Амулет на удачу (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 49

– И что, такие звуки каждый раз? – недоверчиво поинтересовалась я, мысленно добавив: ага, поверила я, что такой нужный человек ну совершенно случайно вернулся домой именно сейчас.

– А, ты про это? Ну да, когда за короткий срок тебя прогоняют через вариант за вариантом без передышки, ощущения весьма своеобразные. Нервная система реагирует так, что тебя кидает от неописуемого блаженства до дикой боли. Похуже иных пыток.

Ладислас небрежно заложил за ухо прядь волос и отпил вина из бокала. Тут же проявившийся из воздуха дрон-официант долил розовой жидкости обратно до краёв.

– Ты во мне вчера был очень разочарован… Я здесь чужая всем. И я никогда не стану своей, я ничего тут не знаю и не смогу выучить до конца. Но всё равно хочешь жениться?

– Затем, что имел неосторожность представить тебя своей семье, а теперь менять невесту не имею никакой возможности. Поэтому, Лиза, нам придётся потерпеть друг друга ещё немного, – тепло улыбнулся Ладислас.

– И что же это там за дело такой важности? Что тебе ну прямо приспичило жениться? – воскликнула я.

Больше для того чтобы скрыть обидные слёзы, которые теперь слишком уж часто возникали в обществе этого гада. И заодно пытаясь убедить себя, что пульс у меня от вина подскочил, а не от его улыбки. Ладислас снова улыбнулся, но теперь грустно – вот интересно, на него вино так действует или что-то ещё, за последние несколько дней я его улыбку видела чаще, чем за полтора предыдущих семестра. А я неожиданно для себя сделала то, чего хотела очень давно, но боялась и помыслить об этом. Дотянулась до его руки и переплела наши пальцы.

– Тоже игра на публику? – тихо поинтересовался декан, осторожно сдавливая мои пальцы. – Правда, публики тут нет.

– Нет, – я осторожно приподняла его тёплую ладонь и полюбовалась на татуировку, опоясавшую широкое мужское запястье. – Будем считать, я тренируюсь. Перед завтрашним днём. Кстати, сегодня врач всё-таки ошиблась, когда сказала, что моя царапина до свадьбы заживёт.

– Тогда пойдём спать, – устало произнёс мужчина. – Завтра предстоит тяжёлый день. Нам всем надо отдохнуть и выспаться.

***

Всегда подозревала, что свадьба – мероприятие нервное, требующее огромной выдержки и терпения, и для жениха с невестой в первую очередь. Нужно постоянно быть готовым к тому, что что-то пойдёт не так. Например, с причёской возникнут трудности, и башню из волос мне парикмахер станет укладывать больше часа. Хотя подвенечное платье мне неожиданно понравилось. Не вычурное и не выглядит очень дорого. Конечно же, белое, символ целомудренности и чистоты. Я посмотрелась в зеркало. Кружево лифа и рукавов придавало моему образу хрупкости и в самом деле украшало, я – нежный, трепетный цветочек. Чувствовала я себя в этом платье донельзя странно, будто меня вытащили из защитной скорлупы. Даже пожалела, что нельзя венчаться в джинсах и свитере, в них я вот честное слово ощущала бы себя намного спокойнее. Собственный внешний вид меня смущал, поэтому я поспешила надеть пусть не привычное пальто, оно бы не налезло, а плащ и запахнуться.

Уже на улице выяснилось, что плащ был удачной идеей, заметно похолодало, и всё-таки густыми хлопьями пошёл снег. Мой будущий муж уже выехал в город, и возле машины меня встретил лишь водитель, он же помог сесть в салон. Из-за спешки никто не собирался делать великое торжество, и всё-таки небольшой храм оказался набит битком. Люди теснились на скамьях, стояли у стен. Поскольку женится единственный сын и наследник главы клана, его свадьба обязана быть на уровне, несмотря ни на что. А ещё неизбежно привлечёт кучу народу, которые наверняка рассчитывают ухватить с неё какой-нибудь выгоды. Взгляды людей ощущались кожей, и несмотря на в целом благожелательное отношение, их внимание было неприятным.

