Генрих Шестой глазами Шекспира - Маринина Александра Борисовна - Страница 7

Бедфорд согласен с точкой зрения Толбота:

– Французы – трусы! Они поняли, что оружием и солдатами не смогут справиться с нами, и вступили в сговор с ведьмой и адом.

– А кто, собственно говоря, эта Дева, с которой они так носятся? – спрашивает герцог Бургундский.

– Говорят, девица, – отвечает Толбот.

– Что, она действительно девушка? – удивляется герцог Бедфорд. – И такая смелая в бою? Не ожидал!

– Ну, дай бог, чтобы она не превратилась в мужика. А то ведь может превратиться, если будет продолжать воевать, – говорит герцог Бургундский.

– Да пусть они хитрят, колдуют и призывают темных духов, а с нами – Бог, он нам поможет, – уверенно говорит Толбот.

Военачальники разрабатывают план вторжения: нужно продумать несколько путей, чтобы если на одном их постигнет неудача, остальные могли продолжать атаку. Утвердив план, англичане взбираются на стену с криками: «Святой Георгий!», «Толбот!» – и проникают в город.

Часовой за сценой кричит:

– К оружию! Враг наступает!

– Что это, господа? – удивляется Алансон. – Вы не одеты?

Хороший вопрос. Можно подумать, он сам при полном параде. А как же авторская ремарка? «Полуодетые… в одних рубашках…»

– Спасибо, что хоть так смогли удрать, – отзывается Бастард Орлеанский.

– Проснулись, спрыгнули с кроватей – и бегом, – дополняет его Рене Анжуйский.

– Я уж сколько лет участвую в военных действиях, а о таком дерзком и отважном подвиге не слыхал, – качает головой Алансон.

Ну вот, еще один комплимент англичанам из уст врага.

– Мне кажется, этому Толботу дьявол люльку качал, – говорит Бастард.

– Ну, или дьявол ему помогает, или небеса его защищают, – предполагает Рене.

Герцог Алансонский, по-видимому, пытается во всем найти строгую логику. Его следующая реплика коротка, но может иметь достаточно длинную расшифровку.

– Вот Карл. Дивлюсь, как мог он уцелеть.

За этими словами, исходя из контекста разговора, вполне ясно читается: «Если Толботу помогают дьявол и ад, как вы утверждаете, то дофин уж точно должен был погибнуть, потому что его смерть и является главной целью наших врагов. Если главная цель не достигается, то зачем прибегать к темным силам?»

Однако у Бастарда Орлеанского и тут находится ответ:

– Ну что ж! Ему защитою святая.

Карл гневно упрекает Жанну:

– Так вот твое искусство? Обманщица! Сначала ты устроила нам маленькую победу, чтобы втереться в доверие, а теперь допустила, чтобы мы потеряли в десять раз больше!

Жанна оправдывается:

– Ты несправедлив, Карл. Я не могу быть сильной круглые сутки, мне тоже нужно хотя бы иногда спать. Хочешь меня сделать виноватой? А как же твоя стража? Если бы они все не прохлопали, никакой беды не случилось бы.

Так, перевалить вину на Жанну не получилось, посмотрим, кто еще тут есть под рукой. А, Алансон! Вот с него и спросим.

– Герцог Алансон, это ваша вина! – заявляет дофин. – Вы назначены начальником над стражей и не сумели организовать несение службы.

Но и у Алансона есть, чем отбиться:

– На моих участках охрана была организована безупречно. А вот на других участках – не поручусь. Если бы там все было сделано так же, как у меня, нас бы не застали врасплох так позорно.

Иными словами, «поищите еще кого-нибудь». «Еще кто-нибудь» – это, как выясняется, Бастард Орлеанский.

– На моем участке охрана была надежная, – говорит он.

– И на моем тоже, – быстро добавляет Рене.

