Амулет на удачу (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 53

– Зажигалки, спички, огнестрельное оружие и остальные устройства, способные вызвать искру необходимо сдать до начала полёта во избежание пожара. Если у кого-то они есть, прошу сообщить мне незамедлительно.

В ответ была тишина – на самом деле в здешних дирижаблях давно использовались противопожарные ингибиторы и амулеты, а также структурированный водород, который не горел вообще, поэтому запрет на огнеопасные предметы был чистой воды данью инструкции «на всякий случай», всё-таки потенциально огнеопасный газ вокруг. Однако все понимали, что в ситуации, когда отказала даже многократно дублированная и сверх надёжная система безопасности, проблема пожара от случайной спички волновать будет в последнюю очередь, и настаивать на своём требовании стюард не стал. Он посмотрел билеты пассажиров, объяснил, кому и на какой ярус подниматься и показал, где лестница. К моему удивлению, здесь не только имелись самые настоящие ковры на полу, но и всякие ручки и перила хоть и были изготовлены из сплавов титана и алюминия, специальным покрытием имитировали золото, бронзу и медь. Очень заметный контраст с эконом-рейсом лоукостера, которым мы добирались от портального вокзала в Шатоден.

Наша каюта располагалась на втором ярусе, который был самый большой, потому что находился сразу над первым грузовым. Оформлено всё в том же крикливом стиле имитации богатенького дома, когда главное – побольше золота. Ладислас открыл дверь ключом, прилагавшимся к билету. Комнату сразу наполнил искусственный жёлтый свет. Кремовые обои, толстый ковёр на полу, два шкафа из тёмного дерева – дверцы были приоткрыты, и я увидела, что туда уже положили наши дорожные сумки. Остальные чемоданы будут опечатаны и храниться в трюме до самого конца, но лететь нам пять дней, так что часть вещей мы отложили отдельно. А ещё здесь были две кровати у стены рядом с самым настоящим окном. Наверняка здорово будет лежать и смотреть, как внизу проплывают облака, реки и поля. В прошлый раз иллюминаторы были маленькие и мутные, да и Мишка меня всю дорогу тогда задёргал «подай-принеси».

– Как ты относишься к идее ужина? – спросил Ладислас. – Пойдёшь в ресторан? Или заказать сюда?

– Если хочешь – иди, а я спать, – на меня и в самом деле с чего-то навалилась усталость, но больше мне хотелось посмотреть взлёт.

– Хорошо.

Муж поцеловал мне руку и ушёл, а дальше, видимо, сказалось нервное напряжение последних дней. Сразу как мы взлетели и ничего не случилось, меня и в самом деле сморил сон. Я даже не разделась и постель не застелила, прямо так и свалилась поверх покрывала.

Снилась мне почему-то свадьба. Только приехали мы потом не в особняк родителей Ладисласа, а на квартиру в нашей высотке. И там он решил помочь мне раздеться. Я в ответ бледнела, дрожала и пугалась. Через весь коридор пятилась в спальню прихрамывая. И при этом почему-то старалась встать в позу поэротичнее и смеялась, что у него всё равно ничего не получится – миллионы шнурков, крючков, застёжек и ленточек на моём платье делают задачу раздевания весьма проблематичной. Муж неожиданно согласился, дальше со смехом наблюдал над моими потугами развязать, расстегнуть, расшнуровать головоломку под названием свадебное платье. Потом уже я его уговаривала мне помочь, но когда с застёжками было покончено, крепко сжимала расшнурованную ткань, прикрываю грудь, чтобы он вдруг не сорвал с меня платье до конца. У него невероятно гибкие приятные пальцы. Вот он ими медленно прошёлся вдоль позвоночника, так нежно и чутко. Зарылся в моих волосах и притянул меня к себе. Постой, ну куда же ты?!

Открыв глаза, я обнаружила, что настало утро. Золотистый искусственный свет в каюте сменился на белый солнечный, и прозвучал мелодичный сигнал, означающий приглашение на завтрак. Они-то меня и разбудили. Несколько секунд я лежала под одеялом, не желая вставать и потрясённая сном. Лизка, ты сошла с ума. Дальше я сообразила: лежу под одеялом, но точно помню – заснула-то в платье и поверх постели! Пусть я сейчас и не в пижаме, а в белье, с меня сняли только платье, но кто, спрашивается, снял? В каюте-то был всего один человек. От этой мысли меня бросило в жар, потом в холод, кровь сначала прилила к лицу, а затем горячим огнём расплескалась по телу. Хорошо хоть Ладислас проснулся намного раньше меня, уже успел одеться, умыться и ушёл, оставив мне на видном месте записку, что не хотел будить и ждёт в ресторане.

