Интеллект в подарок (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович - Страница 11

Вот тогда-то я и познакомился с Машей. Эта тройка пассажиров, среди которых я её увидел, резко выделялась на фоне других. Мужчина, в форме командира Красной Армии с ромбом в малиновых петлицах, указывающим на его высокую должность, нёс небольшой саквояж в левой руке. Рядом с ним шли две красивые женщины, очень хорошо одетые, в длинных светлых демисезонных пальто с шарфиками на шее, в осенних туфлях, на головах светло-серые, в тон пальто, шляпки без полей. В руках у обеих небольшие сумочки. За ними шёл носильщик, кативший на тележке их вещи — пара чемоданов и несколько сумок с коробками.

Когда они подошли поближе и остановились около меня, я разглядел, что одна из женщин была совсем молодой девушкой моих лет. Вторая женщина была в самом расцвете лет и красоты. Я не мог оторвать глаз от них обеих, глядя то на одну, то на другую. Командир протянул мне четыре узких, прямоугольной формы билета, изготовленных из рыхловатого коричневого картона, на которых номера вагона, купе и дата отправления пробивалась специальным инструментом — игольчатым компостером.

На билеты я только мельком взглянул, чтобы сообщить им, что у них 5-е купе и вернул их обратно. Тут молодая девушка, то ли с целью пошутить над молодым и, вероятно, неопытным, по её мнению, проводником, то ли на полном серьёзе, вдруг заявила:

— А почему вы, товарищ проводник, не отдаёте честь моему отцу?

Её глаза лукаво блестели и смотрели то на меня, то на отца, и явно ждали, как я буду выкручиваться. Я понял, чего она ждёт и решил подыграть ей. Я встал как по стойке смирно и, глядя прямо ей в глаза, сказал:

— Дык, это, того самого, мы бы со всем нашим прилежанием, но меня этому не учили.

Переждав весёлый смех девушки, поддержанный её старшей подругой (или родственницей?), во время которого я расслабился и вновь принял вольную позу, спросил:

— А вы уверены, что это будет правильно? Разрешите мне помочь вам подняться в вагон и занести ваши вещи.

С этими словами, я протянул свою руку девушке, предлагая её в качестве опоры. Девчонка отставила свои шуточки в сторону и приняла мои услуги. Вслед за ней я помог пройти в вагон и старшей женщине. Тем временем, командир расплатился с носильщиком и переставил свои вещи с тележки на перрон около входа в вагон. Затем мы с ним быстро закинули все вещи в тамбур, и я помог ему донести их до купе.

Вскоре наш поезд тронулся и отправился в дальний путь. Мой теперешний напарник, Леонид Петрович, или просто Петрович, как он попросил его называть, пошёл собирать у пассажиров билеты. Затем, пока они устраивались на своих местах, мы с ним готовились разносить чай — споласкивали и протирали стаканы и ложки, расставляли их по подстаканникам. Вода в бойлере уже вскипела, так что кипятка было достаточно. В отличие от Михалыча, моего предыдущего напарника, Петрович был подвижнее, шустрее, я бы сказал. Правда он был моложе и как собеседник более весёлым, не чурался шутки и красного словца.

После чая разносили постельное бельё. Деньги за чай и за бельё собирал Петрович. Затем он занялся обычной бумажной работой, а у меня появилась возможность, чуток вздремнуть, тем более, что пассажиры, наконец, угомонились. Да и время шло к вечеру, за окнами быстро темнело, свет в вагоне включили уже час назад.

Однако отдохнуть не получилось. Петрович куда-то отлучился, и я уже было задремал, когда всё и началось. Неожиданно дверь в наше купе отъехала в сторону, и в него задом наперёд ввалился Петрович. Вплотную за ним следовал какой-то мужчина, худой, невысокий, резкий в движениях, скуластый, со злыми маленькими глазами, которые быстро осмотрели всё наше небольшое хозяйство и опять упёрлись в старшего проводника. Я лежал на нижней полке, но меня он, то ли не заметил, то ли подумал, что я сплю. В общем, так или иначе, но на меня он не отвлекался. В руке у него был пистолет или наган, я тогда ещё плохо разбирался в местных системах стрелкового оружия. Его дуло упиралось напарнику в грудь, а сам он зло шипел сквозь зубы:

— Только дёрнись, сразу убью. Доставай все деньги и ценности, какие есть, быстро.

