Выбери любимый жанр

Новая жизнь - Гаррос Александр - Страница 7


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

7

«Следователь: На чём основывается ваша уверенность?

Свидетель: Я знаю. Я просто знаю.

Следователь: Вы располагаете какими-нибудь доказательствами?

Свидетель: Нет».

С этим Градовым было не очень понятно. Вроде его хотели допросить — для начала как свидетеля. Но не допросили: он то ли сбежал, то ли пропал… Из материалов дела не понять. Рутковский… Олег поднял голову от бумаг. Что-то страшно знакомое. Владелец красного «гольфа»! Он залистал записную книжку, чтобы в этом удостовериться, — руки вдруг онемели. Пачечка перевёрнутых листиков скользнула обратно. Олег непослушными пальцами снова их перевернул, нещадно сминая. Открыл нужный разворот. Весь изрисованный квадратными спиралями, соединяющимися лабиринтиками, модифицированными свастиками.

Олег отлично помнил, когда, по привычке механически чертя ручкой, замарал этот разворот. Когда ехал в Питер. То есть ещё ДО знакомства с творчеством Снежкина…

Звонящий представился сотрудником Федеральной службы безопасности и сказал, что хочет поговорить с Олегом в частном порядке по поводу его запроса касательно Рейна. Они договорились встретиться в кабаке при Доме журналиста.

Алексей, чекист, был не старше Олега, в меру нагловат, в меру деловит, несколько раз кивал приятельски проходящим мимо хищникам и падальщикам пера. С Олегом он сразу выразил желание перетереть без обиняков — с тем только условием, что всё останется между ними. «Вам я расскажу — но чтоб вы сами поняли: говорить ещё кому-то, копаться дальше во всём — не стоит. Все равно ж ничего не добьётесь, а неприятностей наживёте. Так как — договорились?» Олег кивнул.

Константин Рейн без малого год назад — без совсем уже малого, в новогоднюю ночь — исчез из камеры изолятора, где сидел под следствием. Паническое расследование не дало никаких результатов. Сбежать вроде не мог. Никак. И тем не менее. Что говорить общественности и как комментировать — никто так и не придумал. Не напишешь же в пресс-релизе «растворился в воздухе».

Под стать невероятной байке и тон у Алексея сделался доверительно-заговорщицкий: вишь че творится, и на нашу старуху проруха бывает, только это — между нами… Хотя глубокая неудовлетворённость эфэсбэшника всем, что связано было с Рейном и его историей, показалась Олегу искренней. «Чего его под следствие отдали — его ж не судить, а лечить надо было. Он же там совсем крышей поехал. Вы б его видели. Успокоительные жрал, махру всякую пачками сандалил — вон, я смотрю, у вас „Голуаз“… Так он такое же крепкое садил как подорванный и знаете ещё чего делал — фильтр у них отрывал всегда…»

Оттепель: снизу вода, сверху мокрый снежок — шматы с ладонь. Машина входила в лужи, как амфибия. Вдруг сыпануло градом. «Наливай-йя, нали-вай-йя, наливай-йя…» — глумилась по радио «Текила-джаззз». Олег вёл как пьяный.

Бред же, бред, такого ж не бывает, совсем все охренели, что ли, рикошетило беспорядочно. В прошлом году собой я был собой, и в позапрошлом, у меня была моя работа, меня же все знают — коллеги, друзья, семья… Ну ладно, с Тайкой мы встретились в этом январе — как раз вон подарок купил на годовщину (как всегда, гордился, что Машка с Мишкой меня — а не настоящего отца — папой называют!…). Ладно, в «Я жду» — тоже в начале года устроился. Но ведь куча же народу работала со мной раньше в других программах, всё же меня знают — с Катькой, первой женой, в конце концов, шесть лет прожили…

На Садовом опять вмёрз в пробку. Чувствуя себя полным параноиком, схватил телефон — набрать Катьку. В записной книжке был её номер… Где же он?… Что за чёрт… Рука с мобильником вибрировала все сильней. Из старых друганов кого-нибудь… Ну, допустим… например… например… Сзади с ненавистью сигналили.