К счастью, в дорогом сегменте первого класса небольшой отдельный санузел полагался каждой каюте. Как вспомню, что в прошлый раз душевых было всего три на всех, кто успел занять первым, тот и прав. А ещё тут было тепло и нормальная раковина с горячей и холодной водой, не то что в дешёвом лоукостере, где в душевой было холодно, умываться же приходилось еле тёплой водой, которая заметно пахла железом. Впрочем, сильно долго плескаться я не стала. И есть хотелось, и не стоило дожидаться, пока Ладислас придёт меня будить, а я в голом виде. Да ещё сны эти странные и дурацкие. А у нас, между прочим, деловое соглашение, и с моей стороны будет нехорошо провоцировать делового партнёра нарушить контракт.

Уже к вечеру первого дня, когда притупилось ощущение новизны, я была готова взвыть от скуки. Ладислас сидел в каюте, обложившись документами. Я сунула в бумаги нос – оказалось, это сплошь какие-то экономические и прочие отчёты по Суассону, сводки из тамошних газет и тому подобное. В общем, к визиту мой муж готовился основательно, явно ожидая там немалых политических баталий, за которыми и ехал. Пассажиры в основном были семьи среднего достатка, впрочем, достаточно состоятельные, чтобы позволить себе дирижабль подобного класса. На каждую женщину приходилось от одного до трёх детей и один мужчина. Большинство мужчин были немолоды и имели вид типичных мещан – разная степень полноты, округлые размеренные движения привыкших к работе, не связанной с физическим трудом. Для меня не имело значения, что это были люди часто другого сословия, не дворяне, но вот их интересы были почти целиком домашне-семейные интересами, а всё это от меня также далеко как Плутон от Солнца. Хватило с меня возни с мелкими и дома, так что обсуждать это ещё и здесь – увольте. Что самое плохое, я не сообразила взять хоть какой-то бумажной книжки, а местный аналог планшета с закачанными книгами остался в багаже: как и на самолётах, пользоваться в полёте всякими техномагическими устройствами было запрещено.

Оставалось убивать время в небольшой компании таких же неприкаянных, пусть даже с незнакомыми людьми я сходилась не лучшим образом, да и чесать языком просто так не очень любила. Зато сначала ужин пронёсся мимо моего сознания, а потом и завтрак. Обед вышел намного представительней, как-то разом собрались почти все свободные пассажиры. Вчера я познакомилась едва ли с половиной из них. Ладислас опять ушёл копаться в своих бумагах, а я с интересом рассматривала сегодняшних попутчиков по безделью. Достаточно представительная публика, из которой выделялись пожилой суассонец с натурально генеральской выправкой, сидевший за одним столиком вместе с тремя молодыми парнями и несколько явно благородных девушек за соседним столиком.

Единственной мелкой занозой было присутствие Мишки. Формально ему сидеть в ресторане первого класса не полагалось, но раз мой муж не присутствовал, меня обязан опекать кто-то из сопровождающих. При этом на Мишку остальные смотрели как на пустое место, пока он наш сопровождающий – он всего лишь персонал «при наследнике самого Дюрана». Не мебель и не прислуга, но статусом не сильно выше. Тот же Базиль предпочитал сидеть в каюте или гулять на верхних галереях, философски воспринимая особенности текущего статуса, чем заработал моё уважение. Зато Мишка был рад окунуться хоть в какое-то подобие прежней светской жизни, тянул пиво и пытался строить девушкам глазки. Хотя… если сделать небольшое усилие над собой, можно его не замечать?

Я как раз доедала десерт и прикидывала, в какую компанию попробовать прилепиться на сегодня, когда, проходя от бара к своему столику, Мишку задела локтем одна из девушек. Юбочка на грани здешних приличий, третий размер груди, роскошная копна пшеничных волос и огромные зелёные глаза.