Новая жизнь 8 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 3

Проснулся я от того, что почувствовал легкий укол боли в руке. Медсестра меняла мне капельницу и застенчиво улыбнулась, регулируя скорость подачи жидкости. Все-таки какие тут профессионалы работают, подумал я, улыбнувшись ей спросонья — я бы даже и не почувствовал ничего, так, едва-едва… словно комар укусил.

— Вам нужен крепкий сон, Такахаси-кун — сказала мне медсестра: — все будет хорошо, не переживайте. Закрывайте глаза и спите.

— Вы уверены? — беззастенчиво зевнул я прямо ей в лицо. Тут это невежливо, но рука, чтобы закрыть рот — не поднялась.

— Я — уверена. — твердо отвечает мне медсестра. Вот у кого нет сомнений насчет «прекрасного далека», она и сама родом оттуда, из светлого будущего, потому «все будет хорошо, вы главное спите побольше и выздоравливайте». Задумчиво окидываю ее взглядом и констатирую факт, что я действительно еще не выздоровел и мой организм реагирует на наличие рядом симпатичной медсестры с апатией. Не реагирует то есть.

— Все, спать — говорит медсестра и мягко касается моего лба, укладывая голову обратно на подушку: — Нэннэко сяссяримасэ…

— Да не хочу я… — закрываю глаза и думаю о том, что медсестра только на первый взгляд милая, а на самом деле — тиран и самодур, людей спать укладывает. Может не хочу я спать. Открываю глаза, чтобы сказать ей об этом, но ее рядом уже нет, в палате царит полутьма, горит дежурный ночник и светодиоды на приборах. Уже вечер? Или даже ночь?

— Ты проснулся — говорит мама и прикладывает ладонь к моему лбу: — а меня сперва к тебе не пускали. Пришлось разговаривать с начальством. Никто не может мне запрещать увидеть моего сына.

— Сочувствую начальству — бормочу я: — добрый вечер ма. Сейчас же вечер?

— Я переживала — говорит она и я вижу ее силуэт в полутьме, не вижу, но чувствую, что она — мягко улыбается: — хорошо, что у тебя все в порядке. Ты обязательно поправишься, так врачи говорят.

— Мне тоже так сказали — отвечаю я: — что ничего серьезного.

— Вот именно. Так что ни о чем не думай, поправляйся. Здесь очень хорошая больница, и врачи большие специалисты, к Футабе-сенсею аж из Токио приезжают на диагностику, так что ты в надежных руках. Не беспокойся ни о чем, поправляйся.

— Да я и не беспокоюсь… а как там дела у Хинаты? И папы?

— Мы же на курорте было с этой подружкой Бьянки, нам такой номер хороший дали, гостиница с тремя бассейнами и искусственным водопадом, экскурсии на завод по производству вин… а Хината там с какими-то девочками подружилась. Они целыми днями у бассейна носились… папа загорел. У него кожа лохмотьями отходит, я его кремом каждый вечер мажу, а он ворчит. Отличный курорт, теплая морская вода, очень приветливый персонал… эта Бьянка очень богатая девочка, раз может себе позволить на такой курорт нас отправить, чтобы ты один остался… а я-то дурочка подумала, что могу тебя на нее оставить, и что она с тобой сделала?

— Ну мама… — говорю я универсальную фразу всех подростков. Несмотря на ситуацию это как будто возвращает нас обратно, домой, туда, где жизнь была проста и понятна.

— Чтобы она не делала, но это приводит к тому, что мой сын оказывается на больничной койке — заканчивает мама: — мне это не нравится. Ладно бы обычные молодежные шалости с гонками по ночному городу, драками, выпивкой и марихуаной. Это я еще могу понять, сама такая была. Но перестрелки! На нее культ какой-то охотится, а пока ты рядом, сына — ты тоже мишень. Может, ну ее, а? У нас Сора-тян есть, она в гости приходила, прощения просила, что не уберегла тебя… а я ее простила. И в семью приняла. В личном общении она еще лучше, чем по телевизору показывают, милая, непосредственная и очень культурная девочка. И чай делать умеет и поклонится с вежеством и уважением и папе она понравилась. Не то, что некоторые…

— Ну мама… — закатываю я глаза: — это же моя личная жизнь!

— Не мамкай мне тут! — заводится мама и включает свет. Я морщусь, а она раскладывает лекарства на столике: — вот тут. Сацуки-тян принесла лекарства, вот эти вот попьешь сразу, а эти — вместе с едой, как ужин принесут. Я ее уверила что ты все выпьешь. На. Пей.

