По следам дзёро-гумо (СИ) - Луговцова Полина - Страница 36

Обняв упрятанное в кокон тело мужа, Амина прижалась щекой к его щеке, обычно гладко выбритой, а сейчас покрытой жесткой щетиной. Щека была холодной, но не мертвой, и сквозь слои паутинной пелены отчетливо доносился стук сердца.

– Кирилл! – позвала Амина, отстраняясь и глядя в его неподвижное синеватое лицо. – Кирилл, это я! Посмотри на меня! Открой же глаза, ну, пожалуйста!

Темные веки дрогнули и медленно приподнялись. Кирилл глянул на нее рассеянно и хмуро. Не узнал?

– Кирилл! Это я, Амина, твоя жена! Я пришла за тобой! Все будет хорошо, слышишь? Продержись еще немного, и я тебя отсюда вытащу!

– Зачем? – Сухие потрескавшиеся губы мужа шевельнулись, издав слабый шепот.

– Какое счастье, что ты жив! – Заливаясь слезами, Амина вновь прильнула к его щеке, не обратив внимания на странный вопрос. – Мы вместе сбежим отсюда, вот увидишь.

– Нет… не надо… уходи… – едва уловимо прошелестел голос мужа.

Амина не поверила своим ушам:

– Ты бредишь! Ничего. Все будет хорошо, обещаю. Главное, я нашла тебя и теперь сверну горы, но спасу! Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день, как в сказке.

– Нет… только не это… оставь меня.

– Кирилл, да очнись же! – Амина обхватила его лицо ладонями. – Ты что, меня не узнаешь? Скажи, ты понимаешь, о чем говоришь?

– Понимаю. Здесь мои дни скоро закончатся, а с тобой я буду мучиться еще долго. Отпусти, ты душишь меня… впрочем, как и всегда.

– Что?! – вскрикнула Амина, отпрянув от него. – У тебя просто разум помутился! Точно. Ты же, наверное, три дня без воды и еды. Ничего. Ты выберешься отсюда, и тебе станет лучше.

– Мне и так хорошо. Было. Пока тебя здесь не было. Уходи, говорю тебе, оставь меня в покое.

– Черт, ты точно рехнулся! – Амину охватила злость. – Хоть понимаешь, что тебя сожрут пауки?

– Пусть лучше они, чем ты. Я хочу умереть быстро, а не мучиться годами в этом жутком браке с тобой. Зачем ты пришла? Ты же читала мою записку?

– Тебя околдовали. Ну, точно! – воскликнула Амина, все еще не веря, что он говорит осознанно и всерьез.

– В записке все правда. Я никогда тебя не любил.

– Но зачем же ты тогда на мне женился? – Она потрясенно вытаращилась на него.

– Ты меня вынудила. Ты и есть паучиха, опутала меня своими сетями еще покрепче этих. – Кирилл отвел взгляд и скривился в ухмылке.

– Вынудила?! – Амина задохнулась от жгучего негодования. – Да я… и мой отец… мы для тебя… все для тебя сделали! И должность тебе, и квартиру-машину, и операцию для твоей матери, а ты!..

– Сколько раз я это уже слышал! Вот этим ты мне и выкручивала руки. Это и есть твои сети.

– Ах, вот как! А кто же тебя в них загнал? Сам ведь влез, разве нет? Почему ты мне раньше этого не сказал? И не было бы ни свадьбы, ни этого свадебного путешествия. И мы бы не попали в это адское паучье логово!

– Как раз тебе тут самое место! – Кирилл затрясся в беззвучном смехе. – А для меня это единственный шанс от тебя отделаться. Ты бы никогда меня не отпустила.

Амина едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину.

– Я же полюбила тебя, – выдавила она сквозь слезы.

– Ты меня душила своей любовью, и поэтому мы оба здесь. Такая у нас судьба, наверное.

– Ну и дурак же ты! А еще слабак и трус!

– Так и есть, – прошептал Кирилл, закрывая глаза.

Больше он их не открыл, и ни один мускул не дрогнул на его мертвенно-бледном лице под потоком ругательств, которые сыпались из Амины словно сами по себе, против ее воли. Она опомнилась лишь тогда, когда Юнру вторглась в ее разум, требуя немедленно выйти из камеры.

– Считаю до трех, закрываю дверь и ухожу! – сообщила она. – Раз! Два!

