Кротовский, может, хватит? (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 8

В центре заросшего участка стоит большой дом в два этажа. Когда-то это был богатый дом, а теперь он сильно запущен. В двух местах вижу обвалившуюся черепицу. За домом очень давно не следят.

Когда я подошел к дому, все же увидел протоптанную узкую тропинку, ведущую на задний двор. Кто-то сюда ходит. Я постучал кулаком в дверь без особой надежды, что мне откроют. Мало ли, кто лазит в старый дом… вполне вероятно, дети. Но мне открыли. Сильно заросший мужичок с лиловым носом высунулся из-за двери. Он уставился на меня мутными пьяными глазами. М-да, видимо не дети сюда лазят. Видимо, здесь устроили бомжатник.

— Моя фамилия Кротовский, — начал я и осекся, такой реакции от мужичка я не ждал.

— Батюшка, Крот наш кормчий, неужели дождался… — глаза мужичка увлажнились, он задышал ртом, обдавая сад густым перегаром, — Эх, жаль старой не дожил, эх, как жаль…

Мужичок засуетился, пропуская меня в дом.

— А ты сторож что ли при доме? — спрашиваю, заходя.

— Он самый. В четвертом колене. Папанька мой еще вашего прадеда застал, тока малой был совсем… вот сюда, хозяин, сюда проходите.

Вот так поворотец. Орлов говорил, что прадед Кротовского здесь повоевать успел, но я совершенно не ожидал, что застану родовую усадьбу… еще и с «обслуживающим персоналом». Персонал, правду сказать, что-то совсем расклеился. Еще бы, он ни одного Кротовского за свою жизнь скорее всего в глаза видел. Странно, что он вообще до сих пор службу тащит.

—…а потом царские люди тут жили, — сторож продолжал развивать мысль, начало которой я упустил, — А что мы могли? Их ведь не выгонишь…

— Ты молодец, — хвалю сторожа, — Сделал все, что мог.

—…и вот, самое главное уберег, — мужичок мою похвалу пропустил мимо ушей, снимая с грязной шеи массивную цепочку с ключом, — Вот, передаю в целости.

Я важно принял у сторожа ключ. Зачем обижать человека… он этот ключ всю жизнь таскал, как символ.

— Как звать тебя, сторож?

— Фемка.

— Скажи мне, Фемка, царские деньги в Кречевске ходят?

— Ходят. Их не везде принимают, но ходят.

— А что здесь везде принимают? — мне стало любопытно, какая валюта в городе считается основной.

— Аглицкие фунты, — Фемка сплюнул с ненавистью, — Агличане здесь как у себя дома ходят.

— Фемка, фунтов у меня нет. Купи на рубли поесть чего-нибудь… и выпить…

— А что брать?

— Из еды?

— Из выпивки.

— Из выпивки, бери то, что обычно берешь. А я отлучусь пока по делам.

— Понял, хозяин. Я быстро. Тут у Крысячихи лавка. У нее все продается, — Фемка натянул на голову бесформенную шляпу неизвестного цвета и фасона.

— Вот и хорошо, Фемка, одолжи шляпу твою… ненадолго.

— Как скажете, хозяин.

Фемка вышел за дверь и сразу свернул в сторону заднего двора по своей тропинке. Видимо, привык там ходить. Оставшись один, я придал доспеху вид под названием «обноски пустынного бродяги», только вместо драного платка изобразил почти полную копию Фемкиной шляпы.

Получилось довольно похоже. Я тоже вышел из дома по Фимкиному следу. Да, хорошая у него тропинка через зады. Сразу выводит на пустырь, такой же заросший, как и придомовой участок. Удобно уходить от слежки, если она есть. Но слежки нет. Иначе сканер засек бы.

Я пошел обратно к центру. Одетых в лохмотья бродяг здесь хватает, а в шляпах здесь ходит почти все мужское население. Так что, маскировка вышла удачная. Внимание на меня практически не обращают.

Я занял позицию напротив здания заводоуправления и стал ждать окончания рабочего дня, изучая панорамный снимок, что сделал в бухгалтерии, когда схватил со стеллажа папку. Все двадцать лиц попали в кадр. Я стал их просматривать одно за другим. Вернее, не сами лица, а реакцию, вызванную моим поступком.

