Комбинация (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 18

Но дело решил случай.

Простой случай…

Алексей вошел к отцу, который возился с бумагами. Чего он обычно делать не любил. Но приходилось по крайне мере часть корреспонденции разбирать лично.

— Что-то случилось?

— Получилось! — воскликнул царевич радостно.

— Что получилось? — удивился царь.

— Я в мае сговорился со Львом Кирилловичем о том, чтобы он кое-что опробовал у себя на заводе. И у него получилось!

— Что же у него там получилось?

— Печь для быстрого передела чугуна в доброе железо. Теперь можно будет большую часть чугуна в него переделывать быстро, много и дешево.

— Погоди, — поднял в руку царь. — Я правильно тебя понимаю? Ты в мае предложил Льву Кирилловичу новый способ переделки чугуна в железо. Быстрый и дешевый. Удуманный тобой. И он заработал?

— Да. Вот и письмо, — протянул листок царевич.

Царь принял его. Развернул. И начал читать.

Сын же фоном продолжал пояснять.

— В этом деле пока, правда, масса сложностей. И не каждый чугун можно переделать. Но опыты продолжаются. Я ему отписал, чтобы попробовал с футеровкой поиграть. Подобраться подходящую. Но и без этого Лев Кириллович уже заложил разом полсотни таких печей. А мне обещано десятая доля от всего произведенного в них железа. В металле или монетой. Ты говорил, что кирасы и шлемы слишком большая нагрузка для казны. Вот я и хочу, пустить свою долю в то, чтобы хотя бы лучшие полки оказались добрым образом снаряженные.

Петр молча дочитал письмо.

Отложил его.

И посмотрел на сына.

— Что-то не так? — спросил Алексей, для которого такое поведение отца выглядело странным.

— Сынок, зачем тебе это?

— Как зачем? Чтобы хотя бы старые полки одеть в доспехи.

— В Европе так не делают.

— Я слышал, что сие от жадности и глупости проистекает. Но мы же не Европа. Мы же лучше.

— Ты же понимаешь, что это звучит не убедительно?

— А что ты хочешь услышать? Ты же и без меня знаешь, что кираса и шлем много укрепляют солдата. Его становится сложнее поразить багинетом ли, шпагой ли, пикой ли и прочим. Существенно сложнее. Я могу понять — дорого. Но я нашел деньги. Почему же это звучит неубедительно? Ты не хочешь усилить самых преданных тебе людей?

Петр промолчал.

— Если я делаю что-то не так — то так и скажи. — нахмурившись произнес Алексей.

Петр снова промолчал, смотря на сына с задумчивым видом.

— Ну хорошо, — с раздражением выдавил из себя царевич.

Выдохнул сквозь зубы не то с шипением, не то со свистом каким-то.

Развернулся и пошел прочь. Не прощаясь. В кой-то веки он едва сдерживался от того, чтобы обложить матами царя. Что, очевидно, ничего хорошим бы не закончилось. Сдерживать иной раз порывы взрывные этого тела было сложно. Вот и сейчас его аж трясло всего. Прошлый Алексей явно не страдал сдержанностью. И даже обновленная личность не сильно помогала.

— Я все знаю. — тихо произнес Петр, когда Алексей уже взялся за ручку двери.

— Что все?! — с нескрываемым раздражением выкрикнул царевич.

Остановился.

Закрыл глаза.

И сделал несколько вдохов-выдохов.

— Я все знаю. — повторил царь.

— Хочешь, чтобы я покаялся в том, что ем мясо по ночам в пост? — не поворачиваясь спросил Алексей.

— Причем тут это? — опешил Петр.

— Однажды один шутник разослал по столице европейской державы письма с одной строчкой: «Все вскрылось». Анонимно. Влиятельным людям. А потом с друзьями-приятелями веселился, глядя на то, как эти самые уважаемые люди разбегаются кто куда, словно тараканы из-под веника.

Петр несколько раз моргнул.

А потом хрюкнул, не сдержавшись, и засмеялся.

— Это я к чему? Ты скажи, что не так. Откуда я знают, что тебе наплели и зачем?

— Я знаю, что тебе известно будущее.

— Будущее? — излишне нервно переспросил сын, поворачиваясь.

— Да. Будущее. Владыко сказал, что ты один из тех немногих, что прикоснулись к неведомому и видели грядущее.

