпускники с золотым дипломом без особых усилий возвращают всю сумму уже на второй-третий год работы.

Мне захотелось стукнуть себя по макушке, может, тогда хоть какие-то мозги появятся. Все, буквально все разводят меня как последнего лоха. Что Мишка и его отец, что Дюран, когда выманил у меня признание – без заявления, я так понимаю, дать делу ход он не имел права, иначе не делал бы намёки все последние дни. Заодно хотелось уткнуться в грудь Дюрану и разрыдаться… Хорошо он встал и продолжил объяснения, расхаживая по комнате.

– В твоём случае было чуть сложнее. С одной стороны, Самохин-старший решил подстраховаться, взяв в заложники твоих родителей с кредитом. С другой стороны, его сын совершил серьёзное уголовное преступление. К счастью, месье Самохин не сообразил, что Университетский город и Академия имеют особый статус, поэтому любое совершённое здесь преступление признаётся в том числе и в столичных мирах, а не только на Бретее. Самохин-старший поставил условием начала переговоров отъезд Михаила из Бретея на Терру-секунду, а когда понял ошибку, то сразу же согласился с предложенными условиями. Кстати, довольно щедрыми. Итак, у твоих родителей больше нет долгов.

– Как это нет? Куда они делись? – что-то мне стало не очень хорошо от этой информации.

– Самохин-старший уступил его мне, и прямо там же долг был немедленно аннулирован. Бумаги отправлены твоим родителям, копию тебе отдадут сразу, как ты выйдешь. Это чтобы ты поняла, что я не собираюсь тебя шантажировать, вымогая услуги через угрозы твоим родителям. Кроме того, месье Самохин великодушно согласился оплатить твоё обучение до конца, деньги уже лежат на целевом депозите, документы также получишь. И думаю, что на стипендию от Академии, так сказать деньги на карманные расходы, ты тоже сдашь без труда. Но тут, как я уже говорил, процедура стандартная, не ты первая и не ты последняя. Академия же всегда поддерживает своих студентов. Но условие: больше никакого бизнеса по учебной части, вроде того как ты делала с Самохиным или в школе. – Зараза. И про это он знает! – Это обязательное условие для таких, как ты. Имей в виду, если поймаю – вылетишь с волчьим билетом. Так Михаилу Самохину при встрече можешь и передать.

– В смысле передать? При какой встрече?

– Условием нашей сделки был второй шанс для Михаила. Ему даётся отсрочка на полгода для пересдачи экзаменов за прошлый семестр. Сумеет – продолжит учиться, нет – будет отчислен за обычную неуспеваемость.

На секунду я ощутила себя воздушным шариком, в животе запорхали бабочки счастья. Чудовищным усилием воли я попробовала взять себя в руки. Не расслабляться, ибо я, похоже, влипла. Как там говорится? Из огня да в полымя? Скорее из цунами в атомный взрыв. Этот красавец и мечта студенток, этот самодовольный, влезавший во все мои дела хитрый жук не просто так выкупил долги и вытряс для меня обучение. Что он потребует взамен? Точнее, что у меня есть ценного, ради чего он старается – и как я могу это отдать с наименьшей кровью? Вспомнились Мишкины слова насчёт мужиков и порнухи, взгляд Дюрана на вечеринке в «Мельнице» и его слова, когда я ночевала в кабинете… Мой удел на сколько-то лет до конца учёбы? Бред из дамского романа. Я не такая красавица, чтобы настолько прожжённый интриган забыл про всё и воспылал похотью, да и вообще, когда вокруг полно студенточек, по первому же намёку готовых прыгнуть к нему в постель… Не стоит оно проделанных усилий.

– И что же я буду должна доброму человеку, столь много сделавшему для меня и моей семьи? – я набралась смелости взглянуть ему глаза в глаза. – Конкретно, что вы потребуете от меня за вашу помощь?

– Вот это уже деловой подход, Лиза. От тебя мне нужно согласие на брак со мной.

– Что? Месье Дюран, вы… требуете выйти за вас замуж? Может сразу и ребёнка вам родить?

– Лиза, ну что ты в самом деле. Успокойся. В самом деле, у тебя сейчас было такое лицо, будто тебе тролль предлагает брачный союз. Или я такой страшный, ужасный и лицом не вышел, чтобы удостоиться чести взять тебя в жены?

– Д-да нет… вы… очень привлекательный мужчина… – сипло ответила я и покраснела, ибо вспомнились кубики его пресса и как он меня нёс на руках после встречи с зубастиком.

– Ты очень мило краснеешь, Лиза. И давай отныне на ты, а я буду для тебя Ладислас.

– Зачем вам я? У вас и так очередь…

– У тебя.

– Хорошо, у тебя. Вокруг и так полно студенток, готовых…

– Ты умная и храбрая. Раз задала этот вопрос открыто. Потому и я согласен играть с открытыми картами. Мне не нужна влюблённая в меня по уши дурочка, мечтающая о моём титуле, состоянии и загнать меня под каблук, превратив в дрессированную собачку. – Угу, собачку… Из него получится разве что крокодил, причём не домашний. Или скорее чёрная пантера: что не по нему – раз, и голову оттяпает. – Ты не вешаешся мне на шею, ты чужая и за тобой не стоят влиятельные группировки, для которых развод будет оскорблением. Мне же по определённым причинам как можно срочнее необходимо жениться. Наш брак будет фиктивным, требовать исполнения супружеских обязанностей и покушаться на твою невинность я не собираюсь.

Я ощутила, что опять краснею. Интересно, он лично досмотр проводил или ограничился чтением записи осмотра гинеколога при поступлении в больницу?

От копчика и в сторону макушки понеслась волна леденящего бешенства. Интересно, а мой будущий муж очень обидится, если я вырву клок его замечательной шевелюры? Сволочь, робот ходячий, интриган! Он же всё рассчитал, он вёл меня как марионетку на ниточке. От встречи в коридоре и скандала с Ферреоль до приступа ревности, который вызвал на дне рождения Мишки. Как бы подтверждая мои догадки, Ладислас Дюран сухо закончил:

– Кроме того, замужество со мной тебе необходимо ещё и из-за заклятия, которое ты применила. Не знаю уж как к тебе попала эта запись, но там не амулет удачи, а заклятие полиморфа третьей степени. Невероятно сложное, оно заставляет любого видеть именно то, что тебе необходимо. В твоём случае все видят исключительно симпатичную девушку. Распознать это заклятье без специального оборудования практически невозможно, поэтому применение полиморфов, а уж тем более третьего класса – тяжкое уголовно наказуемое деяние. Коллега, обнаружившая на тебе полиморф, будет молчать – но только если я попрошу за свою жену. Аналогично в отношении мадам Дюран я смогу замять любое расследование.

«Обычная студентка пойдёт под суд» не прозвучало вслух, это было и так понятно. Вот вам и кнут, в довесок к прянику. Попадись сейчас мне этот журнал – порвала бы в клочья. Вот точно «амулет неудачи», не поймай меня с этим дурацким полиморфом, могла бы попробовать и отказаться. Хотя… кого я обманываю? Про Ферреоль я не зря вспомнила. Шанс отбрыкаться от суда хоть и мизерный, но всегда есть, да и в тюрьме, говорят, как-то жить можно. А вот мадам де Грорувр меня точно не простит. Оскорблённая женщина, да ещё с её возможностями – угроза реальная и реально страшная. И хотя бы из этих соображений придётся согласиться на свадьбу. Пусть внутри меня просто корёжило от одной лишь мысли, что меня так бесцеремонно покупают, словно куклу в магазине. Или точнее как рабыню, отбитую во время набега.