Удивление, осуждение, презрение, снова удивление… я тщательно просмотрел все двадцать и только одно лицо выражало явное одобрение и даже радость. Молодой чубатый счетовод с последней «парты» с надеждой во взгляде смотрел на посланника русского царя, осмелившегося выхватить одну из папок. Ну что ж. С этим парнем я и попробую поговорить.

В шесть вечера из здания начали активно выходить люди. Чубатый тоже вышел и направился вниз по улице. Я пометил его точку на радаре, как цель. Теперь мне не обязательно непрерывно держать его на виду. Радар будет сам его искать.

Парень шел довольно долго. Миновал «приличные» кварталы, потом так же устремленно пришел мимо «трущоб». За городом он что-ли живет? После трущоб пошли деревянные избы и я понял, что это вроде слободки. Здесь и живет та самая коренная часть Кречевска, состоящая из южно-уральских казаков. Это обнадеживает. С русским человеком найти общий язык будет проще.

В слободке парень заметно замедлился. Явно чувствует себя здесь уютней, чем в самом городе. Начал здороваться и раскланиваться с другими людьми. Потом толкнул дверь таверны. Я немного постоял на углу, а затем зашел следом. Парень сидел за столиком с кружкой пива. Я подошел.

— Не помешаю?

Парень нахмурился, глянул исподлобья, но узнал меня и просветлел лицом.

— Вы?

— Может, и я.

— Вы сегодня были у нас, — оживился парень, — В бухгалтерии… вас не узнать в этом…

— Да. Я в городе человек новый.

— Маскировка, — догадался парень.

— Верно. Маскировка. Тебя как звать?

— Василий Осадчий.

— А меня граф Кротовский. Расскажешь мне, Василий, что у вас тут в городе творится?

— А чего не рассказать, расскажу… а скажите, граф, вы правда от русского царя?

— Правда, лично с ним говорил в Петербурге. Ну… так что тут у вас?

— Здесь всем заправляют Засунович и Пшнечный. С англичанами дружбу водят. Стелются перед ними. Я вам лучше не буду говорит, какие они тут непотребства позволяют…

Я припомнил секретаря и кивнул согласно, мол про непотребства лучше не рассказывать. Я еще проговорил с Василием несколько минут. У меня сейчас нет задачи получить от него маскимум информации. Важно то, что появился лояльный союзник из управления. Пусть и на низкой должности.

— Долго не будем болтать, Вася, — поднимаюсь из-за стола, — Не надо привлекать внимания. Я тебя найду потом позже. Ты ведь здесь в слободке живешь?

— Так и есть, граф.

— Вот и чудно. Бывай.

Я вышел из трактира и отправился обратно в особняк. Добрался, когда уже стемнело. Фемка открыл мне дверь, едва держась на ногах. Надо что-то делать с его пьянством. Однако он, хоть и кривой, как турецкая сабля, собрал на стол. Мы с ним поужинали.

— Хозяин, я вам постелил в той ко… комнате. Там поприличней.

— Спасибо, Фемка. Иди спи. Я сам тут разберусь.

Сторож ушел спать в каморку возле входной двери, а я решил пройтись по дому. Уж не знаю, магия это или технология, но темнота мне совсем не мешает видеть. Шлем выдает отличную картинку, разве только цветность не очень хорошая. Ближе к черному-белому. Но я вижу все, даже потеки на старых обоях.

Прошелся по обоим этажам, прикидывая, что нужно делать в первую очередь для ремонта. Во мне крепнет убеждение, что в этом городе я надолго… и что этот дом мне еще послужит. Уже завершая обход, наткнулся на лестницу, ведущую в подполье.

Мной овладело почти детское любопытство. Я спустился вниз по скрипучим ступенькам. Старая темная неожиданно крепкая добротная дверь только еще сильнее разожгла интерес. Но дверь оказалась заперта на ключ. Ключ?

У меня только один ключ. Вдруг подойдет. Вставляю отданный Фемкой ключ, и тот четко входит в скважину. Поворачиваю. Замок открывается с сухим щелчком. Толстая дверь открывается удивительно легко и без скрипа. Я попадаю в абсолютно пустую комнату. Странно. Может, это тамбур ведущий в другое помещение?

Но нет. Других дверей нет. Это просто пустая комната. Зачем, спрашивается, ее нужно запирать. Перехожу на тонкое видение, и понимаю, зачем. Здесь портал. Невидимый обычному глазу портал.

Прохожу в портальную арку, готовый оказаться на Изнанке, в межмирье или еще где-то, но… оказываюсь в норе старого Крота.