Время для меня замедлилось, я неторопливо сел на лавке, протянул руку и аккуратно достал револьвер (все-таки это был револьвер, я понял это по наличию барабана) из руки бандита. Другой рукой я ткнул указательным пальцем в точку за его ухом. Уже выходя из ускорения, подхватил оседающее тело бандита под мышки и усадил его на лавку на своё место. В сидячем положении он оставаться никак не желал — заваливался на лежанку. Пришлось задвинуть его дальше к окну, в угол, где он завалился головой на столик.

— Петрович, — спросил я его, показывая револьвер, — вы этим пользоваться умеете?

Он смотрел на меня, вытаращив глаза, и только открывал, и закрывал беззвучно свой рот. Я вздохнул, поняв, что сейчас он мне не помощник. Засунул револьвер под матрац, лежащий на верхней полке, и обыскал бандита. Нашёл у него нож с выкидным лезвием. Осмотрел его, проверил баланс, вдруг метнуть придётся и спрятал в карман брюк.

Дверь в наше купе была открыта и в него заглянула какая-то харя. Назвать это лицом, язык не поворачивался. Харя имела уродливый шрам и принадлежала высокому плотному мужчине, лет сорока. Без сомнения, Ломброзо обосновывал свою теорию, опираясь именно на подобные экземпляры рода человеческого.

Я рывком втянул его в наше купе и, легонько стукнул открытой ладонью по лбу, давая при этом небольшой импульс энергии и усаживая его на лавку к первому бандиту. Если так и дальше пойдёт, то скоро складывать их будет некуда. Обыскал и "Харю". Нашёл ещё одну пару — револьвер и складной нож. Револьвер сунул под подушку к первому, а нож, проверив и осмотрев, положил к себе во второй брючный карман.

Потом осторожно выглянул в коридор и увидел спины ещё двух бандитов. Оба они стояли перед открытой дверью первого купе и держали в руках какой-то огнестрел. Один из них шагнул в купе, а второй наставил своё оружие на пассажира, по-видимому, шедшим за кипятком, так как тот держал в руке подстаканник с пустым стаканом. Я был под ускорением, поэтому слов не разбирал, но и без них всё было ясно.

В это время неожиданно верхний свет в коридоре погас, но в купе он остался, и потому полной темноты не наступило. Шагнув вперёд, я вырубил сначала того бандита, который стоял в коридоре и аккуратно опустил его на пол. Затем повернулся и шагнул в купе, где хозяйничал второй. Убивать его я тоже не стал, просто отключил и вытащил из купе. Затем закинул оба огнестрела в наше купе, пополнив ими свой запас под матрасом.

— Петрович, — окликнул я напарника, который так и стоял в ступоре, — тут в коридоре ещё два бандита лежат. Ты бы связал их, на всякий случай, а то очнутся и, не дай бог, бузить начнут.

Я прислушался. В вагоне было тихо. Выглянул в тамбур и на всякий случай, запер своим ключом переход в соседний вагон. Потом вернулся в свой вагон и пошёл вперёд, останавливаясь перед каждым купе и прислушиваясь. При этом я заметил, что мой слух резко обострился, потому что мне было прекрасно все слышно. Дойдя до 5-го купе, я тихонько постучал.

— Кто? — раздался голос комбрига за дверью.

— Василий, проводник, — ответил я.

Дверь купе чуть откатилась, затем, видимо признав меня, комбриг открыл дверь полностью.

— Что случилось? — спросил он.

— Вооружённое ограбление, товарищ комбриг. В нашем купе уже четверо бандитов лежат без сознания, оружие у них я отобрал и на верхней полке под матрасом спрятал. Сам с обходом пошёл, вдруг ещё где притаились. Да и вообще, товарищ комбриг, берите командование на себя. Что делать-то? Может выкинуть их в окно к чёртовой матери? Как и не было никого. Что скажете?

Вид у комбрига был ошарашенный, но нужно отдать ему должное, он быстро пришёл в себя и, повернувшись к своим девочкам, сказал:

— Таня, Маша. Вы все слышали. Купе заприте и никому не открывайте, кроме меня и проводников. Мы на разведку.