Приручить принца (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 2

— А ты его презираешь, — философски пожала плечами королева.

— Вовсе нет! — я да презираю какого-то там третьего сына?! Больно надо!

— Да, Люси. И в конечном итоге вы оба ведёте себя как дети, — Террена подалась ко мне через стол, посмотрела пристально, серьёзно. — Вы поженитесь, Люсинда, хотите вы оба того или нет. Согласно последней воле Маркуса, ты сможешь взойти на престол не раньше своего двадцатипятилетия и лишь при наличии супруга. Надеюсь, ты понимаешь, что это решение твоего дядюшки было продиктовано прежде всего стремлением защитить тебя и нежеланием сажать на трон наивную девчонку, которой будут управлять все, кому не лень, кроме неё самой. Он хотел, чтобы рядом с тобой был надёжный, верный человек, способный уберечь тебя и поддержать. Марк отдавал себе отчёт, что я не смогу быть регентом вечно, я чужая здесь, мерзкая колдунья, получившая корону исключительно по недоразумению и наверняка благодаря привороту. Поэтому к моменту, когда тебя и Ланса коронуют, вы должны быть готовы стать правителями, что до меня, то я с чистой совестью соберу вещи и уеду.

— Куда… уедешь? — уточнила я настороженно.

— В тихое место подальше от столицы, где смогу посвятить себя колдовским практикам, — тётушка откинулась на спинку стула. — В ближайшее время контракт будет подписан, официальное объявление о вашей помолвке и бал в честь неё состоятся через две недели, свадьба — через три месяца, как я уже говорила.

Вот так. Никого не волнует моё мнение, главное — поскорее сдать меня замуж.

— Ваше величество, я могу идти? — спросила, едва сдерживая злость.

— Да, конечно, — и милостивый кивок ответом.

— Ваше величество, — я встала из-за стола, присела в реверансе.

— Ваше высочество.

Я выскочила из беседки и бегом бросилась по дорожке, ведущей к замку. Лансель, Адаани и лорд Брук не успели уйти далеко. Шли себе неспешным шагом и даже остановились прежде, чем я нагнала честную компанию. Правда, не ради моей персоны — судя по выражению лица русалки, обернувшейся к Ланселю, тема беседы оказалась не менее вдохновляющей, нежели у нас с тётушкой. Лорд Брук держался немного поодаль, загораживая часть обзора, но и из-за его спины я увидела, как принц всплеснул руками, не иначе бурно возражая собеседнице.

— Ты ревнуешь! — долетел до меня звонкий голос Адаани.

— Я всего лишь беспокоюсь о тебе, Дани. И ради сердца океана, давай пока не будем кричать друг на друга… я к этому ещё не готов.

Не готов? Тем хуже для него!

Я обошла лорда Брука, и русалка, смерив меня оценивающим взглядом, развернулась и горделиво удалилась.

— Ваше высочество! — окликнула я Ланселя.

Он вздрогнул и медленно, недоверчиво обернулся, будто до последнего надеясь, что за его спиной не я, а легендарный морской дракон.

— Заноза… то есть Ваше высочество, — пробормотал принц, и не думая выказывать положенные знаки почтения.

Я остановилась перед ним и — знаю-знаю, принцессы так не делают, — скрестила руки на груди.

— Она вам рассказала?

— Кто и что мне должен рассказать? — Лансель тоскливо посмотрел на лорда Брука за моей спиной.

— Ваша драгоценная морская сестра. О том, что произошло накануне вечером.

— И что произошло?

— Вы напились.

— Трудно винить меня за это.

— Вы назвали меня козой.

— Да? — принц нахмурился в явной попытке припомнить все события прошедшего вечера. — Мы разве разговаривали вчера? Хотя…

Значит, не рассказала.

Я оглянулась на лорда Брука, деликатно повернувшегося к нам спиной и старательно делавшего вид, будто он не прислушивается к нашей беседе, и понизила голос:

— Я вас не люблю и никогда не полюблю.

— Взаимно, — выражение этой рожи мерзкой, страдальческое, недовольное, только злило сильнее.

— Вы мне даже не нравитесь.

— От нас этого никто и не требует — ни любить друг друга, ни элементарно испытывать симпатию. Нам надо пожениться, наплодить наследников и постараться сберечь для них королевство в целости и сохранности. А учитывая, что я всего лишь консорт, то моё дело маленькое — регулярно навещать вас в спальне, — и при этом перекривился так, что сразу стало ясно, каким трудом тяжким обернётся для принца сия обязанность.