Амина кубарем скатилась вниз, с ужасом глядя на мелькающие перед глазами паучьи лапы, покрытые блестящей хитиновой коркой – они принадлежали ей. Спрыгнув на пол, она выбежала в коридор, чувствуя под собой восемь длинных подвижных конечностей, и, уткнувшись в стену, замерла, потрясенная тем, что оказалась в паучьем теле. «Я человек, человек!..» – мысленно твердила она, пытаясь вернуть себе прежний облик. Ее затрясло, как в ознобе, и захотелось умереть.

– Тише. Конечно, ты человек. – Успокаивающая фраза Юнру скользнула в голову, перекрывая ее собственные мысли.

Амина ощутила прикосновение горничной – так, словно та положила руку ей на плечо, – и с опаской посмотрела туда. Плечо было на месте – обычное, человеческое. Как и все остальное – руки, ноги, тело.

– С тобой это впервые? – участливо поинтересовалась Юнру.

– Второй раз. Как ужасно!

– Ты привыкнешь. Обычно все наоборот. Большинство ведь рождаются пауками и потом превращаются в людей. Оборотень, родившийся человеком – редкость. Такое бывает только от большой любви, если оборотень по-настоящему полюбит свою жертву. Понятно теперь, почему Праматерь тебя выбрала.

– А ты? Ты появилась на свет пауком? – Амина поднялась с колен и внимательно посмотрела на горничную, удивленная ее чуткостью.

Юнру грустно улыбнулась:

– Мне не повезло: я родилась уродом, ребенком с паучьим телом. Человеком была моя мать, а отец – пауком-оборотнем. Он любил ее, но потом все равно съел. И пришел сюда вместе со мной. Здесь наш дом. И твой тоже. Ты должна принять это. Твоя любовь к обычному мужчине закончится так же трагично, как и у моих родителей. Трудно справиться с паучьей сущностью. Она сильнее человеческой и всегда берет верх. Всегда. Лучше и не пытайся.

Амина сердито передернула плечами, стряхивая с себя руку Юнру, и заявила с вызовом:

– Это моя жизнь – значит, мне и решать!

Горничная с обиженным видом уставилась в пол, и через мгновение ее слова проникли в разум Амины, полные горечи и безнадеги:

– А у меня нет выбора. Кому я нужна, такая? Уродина. Не человек, и не паук. Вот и ты на меня так смотришь, будто я тебе противна.

Амина хотела было возразить, но очередная мысль Юнру заглушила ее собственную:

– Да, возможно, дело не во мне. Ты так смотришь на всех оборотней. Считаешь себя человеком, а всех оборотней – монстрами, хотя сама из той же породы.

– Не порода делает монстра монстром! Я не монстр! – возмутилась Амина.

– Да, ты не такая. Ты ведь еще не ела людей?

– Нет, и не собираюсь! Это ужасно – есть себе подобных!

– Я тоже так считаю, – неожиданно согласилась Юнру. – И я не ела. Но это секрет. Не говори никому, особенно Зэнзэн, иначе они меня съедят. У нас так принято. Здесь съедают всех неугодных.

– Не волнуйся, я сохраню твой секрет. Но как тебе удается скрывать это?

– Да очень просто. Сама я на охоту не выхожу: в моем случае это бессмысленно. – Юнру приподняла край юбки, демонстрируя паучьи лапы. – Вряд ли этим можно кого-то очаровать. Поэтому я нахожусь на довольствии, как и все те, кто по какой-то причине сам не охотится. Когда мне дают кого-нибудь на съедение, я не отказываюсь, но потом возвращаю жертву обратно в камеру. Поэтому твой Кирилл и остался жив. Я должна была съесть его еще три дня назад. Ему очень повезло, что Зэнзэн привела его ко мне, а не к кому-то другому.

– Да, но он умирает. Без еды и воды он долго не протянет.

– Скоро ты сможешь освободить его.

– Но как?

– Когда вступишь в права Паучьей Королевы, все оборотни будут подчиняться тебе. Понимаешь?

Амину охватило чувство невероятного облегчения, как бывает, когда долго и без особой надежды ищешь что-нибудь и наконец находишь. Вот он, выход! Как просто! Она примет дар Праматери и спасет Кирилла, но, конечно, при условии, что ей удастся остаться собой после того, как в нее проникнет паучья магия.

Ночь выдалась мучительной. Амине снилось, что она вновь находится в паучьем облике и никак не может вернуть себе человеческий. Она злилась из-за этого, и зло требовало выхода. Ей хотелось разгромить весь номер, но она вовремя вспомнила о «комнате страха», отправилась туда и буйствовала среди древесных коряг и человеческих костей, вгрызаясь жвалами во все подряд, не разбирая.