— Владыко? — еще сильнее растерялся Алексей.

Причем это было отчетливо видно. Не скрыть. Пусть и ненадолго. Всего на несколько секунд он изменился в лице. Но царю хватило. Он успел заметить эту растерянность и даже какие-то нотки страха. Впрочем, почти сразу они ушли. Сын взял себя в руки. Это оказалось для царя лучшим доказательством.

— Да. Владыко.

— Интересные у него глупости в голове бродят.

— Это не глупости.

— Серьезно?

— Владыко сказал, что там, в Успенском соборе было явлено чудо. Что Всевышний приоткрыл перед тобой грядущее. Оттого ты и повзрослел разумом.

— Хорошо. — нервно вздохнул Алексей, явно неготовый к такому разговору. — И почему же он так решил?

— Ты бывает оговариваешься, говоря о грядущем, так, словно оно уже случилось.

— Ой… ну язык заплетается, — отмахнулся сын.

А сам лихорадочно соображал, выдумывая линию поведения. Он как-то не предполагал, что его так легко раскусят. — Ты еще начни сказывать, что я одержим каким-то духом или дьявольскими силами.

— Это уже проверили.

— Что?! — опешил уже царевич.

— Над тобой провели тайно обряд изгнания одержимости.

— Скажи на милость… экие заботливые… — покачал головой Алексей. — И когда успели? А вдруг по недоразумению они бы из меня душу вынули? Как бы потом оправдывались? Дескать преставился ради спасения души?

— Это безопасно.

— Я слышал, не каждый человек переживает эту безопасную процедуру. Мда… ну что за люди?

— Ответить — это правда?

— Так ты из-за этого к моим предложениям дурно относишься?

— Ответь. — повторил Петр.

— Ответить, что?

— Ты знаешь грядущее?

— Если тебе кто-то скажет, что знает грядущее — плюнь ему в лицо. — фыркнул Алексей. — Однажды один правитель, которого доставали всякого рода предсказатели и иные шарлатаны приказал казнить тех из них, кто станет рваться к нему на прием. Ибо если бы они могли предсказать будущее, то не сунулись бы сами в петлю.

— Опять отшучиваешься?

— Сколько раз уже объявляли о конце света? Наступил хоть раз? Насколько мне известно, единственный способ познать конец света — это зажмуриться в темном чулане. Чтобы не лучика тебе в глаза не проникало и даже не просвечивало веки.

— И все же. Что там в Успенском соборе ты увидел?

Алексей промолчал.

— Ответь. — с нажимом произнес Петр, вставая и нависая над сыном.

— Ты думаешь, что я испугаюсь и начну лепетать?

— Я думаю, что тебе пора уже открыться.

— Во все времена наказывали только за одно преступление — за то, что ты попался. И отягчающим вину обстоятельством было то, что ты признался.

— Ты попался. Ты выдал себя. Теперь я должен понять — могу ли я тебе доверять или лучше удалить в монастырь от греха подальше.

— Вот даже как…

— Да. Так. Решать тебе.

— Будущего никто знать не может. Оно еще не произошло. А потому в наших руках сделать его таким, какое оно нам нужно. Да, остается фактор случайности. Те самые кубики из игры. Но…

— Ты опять уходишь от ответа. Что ты там увидел? Что тебя так изменило?

Алексей поджал губы. Сжал кулаки. Насупился.

Но… через пару секунд расслабился и отвернувшись, подошел к камину. На улице шел дождь. Который уже день. Было сыро и прохладно.

— Сейчас бы выпить…

— Налить?

— Не хочу здоровье портить. Не каждой страсти стоит потакать.

С этими словами царевич сел в кресло, уставившись на огонь. Это был один из первых каминов, сооруженный на скорую руку для Петра. Осенью крепко протапливать не требовалось. А вот так — почему нет? Смотреть на открытый огонь к тому же довольно приятно.

Царь, чуть помедлив, подсел рядом. И вытянув ноги стал их прогревать в теплом воздухе у камина. Пошел запах. Нет. Не горелого. А просто сохнущих чулок, которые носил весь ведь взрослый мужчина.

Оба молчали.

— Что это было?

— Сон. Просто сон, после которого у меня сильно и долго болела голова.

— И ты его хорошо помнишь?