— Да я скорее выброшусь с балкона, чем позволю вам дотронуться до меня! Или нет, лучше отрекусь от трона и в монастырь уйду!

— Иди-иди, а я хоть с чистой совестью домой вернусь. Думаешь, кого-то тут интересуют твои сомнительные девичьи прелести?

— Я взрослая свободная женщина и сама решу, кого к ним допустить, а вот тебе, — я вслед за Ланселем перешла на фамильярное «ты», впрочем, лорд Брук и не такое от нас слышал, — однозначно следует вернуться в свою рабовладельческую страну и дальше портить там де…

Закончить пламенную речь я не успела, поскольку этот… нехороший королевский сын вдруг совершенно непочтительным образом сгрёб меня в охапку и… поцеловал!

Поцеловал!

Меня!

Да как он смеет?!

От неожиданности я не сразу начала сопротивляться, безвольной куклой застыв в объятиях, больше похожих на тиски. И сам поцелуй противный и вообще какой-то не такой — прижимается шершавыми губами к моими губам, и только. Да мой первый неловкий поцелуй в пятнадцать лет с юным пажом и то приятнее был! И в семнадцать с молодым придворным, решившимся поцеловать принцессу. Правда, он был не против и дальше пойти, посему пришлось остудить его пыл и объяснить, что наследницу трона нельзя так запросто соблазнить без особых последствий. Того случая хватило, чтобы понять — целоваться с приглянувшимся парнем я не могу, и с той поры я никому не позволяла столь нагло вторгаться в моё личное пространство.

Правда, с одной стороны, здесь и сейчас меня целует мой же жених. Вроде как ему можно.

С другой, не слишком ли много он себе позволяет?

Опомнившись, я протестующе замычала, упёрлась обеими руками в грудь Ланселя в попытке освободиться. Принц тут же отпустил меня и я, отпрянув, с размаху залепила ему пощечину. Сзади раздалось изумлённое оханье — наверное, лорд Брук обернулся на звук удара.

— С ума сошла? — Лансель потёр пострадавшую щёку и посмотрел на меня обиженным ребёнком.

— Не смей ко мне прикасаться! — прошипела я.

— Больно надо!

— Вот и прекрасно!

— Да, замечательно!

— Ваше высочество, — примирительно произнёс приблизившийся лорд Брук, мягкой интонацией и предостерегающим взглядом призывая к соблюдению приличий.

— Я всего лишь поцеловал свою невесту, — вызывающе сообщил Лансель наставнику. — Между прочим, право имею. А Её высочество ведёт себя как истеричка и нецелованная старая дева.

— Ваше высочество, не уверен, что подобные вольности уместны до… — заметно побледнел лорд.

— А ты… ты, — перебила я Брука, обличающе указав пальцем на принца, — ты кобель, хам и эгоист, каких поискать. Не мудрено, что даже твоя морская сестра сбежала от тебя, — я обошла Ланселя и быстрым шагом направилась к королевскому замку.

Нет, я не ретировалась.

Я предприняла стратегическое отступление.

Оно же лучше звучит, правда?

Я, принцесса Люсинда Лилиана Каландра де Верея, единственная полноправная наследница престола Лазурного королевства, должна выйти замуж по велению вдовствующей королевы Террены. И за кого? За Ланселя Марийского, принца Приморского королевства и всего-навсего третьего сына.

Более унизительной партии тётушка найти не могла. Хуже только какой-нибудь самопровозглашённый пиратский король.

На все Радужные королевства Приморское печально известно своими строгими нравами, консерватизмом, отсталостью и порабощением морского народа. Несчастные русалки вынуждены подчиняться людям, терпеть потребительское отношение и угнетение и, самое ужасное, с помощью ритуала становиться морскими сёстрами для жителей королевства, дабы защищать связанного человека от приносимых морем бед. Весьма ценное подспорье, если учесть, что Приморское живёт рыболовным промыслом, судостроением и торговлей — не всегда легальной, естественно, — с островами. Сами приморцы уверяли, что союз между русалкой и человеком заключается с добровольного согласия обеих сторон, но я в этом сильно сомневаюсь. Предположительно, и люди женятся по собственной доброй воле, вот только во многих королевствах до сих пор не принято спрашивать мнения невесты по поводу будущего мужа и брака. Да и приморцы давно позабыли, что когда-то на месте их городов находились наземные дворцы русалок, а предки были теми же презренными пиратами, изгоями и наёмниками с островов, незаконно захватившими прибрежные территории и коренное население.