Пастыри чудовищ (СИ) - Кисель Елена - Страница 107

Я видел её лицо — мельком, пока пытался отбиться от зверушек. И улыбку видел.

— А паренёк, местный запевала…

— Случайность. Милли не натравливала на него своих питомцев, она просто не подумала, что кто-то может пропеть ту же песню. У тхиоров отличный слух. Они были в пределах слышимости, понеслись на знакомые слова и знакомый мотив, не увидели хозяйки и атаковали того, кто пел.

Ладно, чего ты раскис, Гроски, подумаешь — облажался как законник, облажался как сотрудник питомника, а в придачу тебя чуть не уделали два хорька и мелкая девчонка.

— Откуда эти милые зверушки вообще взялись?

Свернувшиеся у ног Арделл гибкие хищники выглядели живописно — хоть сейчас на герб к каким-никаким аристократам.

— Тайный разводчик, — варгиня наклонилась и мимоходом прошлась пальцами по коричневой шерстке ближайшего тхиора. — Я потом тебе подробно расскажу, как мы с Мел к нему наведались. В общем, ему удалось достать выбраковку от настоящего заводчика, а дальше он начал плодить геральдионов. Вернее, их дикую версию. Близкородственные скрещивания, к тому же. Ему ещё и хватило ума ходить по домам аристократов второго-третьего круга с предложениями купить таких питомцев. Милли увидела, настояла на покупке, отец души в ней не чаял, потому купил сразу двоих…

— Души не чаял, говоришь?

Арделл поднялась и принялась слоняться по комнате, рассматривая кукол.

— Ага. Как и мать. Я говорила со слугами, которые остались после того пожара… Единственный ребёнок, обожаемая дочка. Ей позволяли просто всё. А когда они поняли, кого растят…

А кого они растили-то? Ну да, ну да, улыбчивую голубоглазую гиену. Вечная поза жертвы, сплошное притворство — я такая тихая, я такая несчастная, посмотрите, мне страшно. И умение добиваться своего и очаровывать.

А под этим…

— Служанка многого не знала, но сказала, что именно после покупки тхиоров её господа забеспокоились. Была какая-то история с цыплятами — думаю, Милли начала натравливать питомцев на живую кровь. Может, просто для развлечения. А незадолго до смерти родителей Милли что-то стряслось с гувернанткой. Повариха вспомнила, что ту искусали — несерьёзно, тхиоры были ещё мелкими, но в поместье был знатный переполох, а хозяева и вовсе были сами не свои…

— Потому что поняли, что нападение было не случайным, — вяло предположил я.

— Я тоже так думаю. Зачем Милли это сделала — из любопытства или разозлилась… кто знает. Но родители перепугались всерьёз и решили убрать тхиоров подальше. Ведь дело-то, конечно, в животных, а без них с ребёнком легко можно будет договориться.

Сумрачно усмехнулась наивности покойных родителей. Взяла из-за чайного столика Аннабет, повертела — и вернулась на свое место, пристроив куклу на колени.

— Повариха сама не слышала, а вот слухи ходили… госпожа Дорми тем вечером кричала, что этих чудовищ в доме не будет. Чудовищ, представляешь? Ха. Милли, конечно, плакала и пыталась… как она там воздействовала на родителей? Может, и истериками, но скорее — вечным «Я заболею и умру», «Ах, мне больно, у меня темнеет в глазах» и так далее… Вряд ли это к чему-то привело — родители запоздало решили воспитывать дочку. А ночью поместье сгорело.

— Сгорело, — повторил я и сам удивился — ух ты, как спокойно-то вышло.

— Сгорело, — повторила Арделл, заглянула в невинные голубые глаза Аннабет и потрогала куклу за нос. Странно она смотрелась — с кнутом на боку, в клетчатой рубахе и с куклой на коленях. — Теперь уж и не узнать — как это случилось. Разве что дать маленькой Милли «Истину на ладони». Я-то уверена… знаешь, Фаррейны были очень милы с Милли, когда она у них гостила. Подарки ей дарили, умилялись её манерам — добрые дядюшка и тётушка. Так что она вполне могла решить, что у них ей будет лучше.

— Девять лет, — монотонно сказал я, рассматривая ладонь со следами укусов. — Дар Ветра. Не Огня.

