Ах, уехал мой любимый (СИ) - Кит Тата - Страница 4

- Уже уезжаешь? – спросила у Козырского, сделав к нему несколько шагов, чтобы оказаться подальше от наблюдающего за нами бывшего мужа. Я начала этот спектакль, теперь нужно отвести его до конца.

- Ненадолго, - протянул Матвей задумчиво и снова мазнул взглядом по Лёше, затем вопросительно посмотрел мне в лицо.

Сложила бровки домиком, безмолвно умоляя мне подыграть и обещая, что всё объясню потом.

- Ну, тогда пока?- произнесла дрожащим голосом и приготовила себя к самому страшному из того, что необходимо сделать.

Поцеловать бывшего на глазах у другого бывшего. Этот чертов день начался через задницу и заканчивается тем же маршрутом.

Подошла вплотную, вдохнула полной грудью аромат свежести и мужского геля для душа. Привстала на цыпочки и потянулась к колючей щеке, намереваясь запечатлеть на ней быстрый поцелуй, как доказательство того, что вот с этим мужиком у меня всё серьёзно.

Но за мгновение до запланированного мною поцелуя в щёку Козырский слегка повернул голову и подставил губы.

Застыла не в силах предпринять хоть что-то. Вселенная сузилась до черных глаз, смотрящих на меня в упор, и ощущения мягких теплых губ на моих.

Кончик языка коснулся нижней губы и это отрезвило. Попыталась отпрянуть, решив, что этого достаточно и больше доказывать бывшему мужу ничего не нужно, но капкан рук замкнулся за моей спиной, не намереваясь отпускать. Контрастом железной хватке послужил язык, что нежно разомкнул мне губы и проник в рот, намереваясь исследовать мой, без сомнений, богатый внутренний мир.

Выдержала ещё секунду хлипкой обороны и поддалась ласке, напрочь забыв, с чего всё началось.

Сумочка выпала из руки и глухо упала на асфальт у самых ног. Мужские пальцы затерялись в моих волосах, сжали их в кулак и притянули меня ближе к высокому телу, почти оторвав от земли. Позволила себе углубить поцелуй и неуверенно коснуться кончиками пальцев колючей щетины. Судорожный вздох сорвался с губ Матвея, словно он всё это время вовсе не дышал, ожидая ответного шага.

Если существует оргазм рта, то я его достигла прямо сейчас.

Но сухой кашель за спиной разрушил всю идиллию момента. Звёзды перестали кружить перед глазами, бисер мурашек рассыпался по коже и исчез, а бабочки, парящие в животе, обосрались, напуганные действительностью, внезапно обрушившейся на мою голову.

Мягко прикусив мою нижнюю губу напоследок, Козырский нехотя разомкнул объятия, но придержал за локоть, заметив, как я пошатнулась, оставшись без его опоры… в виде губ с привкусом мятной жвачки.

Взгляд черных глаз, заволоченных необъяснимым туманом, сосредоточился на моём лице.

- Ну, пока, - выдавила я севшим голосом.

Чёрные бездны сузились, мазнули над макушкой по туловищу бывшего, стоявшего за мной, и снова вернулись к моему лицу.

Матвей плавно подался вперед, и этот его простой жест заставил меня приготовиться к ещё одному поцелую. Но он лишь наклонился и поднял упавшую ранее сумочку. Мягко вложил её ремешки мне в руку и сдержано улыбнулся, заметив, как я разочарованно облизала губы.

- Ну, пока, - отозвался эхом и оставил меня в сумбуре мыслей, в котором мне придётся разбираться наедине с собой.

Дверь черного джипа хлопнула, голодным хищником зарычал двигатель и автомобиль плавно скрылся с придомовой парковки.

Развернулась к Лёше и удовлетворенно выдохнула, обнаружив того в растерянности и лёгком шоке. Или нелёгком. В любом случае, ему теперь будет полезно знать, что руки нужно держать при себе. Матвей выше него на голову, шире в плечах, да и дерется он точно лучше, чем Лёша. По крайне мере, в школе с ним никто не рисковал связываться после пары драк.

- Кто это такой? – брезгливо спросил бывший.

- А почему ты у него не спросил? – не смогла сдержать едкой насмешки. – Засмотрелся?

- Я хочу, чтобы ты сама мне сказала, что за мужик хозяйничает у тебя во рту.