Красный «гольф» дежурил у подъезда. Олег на него и не глянул — не попадая пальцами, набрал код, кнопку лифта жал так, словно сквозь стену продавить хотел. «Ты уже, Олежка?» — обрадовалась Тайка раннему возвращению. Не отвечая, он распахнул тумбочку под телефоном, схватил истрёпанный блокнот. Залистал бешено, разрывая страницы. Хоть кого-нибудь из старых знакомых — имя, номер… (…Гопники в Минводах. Два удара — два нокаута. Бой крутого боксёра-профи… Знаешь, что напоминает вкус рижского бальзама? Вкус рижского бальзама!…)

Рванул дверцу шкафа — посыпались фотоальбомы. Расшвыряв прочие, схватил свой. Один картонный лист перевернул, другой. Он уже думал — будет пусто: нет. Куча фоток. Вот молодой блондин на ринге: пот, бешеный прищур над перчатками. Вот некто толстый и волосатый на сцене — ловит опущенный микрофон раструбом саксофона. Вот — «пёс войны» в камуфляже на броне, автомат поперёк колен. Вот — двое врачей в халатах у дверцы реанимобиля, один чем-то знаком…

Он захлопнул дверь ванной, защёлкнулся, швырнул на полку над раковиной фотографии, собранные за последние десять дней на просторах бывшей большой родины. Разложил аккуратно — в ряд. Беспорядочно накидав на морду пену, стал широко водить бритвой по усам, чуть вьющейся бородке. Было больно — он не обращал внимания. Сбрил кое-как. Уронил станок в замусоренную волосами раковину. Кровь выступила: он чувствовал тёплые капли на губе, щеках… Точно так же, как чувствовал их тогда, в той прихожей — капли попавшей на лицо чужой крови. Распрямившись над женщиной, он содрал с себя перепачканный халат, кое-как вытер чистой полой руки, бросил его под ноги. Огляделся — заляпаны были обе противоположные стены, а на линолеуме крови, казалось, вообще по щиколотку. Попало даже на дверь в большую комнату. Он стоял и смотрел на всё это, стоял и смотрел — а потом его повело, и он вынужден был опереться на стенку. Но он быстро справился с собой: в конце концов, крови навидался на работе…

Чего-то не хватало.

Вспомнил: Володька кивает на его кулак, мерно, со звяканьем встряхивающий словно бы монетки. Володька знает, что не монетки. «Чего ты их с собой постоянно таскаешь?» — Володька заинтригован. «Типа талисмана», — загадочно ухмыляется он…

Он вынул из кармана два патрона от ТТ, слегка размахнувшись, бросил вперёд — глуховато стукнув по обоям, те шлёпнулись в багровую лужу. Он развернулся, отомкнул замок, шагнул через порог, захлопнул дверь. Уже на ходу, сообразив, обтёр ладонью лицо. Стянул с носа очки и только тогда впервые поднял глаза на зеркало…

Новый год

— Скажите, — Кира на секунду опустила глаза, пережидая очередной приступ дурноты, — а зачем надо было это все — ну, письмо в передачу?…

Рутковский хмыкнул — без злорадства:

— Должен же он был хотя бы понимать, за что я его кончу…

Да псих, псих, стряхнула Кира наваждение. За время этого интервью — одного из самых странных в её жизни — она чуть не поддалась гипнозу параноидальной логики визави… Впрочем, любой психиатр скажет, что единственный способ наладить контакт с сумасшедшим — это следовать поначалу логике его бреда.

— А вы не опасались, что, поняв, он поступит так, как поступил?

Кира знала: звонок от жены Олега Водопьянова поступил минут в десять двенадцатого — меньше чем за час до того, как самого Водопьянова расстреляли на Красной площади. Жена, Таисия, сказала, что к ним в дом вломился сумасшедший с пистолетом и, угрожая ей и её детям, потребовал сказать, где находится её муж.

— Что сбежит? — Рутковский пожал плечами. — Я всё время следил за ним… Ну да, переоценил себя…

— А он всё-таки недооценил вас… Как вы думаете, почему он не уехал куда-нибудь подальше, а остался в Москве?

— Зачем ему было уезжать? Ему надо было только дождаться первого января. Ищи его потом…

— Зачем вы пришли к его жене? Думали, она знает, где он скрывается?

— А что мне оставалось делать? Несколько часов до Нового года… Один раз он так уже ушёл, — добавил он тоном, от которого Киру передёрнуло.

— И вы стали угрожать пистолетом её детям?

— Сначала я вообще представился старым другом Олега, и мы с ней прекрасно по душам потрепались. Она сама мне вывалила — как она перепугана… Она не понимает, что с Олегом произошло, куда он вдруг пропал…

7
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело