По следам дзёро-гумо (СИ) - Луговцова Полина - Страница 42

Гонг замолчал. Прозвучал десятый по счету удар. Отовсюду понеслись восторженные хлопки. Крапчатый паук сполз с полосатого. Пришла его очередь встать на задние лапы. Судья взялся за одну из его верхних конечностей и, не раскрывая рта, провозгласил:

– В этом поединке победа присуждается могучему Шэнли!

Слова судьи отчетливо прозвучали в голове Амины, перекрывая все другие звуки.

Аплодисменты усилились и слились в монотонный шум. Паук, названный именем Шэнли, выбежал с арены, просеменил к «трону», на котором сидела Амина, и замер у подножия постамента. Зрители взорвались подбадривающими криками, явно побуждая ее совершить какое-то действие. Она растерянно огляделась, не понимая, чего от нее ждут. Потом сорвала бутон орхидеи с цветочной гирлянды, увивавшей подлокотник кресла, и бросила его на спину паука. Радостные возгласы присутствующих подсказали, что она поступила верно. Растянув губы в вежливой улыбке, Амина бросила Шэнли целую охапку цветов, поднялась с «трона», повернулась и помахала публике.

Шэнли, судя по всему, удовлетворился оказанными почестями, потому что гордой поступью отправился куда-то в сторону от арены – наверное, там было отведено место для победителей промежуточных боев, которые будут принимать дальнейшее участие. На арене уже топтались, злобно сверкая глазами, новые соперники, а проигравший бой полосатый паук понуро плелся к входу в игорный дом. Видимо, состязания больше не представляли для него интереса.

Амине тоже было совершенно безразлично, кем окажется победитель, к тому же все последующие бои были похожи на первый: пауки бегали друг за другом, бодались, катались по арене и, в конце концов, одному из них удавалось прижать другого так, что тот уже не мог вырваться. Однообразное зрелище нагоняло на Амину жуткую скуку, но конца ему не было видно. Тканевый полог над игорным домом налился чернильной синевой, в его центре загорелся большой выпуклый светильник, стилизованный под луну. По искусственной паутине на вывеске игорного дома забегали огоньки, а китайские буквы загорелись красным – двор стал таким, каким Амина увидела его впервые, появившись здесь вместе с Вэем.

От воспоминаний о Вэе ей стало грустно. Ведь, если парень до сих пор не пришел за ней и даже не подал никакого знака о том, что жив, значит… Нет, Амина категорически отказывалась верить в его гибель. Ведь он был таким умным и ловким, и специально учился охотиться на пауков-оборотней! И еще он говорил, что у него был хороший учитель, который вынес свои знания из тайного монастыря, скрытого в горах Тибета, куда не допускали случайных людей.

Амине вспомнилось прикосновение рук Вэя, когда он завязывал ей глаза, перед тем как выслушать ее откровения. Его пальцы, запутавшиеся в ее волосах… Его дыхание, щекочущее ее щеку… Казалось, он нарочно слишком долго возился с узлом, словно ему хотелось растянуть этот момент. Внутри все сжалось от пронзительного желания увидеть Вэя еще раз. Хотя бы один раз. Живым.

Что-то колючее царапнуло ногу. Опустив взгляд, Амина чуть не взвизгнула, увидев паучью лапу, скользнувшую под край ее платья. Перед нею стоял паук с четырьмя круглыми зелеными отметинами на панцире, фосфоресцирующими в тусклом свете фальшивой луны. Новый победитель требовал заслуженных почестей. Амина запустила дрожащую руку в порядком общипанную гирлянду, сжала пальцы в кулак и вырвала несколько цветков. Смятые лепестки посыпались на паучью голову. Паук благодарно присел на мгновение, а затем отошел под ликующие возгласы толпы и встал рядом с Шэнли. Очередной проигравший удалился с поля боя, освобождая его для следующей пары бойцов.