- Вот ты и ответил на свой вопрос: он – мужик, а ты… - оценивающим взглядом прошлась по его фигуре. – А ты езжай, Алёша.

Не планируя дожидаться его ответа, повернулась в сторону подъезда и направилась к двери. Мне физически необходимо растечься ванильной лужицей на коврике в ванной комнате, принять холодный, отрезвляющий душ и приступить к самокопанию, а затем и к самозакапыванию, когда в полной мере осознаю всю глупость своего отчаянного поступка.

Дура!

Нет, не так.

Дура дурацкая, как сказал бы Ваня, узнай он, чем его мать занималась сегодня у подъезда, пока он доставал из морозилки тефтели.

Кто, вообще, меня просил лезть целоваться к Козырскому? С чего вдруг я решила, что прикрытие в виде нового-старого мужчины самое надежное? Почему вместо того, чтобы сразить бывшего мужа своим красноречием, как я это делала обычно, я засунула свой язык в… рот Козырскому? Хотя, это он первый мне его засунул. Как настоящий мужчина подставил плечо помощи и вывалил в рот, полный благодарности, еще и язык.

По рукам и спине пронеслись мурашки. Воспоминания о случившемся поцелуе отразились приятной истомой внизу живота и пощекотали теплом солнечное сплетение

Так, Литвинова! Стоп! Продолжаем злиться, не сбавляем градус!

Попыталась собрать волосы в высокий хвост резинкой. Ничего не вышло. Локоны подобно маленьким змейкам разбегались в стороны, отказываясь собираться единым коллективом на моей макушке. Швырнула резинку обратно в шкатулку и смерила быстрыми шагами комнату. Замерла. Прислушалась к обстановке сверху.

Тихо, но слышны легкие шаги. Значит, Козырский дома. Бросила взгляд на настенные часы – одиннадцатый час.

Может, стоит подняться и извиниться? Это поможет избежать ненужных предположений и лишних надежд со стороны мужчины. Да, и зачем ему чужие проблемы? У него, наверняка, и своих вполне хватает.

Неслышно заглянула в комнату к сыну. Спит. Его сон надежно охраняет робот, стоящий на тумбочке, а рядом с ним ночник в виде футбольного мяча, который отбрасывает тусклый свет на стены детской.

Вот если бы я сама себе не создала сегодня проблем, то тоже сейчас бы безмятежно слюнявила подушку до самого утреннего будильника.

На цыпочках прошла в прихожую, сняла с крючка ключи от квартиры, надела тапочки и снова застыла в нерешительности на маленьком коврике у самого выхода.

Или стоит оставить извинения на завтра? Нет, лучше сегодня и прямо сейчас, потому что завтра я буду гораздо менее смелее, чем сегодня, а моё молчание даст Козырскому плодородную почву для выращивания разных теорий амурного оттенка. Начиная от той, в которой я всё ещё люблю его и, заканчивая той, в которой я - изголодавшаяся разведенка, которая готова прыгнуть, как блоха, на любого мужчину, который ответил на её «привет».

Не буду давать ему ложных надежд. Вообще, ничего давать ему не буду!

Прикусила ноготь на большом пальце, подняла взгляд на потолок и снова вслушалась в шаги. Ходит. Значит ещё не спит. Вобрала в грудь побольше воздуха, наивно полагая, что надышусь смелостью. Завязала потуже шнурок пижамных шортов, запахнула кардиган, вставила ноги в тапочки и тихо покинула квартиру, прикрыв её за собой на ключ. Сейчас быстренько извинюсь, объясню ситуацию, покраснею, позаикаюсь и прибегу домой, прятать голову под подушкой, как страус в песке.

Не спеша поднялась на этаж выше. Замерла у нужной мне двери и мимолетно оглядела себя, чтобы нигде не выпал ни одни сантиметр намёка на сексуальный подтекст. Всё пристойно. Даже кардиган, словно снятый с плеча бабки, мог служить оберегом или венцом безбрачия - ужас, летящий на крыльях моли.

Прочистив горло, нажала на дверной замок и сделала шаг назад. Обняла себя за плечи и мелко вздрогнула, когда услышала быстрые приближающиеся шаги внутри квартиры и последовавший за ними скрежет старого замка.

Дверь отъехала в сторону и в свете подъездной лампочки появился Козырский в одних черных спортивных штанах, сидящих непозволительно низко. Немного взъерошенный и даже несколько уставший. Черные, густые брови слегка съехались над переносицей.