– Я всю ночь вдоль и поперек осматривал свой участок и участок Жанны, проверял часовых. Откуда же они могли вторгнуться? – недоумевает Карл, так и не нашедший подходящего козла отпущения.

– Да какая разница? – вполне резонно замечает Жанна. – Откуда, как… Что толку-то в этих рассуждениях? Враг нашел слабое место и прорвался, вот и весь сказ. Нам нужно срочно мобилизовать остатки войска и разработать новый план, а не болтать.

Это была, как выясняется, шутка мародера. Солдат один, без поддержки, решил взять французов на испуг, в чем вполне преуспел. Он с удовлетворением рассматривает брошенную беглецами одежду.

– Хорошо, есть чем поживиться! Крик «Толбот!» отлично проканал вместо оружия. «Изрядно нагрузился я добычей, сражаясь только именем его».

Тоже весьма занятный эпизод. Если исходить из дословного толкования текста, то картина выглядит следующим образом: французы выскакивают из постелей полуодетыми, но прихватывают с собой верхнюю одежду. Тут все понятно и логично. Потом довольно долго стоят на сцене и выясняют, кто виноват. Когда появляется солдат-мародер, они убегают, бросив вещи. Вопрос: а почему они не оделись, пока разговаривали? Времени было достаточно. Что, так и стояли полуголые с тряпками в руках? Как-то глупо получается… Нет, мы с вами все понимаем: брошенная в страхе одежда нужна драматургу (кто бы он ни был, Шекспир или кто другой) как символ того, что одно лишь имя великого полководца Джона Толбота способно повергнуть в ужас французскую армию. Но какую-никакую логику поступков все же хотелось бы видеть.

Герцог Бедфорд отдает приказ трубить отбой и прекратить погоню за сбежавшими французами. Джон Толбот распоряжается принести тело погибшего Солсбери и выставить на торговой площади. Он произносит еще много слов о том, как будут чтить героя, и вдруг в конце монолога сворачивает на более насущное:

– А что-то я во время сражения не видел ни дофина, ни Жанны, «и никого из их клевретов подлых».

– Думаю, они, скорее всего, вскочили с постели, когда битва закончилась, смешались с вооруженной толпой, перепрыгнули через стену и убежали в поля, – предполагает Бедфорд.

– Мне кажется, я их спугнул, – сообщает Бургундец. – Конечно, в дыму сражения да в тумане видно не очень хорошо, но я уверен, что видел именно их, дофина Карла и Жанну. Они быстро бежали, взявшись за руки, «как парочка влюбленных голубков», как будто ни днем, ни ночью не могут расстаться. Ничего, мы сначала здесь наведем порядок, а потом последуем за ними с войском. Догоним.

Входит гонец с сообщением для лорда Толбота.

– Вас приглашает в гости графиня Овернская. Она жаждет своими глазами увидеть самого славного и смелого военачальника английской армии.

– Ух ты! – смеется герцог Бургундский. – Уж если дамы назначают свидания, значит, война перестает быть серьезной и превращается в невинную забаву. Идите, милорд. Графине отказывать нельзя.

Толбот и не думает отказываться, более того, предлагает товарищам поехать вместе с ним.

– Нет-нет, это неприлично, – возражает герцог Бедфорд. – Незваный гость хуже сами знаете кого.

Я слышал, что непрошенные гости

Приятнее всего, когда уходят.

– Ладно, пойду один, коль так, испытаю любезность дамы, – говорит Толбот.

Он просит капитана подойти поближе и что-то шепчет ему на ухо.

– Вы все поняли?

– О да, милорд, – отвечает капитан. – Все сделаю, как вы сказали. Не подведу.

На этом сцена заканчивается, оставляя нас сгорать от любопытства: что ж за каверзу придумал лорд Джон Толбот? О чем он шептался с капитаном (по-видимому, своим адъютантом)?

– Ты все помнишь, что нужно сделать? – строго спрашивает графиня. – Когда закончишь – отдашь мне ключи.