К концу турнира Амина измучилась, сдерживая зевоту, а «трон» лишился цветочного убранства, и цветов главному победителю не досталось. Собрав несколько лепестков со своих колен, Амина сдула их с ладоней в сторону подошедшего паука, покрытого красными пятнами, похожими на кровавые кляксы, но тому этого оказалось недостаточно. Вместо того чтобы отойти, как делали его предшественники, он свернулся в клубок, подобрав под себя лапы, и замер, а его тело пошло буграми, меняя очертания. Огромный волдырь надулся посреди панциря, подернулся рябью и превратился в мужскую голову. Вслед за головой вытянулась жилистая шея. Показались плечи, обтянутые алой тканью. Чем больше человеческого тела вылезало из паучьего панциря, тем сильнее панцирь сплющивался, напоминая лопнувшую шину. Наблюдать за этим было противно, но до крайности любопытно, и Амина не могла отвести взгляд. Она еще ни разу не видела, как пауки-оборотни оборачиваются людьми, и хотя сама имела подобный опыт, но не знала, как это выглядит со стороны.

Через пару мгновений перед ней стоял коленопреклоненный атлет в алом кимоно, расшитом серебристыми узорами, и Амина порадовалась, что госпожа Киаохуи снабдила все паучье семейство специальными нарядами, иначе этот паук-оборотень был бы сейчас вообще без одежды. Мужчина протянул руки к Амине, приглашая ее спуститься с трона. Ее затрясло от мысли, что ей придется к нему прикоснуться. Публика ревела от восторга, женская половина повизгивала, а голос судьи звенел прямо у Амины в голове:

– Победителем турнира становится участник по имени Кианг! Это означает, что ему присваивается право первого супруга нашей новой Королевы! Приглашаю всех присутствующих на торжественную церемонию в храм Великой Праматери!

Атлет в красном сгреб Амину в охапку и поставил на ноги перед собой. Ее макушка не доставала до его квадратного подбородка, покрытого черной жесткой щетиной.

– Поцелуй! Поцелуй! – Казалось, мозг вот-вот взорвется от криков, грянувших внутри черепной коробки, а желудок исторгнет наружу все то, чем заботливо накормила ее Юнру этим утром.

– Награди же своего жениха поцелуем! – Голос Зэнзэн, приблизившейся к Амине, перекрыл все прочие голоса. Хозяйка игорного дома лукаво улыбалась, глядя на нее своими хитрыми лисьими глазами.

Атлет навис над Аминой, явно собираясь без ее согласия исполнить требование толпы. От него шел ужасный запах, какой бывает в пыльных углах с паутиной, полной дохлых насекомых. Но только запах атлета был в сто раз сильнее. Опасаясь, что ее вот-вот вывернет прямо на алый шелк его кимоно, Амина быстро клюнула «жениха» носом в колючую щеку и отпрянула от него на безопасное расстояние.

Разочарованный гул прокатился среди присутствующих.

– Я еще не вступила в права! – огрызнулась Амина, оборачиваясь к толпе и посылая ей свой мысленный ответ. —Порядочные девушки до свадьбы не целуются!

– Что ж, твое право… – Зэнзэн обняла ее за плечи и повела к крыльцу игорного дома. – А зря! На твоем месте я бы не стала отказывать такому красавчику. Ведь времени для поцелуев у вас будет не так уж много.

– Правда? И почему же?

– Потому что свои супружеские дела вам придется выполнять в паучьем облике. Ну а после того, как все у вас завершится, ты, вероятнее всего, съешь своего супруга, и целоваться тебе будет не с кем до тех самых пор, пока ты не произведешь на свет потомство и не высидишь яйца. В течение этого времени ты не сможешь обернуться человеком. Так уж мы, самки, устроены.

Амина непроизвольно согнулась пополам от жуткого спазма в желудке, и ее вывернуло на дорожку, усыпанную лепестками орхидей.

Над демоническим храмом вставало солнце, какое-то тусклое и бесцветное, словно больной, измученный серьезным недугом. Небесная синева пряталась под плотной серой дымкой, напоминавшей матерчатый полог, натянутый над игорным домом с обратной стороны. Каменная насыпь, пересекавшая пруд, розовела от цветов, ее специально украсили к началу церемонии. Амина подумала, что примерно так и представляла себе дорогу в ад, которую можно пройти только в один конец. Надежда на то, что после церемонии она выйдет из храма в сознании и в своем теле, совсем угасла к концу бессонной ночи. Скорее всего, ей суждено стать вечной пленницей, обреченной исполнять свое «великое предназначение».