«Ути-пути, девятилетняя невинность, — хмыкнул внутренний голос. — И сколько там Дара Ветра надо, чтобы раздуть пламя в камине как следует? Чтобы искры попали на ковёр, а там уж…»

Интересно, много в сонном поместье было слуг, которые не успели выскочить?

— А откуда взялись тхиоры? Как она их сюда-то пронесла? Из всего, что я слышал про этот пожар — припоминаю, что при девочке была только кук…

Арделл бесцеремонно уложила куклу на колено и задрала пышный кружевной подол — заголила деревянный животик, не скрытый игрушечными панталонами. Покрутила так и этак и открыла небольшую крышку у Аннабет в животе.

Полость внутри — шкатулка, ну конечно. Куколка с секретом. Знатные дамы, бывает, секретные документы в таких игрушках прячут — или драгоценности. А детишки таскают в кукольных животах свои детские сокровища.

Или двух кровожадных тварей.

Места вполне хватает: полость немаленькая, а тхиоры были тогда детёнышами… Здесь она живо их выпустила. Поселила в саду, где они благополучно передушили фазанов. Молоком прикармливала. Может, специально выбрала эту комнату — раз уж Фаррейны ей ни в чём не отказывали…

— И… что дальше? Я в том смысле — как она могла их натренировать настолько… настолько. То есть, конечно, она могла взять пример… вот чёрт.

Ну да, ну да, милые, приветливые соседи, отличная псарня, Милли постоянно заходит в гости, а добродушный господин Рыжие Бакенбарды вечно учит своих псов травить добычу.

— Насчёт песни ей нечаянно подсказал сам разводчик. Ему это казалось дико забавным, можешь себе представить. Что их легко научить любому сигналу.

Я оценил перспективы милых пушистиков и поперхнулся.

— Он что же, собирался их для убийств использовать?!

— Не-а. Но тут нам скорее повезло. Просто он идиот, — Арделл огляделась по сторонам, выглянула в коридор и отдала пару тихих распоряжений. Потом опять принялась расхаживать по комнате. — В общем, Милли тренировала тхиоров на кровь. Кто там знает, с какой целью. И почему выбрала именно эту песенку. Пропитание они большей частью добывали себе сами — ты же видишь, округа опустела. Но всегда возвращались к хозяйке. И она их прикармливала.

— А Фаррейны…

— А Фаррейны боялись её тронуть, — Арделл вдруг ухмыльнулась. — Насчёт Нэйша мы с тобой, конечно, еще поговорим — боги, как ты вообще до такого додумался?! — но кое-чего вы с ним добились. Когда я прибыла — хозяева были настолько не в себе, что и не подумали запираться. Я просто начала сыпать догадками, доказательств у меня не было… а они, видно, решили, что я и так всё знаю, и начали подтверждать. В общем, прошло какое-то время, пока они поняли, что бедная сиротка — не такая уж и бедная. Сначала жалели и исполняли все её капризы… а недавно вот прозревать начали.

— То же, что и с родителями, значит.

— Только дядя и тётя не знали про тхиоров. Родители Милли им сообщить про зверей не успели, а сами они до последнего не связывали нападение с девочкой. А так — то же самое. Любые игрушки, любые поездки, какие угодно праздники, при попытках воспитывать — «Ой, кажется, я сейчас умру», воспоминания про маму-папу, хватание за сердце. На редкость быстро сообразила, что для хозяев важнее всего — что о них подумают в округе. Все эти прогулки по окрестностям, походы к соседям с дрожащими от голода губами… ей, конечно, пытались запретить, но тогда она просто начала напоказ терять сознание во время визитов гостей. Пытались приставить гувернантку — с той было то же самое — «Ой, она делает мне больно». Что стало с гувернанткой — господа Фаррейны пока что помалкивают, но хозяйка обмолвилась, что у них «был Инцидент» — можно представить, что гувернантка не зря уволилась так поспешно. Так что они просто оставили Милли в покое — так им было… проще. Дети, конечно, рассмотрели натуру кузины куда раньше. Но проклятые нормы приличия и тут сыграли злую шутку — не могли же они явно выступить против младшей, да ещё и сироты…

Можно было бы, конечно, гнусно похихикать над ситуацией — господа аристократы не сладили с девчонкой, потому как ее поведение не влезает в их своды правил и законов…