Спасение (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 39

Я учащенно задышала.

Мистер Засаленный Комбинезон наблюдал за мной, как за особенно паршивой актрисой. Затем посмотрел на Эдди. Потом снова на меня, когда я закричала:

— У меня нет таких денег! Даже сама машина не стоит таких денег!

Он оглянулся на Эдди, когда рука Эдди скользнула по моей пояснице.

— Об этом позаботились, — сказал Мистер Засаленный Комбинезон в то же самое время Эдди позвал:

— Джет.

— Позабо… — начала было я, и тут меня осенило. Мама, Ада и я смотрели в окно, как Эдди разговаривал с Мистером Засаленный Комбинезон.

Я повернулась и уставилась на Эдди.

— Ты этого не сделал.

Подъехал автомобиль, Мистер Засаленный Комбинезон вручил Эдди ключи от моей тачки, сел в другую машину и уехал. Все это время я не сводила глаз с Эдди.

— Скажи, что ты этого не сделал, — потребовала я.

Он внимательно наблюдал за мной.

— Сделал, — ответил он.

Я подумывала выцарапать ему глаза. Потом решила, что это, наверное, не очень хорошо, в смысле, он только что потратил почти штуку на мою дерьмовую машину.

Потом я подумала, не закричать ли. Но решила поберечь энергию. Кто знал, что произойдет дальше, а мне нужно быть готовой.

Поэтому вместо этого я потопала к грузовику. Рывком распахнула дверцу, чтобы взять пакеты с продуктами, но меня оттащили в сторону, и Эдди захлопнул дверцу.

Вот и все, я больше не могла этого выносить и развернулась к нему.

— Я верну тебе все до последнего пенни. Как только мы поднимемся в квартиру, я выпишу тебе чек.

Это почти обанкротило бы меня, но я это сделаю.

— Я не возьму у тебя деньги, — сказал он.

— Возьмешь. Я не люблю быть кому-то должна.

«Особенно тебе», — подумала я, но вслух не сказала.

Его рука легла мне на живот, и он мягко прижал меня к грузовику.

— В том-то и дело. Я хочу, чтобы ты была у меня в долгу.

Он, что?

— Ты, что? — заорала я.

Он приблизился, и мне некуда было отступать. В любом случае, я была слишком напугана, чтобы отступать.

— Если ты будешь передо мной в долгу, это свяжет тебя со мной. Что бы ни заставляло тебя заботиться о маме, отце, детях, проходящих химиотерапию, и друзьях, которые принимают неверные решения о том, с кем встречаться, это свяжет тебя со мной, потому что ты мне должна. Иначе, в ту минуту, как история с твоим отцом закончится, ты уйдешь. Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.

Я не знала, что сказать. Он полностью раскусил меня.

Как такое произошло?

Тем не менее, я попыталась заговорить.

— Я… ты…

Он оборвал меня, наклонил голову ближе и начал говорить. Я чувствовала его запах, его тепло, и должна признать, меня это зацепило.

— Какая бы катастрофа ни обрушилась на тебя дальше, я буду рядом. Буду покупать тебе продукты, чинить твою машину, иметь дело с твоим папашей, — что угодно. Я хочу, чтобы ты была мне должна, это даст мне преимущество, а мне оно понадобится, чтобы измотать тебя. И Джет…

Он остановился, посмотрел мне в глаза, и у него был тот же взгляд, что и сегодня утром, после того, как мама и Лавонн вернулись домой, и до того, как я вышла из своей комнаты. От этого взгляда у меня в животе появилось странное ощущение, а колени ослабли.

— Что? — спросила я. Честно говоря, неизвестность убивала меня.

— Сегодня доказано одно.

Он придвинулся еще ближе, его тело касалось моего, а лицо было в дюйме от меня.

— Что? — вроде как прокричала я. Что сказать? Денек выдался напряженный; я была близка к срыву.

— Что бы ни случилось, ты того стоишь, и я не хочу снова слышать, как ты говоришь обратное. Поняла меня?

Я почувствовала, как меня поразило это странное тепло, и мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.

Ужин у меня дома

— Я открою! — закричала мама.