Раньше жених и невеста минимум неделю перед свадьбой ночевали в разных домах, но в нынешние просвещённые времена ограничились тем, что мы просто заходили в главный зал через разные двери. Плащ, полностью скрывавший мой наряд, я сняла ещё в молельной невесты. И не скрою, когда я замерла на пороге, восхищённые и завистливые взгляды мне польстили. Мой жених неожиданно оказался одет в парадный мундир, чего я совсем не ожидала. Впрочем, мы оба потрясённо уставились друг на друга, словно встретились впервые в жизни. Со стороны же это, скорее всего, выглядело как встреча влюблённых взглядов, и положа руку на сердце, я не берусь ручаться, что этого не было на самом деле. По крайней мере, с моей стороны совсем немножко… было.

Толпа чего-то там одобрительно загудела, священник чего-то отбубнил и призвал паству к тишине. Мы сделали несколько шагов, чтобы встретиться посередине зала.

– Лиза, ты потрясающая невеста.

Продолжать он не стал, на нас и так уже смотрели с укоризной, мол, чего замерли? Сердце пропускало удары. Дышала я с трудом. Удерживать на лице подобающую случаю лёгкую улыбку было почти невозможно. Но как-то я всё-таки до алтаря дошла. Священник принялся говорить о благословении богов, о клятвах верности, о необходимости хранить мир в семье. Надо было слушать внимательно, скоро мы обменяемся кольцами и таким образом заключим сделку непонятно на сколько лет. А как меня уже ткнули, прежде чем подписывать, полезно читать договор до конца. И всё равно я смотрела больше на своего почти мужа, чем вслушивалась в права и обязанности внутри семьи. В конце концов, какая разница, если я по-любому выйду замуж?

– Берёшь ли ты, – громче заговорил священник, перекрывая бормотание толпы, – Ладислас Дюран, в законные жёны присутствующую здесь Елизавету Орешкину?

– Да! – глядя в мои сияющие глаза, ответил жених.

– Берёшь ли ты, Елизавета Орешкина, присутствующего здесь Ладисласа Дюрана в законные мужья? – прозвучало торжественно и веско.

– Да, – не сводя глаз с того, кто отныне будет моим мужем, ответила я.

Священник возложил ладони нам обоим на запястья. К моему удивлению, кольца на Бретее не надевали. Просто татуировки мгновенно превратились в браслеты, но их не сняли и заменили. То есть сняли, а дальше священник поменял браслеты местами. Наступившую тишину можно было сравнить с вакуумом в космосе – она давила на барабанные перепонки, звенела в ушах, распирала каменные стены храма. Все затаились и чего-то ждали. Но тут оба браслета загорелись медовым светом и медленно растеклись по коже, причём татуировка была совсем иная, чем прежде – в этом как пусть недоучившийся, но амулетчик я была уверена.

– Вы можете поцеловать друг друга, – разрешил священник.

Ладислас меня обнял, а я попыталась проникнуться мыслью, что я теперь, оказывается, замужем. И заодно понять: а что во мне и вокруг после этого изменилось?

Ладислас внимательно наблюдал за реакцией своей теперь уже жены. Смесь растерянности и решимости. А ещё… испуг? Нет, скорее тень испуга, причём не за себя, в этом он был уверен. Неужели за него? Вряд ли, да и повода он не давал. Пусть она явно считает эту свадьбу если не блажью, то каким-то клановыми интригами. По крайней мере, после их помолвки и встречи с родственниками он сам решил бы именно так.

Из храма машина отвезла их в дом родителей. Будь его воля, Ладислас вернулся бы в свою квартиру, особенно учитывая, что бабушка уже окончательно перетянула мать на свою сторону. Да и отцу Лиза пришлась по душе. Но спектакль для окружающих зрителей надо было играть без тени фальши, а в защитных системах многоэтажки Ладислас был не уверен. Да и Малорин его опасения подтверждала. Ловушки будут ставить именно в расчёте на его ссору с родителями в день помолвки. Впрочем, уже в поместье оказалось, что на вариант с квартирой купилось намного меньше народу, чем хотелось бы, недалеко от крыльца особняка ждала самая натуральная толпа. И что хуже, выгнать их было нельзя, они были в своём праве.

– Ладислас, – мама принялась за дело, едва новобрачные вышли из машины. – Мы ненадолго забираем твою Элизабет переодеться, а ты, надеюсь, сам справишься и подготовишься, – лукаво посмотрела она.