— Ага. Хорошо. — послушно открываю рот и мне кладут туда таблетку и протягивают стакан с водой. Выпиваю, проглатываю, прислушиваюсь к своему организму. Никакого выброса маны или там трансформации Киноварной Пилюли Бессмертия в организме не наблюдаю. Что же, снова не повезло.

— Личная жизнь у него — ворчит мама, наводя порядок на столике для лекарств, убирая пустые упаковки и смятые салфетки: — личная жизнь у тебя будет когда ты станешь взрослым, а пока у тебя не личная жизнь, а моя головная боль. Вот кто бы мне лет пять назад сказал, что у меня голова от твоих невест болеть будет — я бы не поверила! Рос таким милым мальчиком, нелюдим был, водился со своими приятелями из кружка манги, да журналы с монашками и медсестрами под матрас прятал…

— Мама!

— А я и не видела ничего. Совсем ничего не видела. Но, по-моему, этот номер «Распутных монашек» за январь — уже перегиб. Сына, живые девушки так не гнутся, это все фантазии. Честно говоря, я думала, что придется после института тебе девушек самой подбирать, на свидания водить за ручку, но оно вон как вышло. — мама качает головой: — быстро ты вырос. С другой стороны, твой отец никогда не был робким в отношениях с девушками, а ты весь в него. Такой же… лезешь не знаю броду с открытой нараспашку душой. Сына, если будешь так делать, тебе сделают больно. Ты у меня доверчивый и добрый, а мир… мир он всякий может быть. Я же вижу, я же знаю. Нельзя так, ты себе всю душу изранишь.

— Ну мама…

— Материнское сердце все чует — поднимает палец мама: — никто тебя так любить не будет как Сора-тян. Конечно, Бьянка эта — она и умная, и богатая, и знаменитость, но она больше о себе думает, да воздушные замки в небе рисует, не жена она по складу характера. Такая всю жизнь будет по миру носится и тебя за собой таскать, чтобы ты за ней бардак ее подчищал, да ее саму от себя самой защищал… нашла она в тебе того, кто ее не боится и Авгиевы конюшни в состоянии вычистить. А вот Сора-тян — она будет за твоим плечом стоять и в трудную минуту всегда поддержит. Что бы то ни было. Вот кто у нас твоя Ямато Надешико… таким бы женщинам памятники ставить. С ней за плечом ты многого добьешься, в люди выйдешь… а с этой непутевой Бьянкой — только за легкими удовольствиями прогоняешься всю свою жизнь. Очень важно какая женщина у мужчины, только женщина может и силу дать и лишить всех сил… вот скажем — я. У твоего отца родители в таком районе живут… ты же был у дедушки, нэ?

— Был — киваю я. Действительно, родом папа из рыбацкой деревушки, где одни старики и остались. У них там до сих пор ни отопления, ни канализации, ужас. Зато детские воспоминания о море и летних каникулах — лучшие воспоминания Кенты. Соленый воздух, теплая вода, морские звезды и ракушки, темные ночи, когда рассказывал Хинате страшные истории под одеялом с фонариком, горький зеленый чай по утрам и два вареных яйца всмятку «чтобы крепким вырос!» от бабушки. Прохладный морской бриз, корабли на горизонте, белые облака и белая же полоска от загара от купальника на плечах у соседской девчонки, с которой так и не решился заговорить, только смотрел как она смеется и болтает ногами в воде, сидя на деревянных мостках для купания. Тяжелое ведро с рыбой, по дороге обязательно выдаешь дань рыбой соседскому же коту. Свой кот рыбу не берет, у него есть аккуратная мисочка с нарезанным мясным паштетом, его бабушка холит и балует, у него не шерсть, а мех, искрящийся на солнце, богатый как никто в этой деревне. Летние каникулы в деревне — лучшие детские воспоминания.

— Его брат до сих пор ничего не добился, денег у родителей клянчит и живет у родни, случайными заработками перебивается, а все, потому что жена у него была непутевая. Бросила она его и за молодым убежала, да только счастья это ей не добавило. Если человек непутевый, то и ему горе и окружающим. — говорит мама и я понимаю, что сейчас у нас не просто общение «мать пришла в больницу навестить сына», но серьезный разговор. Нет, даже не так. Программная перепрошивка подсознания, наставление на путь истинный и последняя попытка коррекции моей, стремительно катящейся под откос, жизни. Постой паровоз, не стучите колеса, кондуктор нажми на тормоза… меня засосала опасная трясина и жизнь моя вечная игра…