Я заканчивала готовить ужин на кухне, сходя с ума от знания того, что Эдди стоит у двери. После того, как он помог мне занести продукты, он ушел, сказав, что у него дела. Я обрадовалась передышке. Он подбирался ко мне все ближе, изматывал, как и обещал, и я нуждалась в перегруппировке.

Я завершила работу по дому, а затем собралась к Смити, так что на лице был нанесен шлюший макияж, но я все еще оставалась в своем повседневном наряде. Я переоденусь в форму Смити в самую последнюю минуту.

Мама странно притихла, почувствовав мое настроение, но также и потому, что, как мне показалось, что-то задумала. Мне некогда было беспокоиться об этом. Меня и так одолевало достаточно забот, чтобы хватило на всю жизнь.

Мама вкатилась в дверь кухни. Сегодня она переутомилась, и я видела на ее лице усталость. Тем не менее, вечером она держалась рядом. Когда я сказала, что Эдди придет на ужин, она хлопнула ладонями по щекам, ее рот приоткрылся, а глаза наполнились слезами. Такова реакция мам с грандиозными мечтами для своих дочерей, когда горячие парни с хорошей работой и модными пикапами приходили на ужин.

Я решила повременить с новостью о том, что завтра мы идем к Бланке. Она уже витала на седьмом небе, еще слишком рано возноситься на восьмое.

— Эдди пришел, — сообщила она без необходимости, так как я уловила его присутствие в доме чувствами, отточенными за месяцы пыток Эдди.

— Отлично, ужин готов. Все за стол, — резко приказала я.

Я тщательно спланировала вечер. У нас было полтора часа, чтобы поужинать, и за это время я еще должна была переодеться и приступить к работе. Этого было бы достаточно, чтобы не показаться грубой (или, по крайней мере, не нагрубить), но недостаточно для того, чтобы произошла настоящая катастрофа.

По крайней мере, я так думала.

— Но… — сказала мама, — разве мы не должны предложить ему выпить? Может, посидим и поболтаем?

Ну, нет. Никаких разговоров. Эдди мог выпить за столом, отправляя еду в рот.

— Нет времени, ужин готов, и я собираюсь размять пюре. Иди, иди, иди!

Мама выкатилась, игнорируя мой приказ и намереваясь быть одновременно назойливой и вежливой:

— Я спрошу у него, что он хочет выпить.

— Просто сделай это поскорее, — крикнула я ей вслед, зная, что Эдди, вероятно, мог услышать. — Нам не нужно остывшее пюре.

Я спряталась на кухне, завершая последние штрихи. Да, это был поступок величайшей слабачки, но мне было все равно. Мама вернулась и приготовила Эдди чай со льдом, потом укатила.

Я разложила еду по тарелкам и направилась к столу. Я приготовила жареный стейк и курицу, огромную гору картофельного пюре, белый соус с перцем и зеленую фасоль. Мама заставила меня поджарить все восемь говяжьих отбивных, которые я купила, а не только четыре, сказав, что Эдди — мужчина, а мужчины любят плотно покушать. Я никогда не знала никого, кто мог бы съесть и курицу, и два огромных жареных стейка, не говоря уже о пяти, но кого это волновало. У меня не нашлось сил противостоять с ней.

Может, Эдди и съел бы все это.

Возможно, он так бы и поступил, просто чтобы быть милым, а потом впал бы в пищевую кому. Я сосредоточилась на следующих полутора часах с надеждой пережить их. Пищевая кома Эдди стала бы просто бонусом.

— Давайте есть, — объявила я, входя в гостиную и направляясь к обеденному столу. Я балансировала двумя мисками и блюдом и чуть не уронила их, когда Эдди посмотрел на меня.

В ту минуту, когда он меня увидел, его взгляд стал странным: каким-то ленивым, веселым и оценивающим одновременно. Его веки чуть опустились, уголки губ приподнялись, и на щеках появилась ямочка.

— Я принесу соус, — выпалила мама и развернулась, направляясь на кухню.

Я расставляла еду на столе, вся такая занятая и деловая. И только я заметила, что мама накрыла стол на пятерых, а не на троих, как почувствовала, что Эдди подошел ко мне сзади.

— Садись, — распорядилась я, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на него и не заботясь о том, что кажусь невежливой.

Я вернулась к своей Стратегии Стервы. Рассчитывала на то, что никому на самом деле не захочется быть рядом со стервой, даже Эдди.