Змеюка на груди - Евпланов Андрей - Страница 26
- Предыдущая
- 26/42
- Следующая
На сей раз он приехал в Шереметьево, когда регистрация уже началась. Клауса нигде не было видно, а у него билеты. Фима встал в одну очередь, отстоял половину, но тут оказалось, что это на рейс Абу-Даби. Подивившись на то сколько людей летит в пустыню, он перешел в другую очередь, на сей раз на Барселону, отстоял почти всю, но Клауса не появлялся. Это обстоятельство налагалось на предполетную тревогу и заставляло Фиму нервничать.
Он уже хотел пропустить тех, кто стоял сзади и снова занять место в хвосте очереди, но тут его громкий окликнул женский голос: «Фима!». Сомневаться в том, что окликали именно его, не приходилось, не так много Фим могло находиться в семь часов утра, в Шереметьево, в секторе, где производилась регистрация пассажиров на рейс в Барселону.
Он оглянулся и увидел Клауса с рюкзаком за плечами и двумя чемоданами в руках. На лице у него была виноватая улыбка, а рядом с ним семенило некое воздушное создание во всем светлом: шляпка, пальтишко, чулочки, туфельки все в тон и все цвета фруктово-молочных продуктов.
Пара подошла к Фиме и он с удивлением опознал в спутнице австрийцы секретаршу фирмы Trade group Realta Зиночку.
Пока Клаус представлял ее Фиме, как совершенно свидетельницу, которая может опознать труп, и приносил извинения за опоздание на изысканном языке Шевченко и Петлюры, секретарша ему заговорщицки подмигивала. А после того как они, наконец, прошли регистрацию и паспортный контроль, и Клаус сбросил свою поклажу, и довольный удалился в туалет, Зиночка чмокнула Фиму в щеку и горячо зашептала ему в ухо.
— Только ты, пожалуйста, не ревнуй. Я тебе все объясню. У тебя ведь нет серьезный намерений по отношению ко мне. Ничего не говори, что я дура и не вижу что нет. А если даже… Мы с тобой бедные как две мышки, а у Кольки дом в Вене с виноградником и «опель». Он, конечно, мне ничего не обещал, но прибалдел от меня. Это видно, скажи… Я ему пожаловалась, что не отдохнула летом и он мне сразу предложил прошвырнуться в Испанию на недельку. Ты ведь мне этого не предложил, а еще ревнуешь.
— Да кто тебе это сказал?
— Женское чутье мне подсказывает, но ты не должен этого делать. Если человек по-настоящему любит, то он должен всегда желать добра своему предмету, даже если добро поступает со стороны.
— Да кто тебе говорил про любовь?
— Твои глаза
— Минус три, что там можно увидеть?
— Добрую душу и мягкое сердце.
— Ты еще скажи — шоколадное.
Тут вернулся Кучка и объявили посадку на самолет авиакомпании «Иберия» следующий рейсом Москва-Барселона.
Полет прошел легко и весело. Фима даже забыл, что совершенно неестественным образом летит по воздуху в железной «дуре», и все благодаря Зиночке. Она смеялась, кокетничала не только со своими спутниками, но и с соседями, требовала у бортпроводников то вина, то сока и вообще была в ударе. Путешественники не успели оглянуться. Как приземлились в Барселоне.
В аэропорту их встречал бритый наголо молодой человек с квадратной челюстью и глазами навыкате в форме офицера испанской полиции. Он предложил всем сразу же проехать в морг и опознать труп, а уж потом направиться в гостиницу, чтобы в этот день к делам уже не возвращаться. Так и сделали.
Мертвый Афанасий, как это не кощунственно было сознавать, выглядел лучше чем живой. С лица сошла порочная одутловатость, и оно обрело некую определенность, не бог весть какую, но все же. Теперь Афоня стал похож на школьника переростка, в котором дебильность сочетается с природной жизнерадостностью. Но все же это был образ человека.
— Да это он, — сказала Зина, и в глазах ее засверкали две очаровательные слезинки, которые были ей очень к лицу.
Полицейский закрыл труп простыней и рассказал, как Афанасия занесло под машину.
Судя по обнаруженному в крови коммерческого директора количеству алкоголя, он пил беспробудно несколько дней подряд, переходя из одного бара в другой. Когда все известные ему питейные заведения закрылись он решил, видимо ехать в Барселону. Вышел по нашей московской привычке чуть ли не на середину на шоссе и стал останавливать машину. Шел дождь и шоссе было мокрым, Афоня поскользнулся и угодил под колеса «сеата» на котором пожилая сеньора, служащая местной телестудии, возвращалась домой с ночной смены. Вот и вся история бесславного мытищинского гангстера, которого неласковая судьба занесла за Пиренеи и бросила под безжалостные колеса автомобиля. В карманах у него нашли российские загранпаспорт, несколько сотен песет и кредитную карточку «Альфа-банка» и бумажку с адресом виллы «Вероника», где он жил. Он не слова не знал ни на одном из иностранных языков и видимо кого-то попросил написать записку, которую он показывал таксистам.
После опознания полицейский отвез гостей в отель «Плаза», где им зарезервировали номера. Это был большой и шумный отель, где останавливались туристы со средним достатком. Фиму поселили в номере, окна которого выходили на площадь, посреди которой возвышалась Арка, окруженная фонтанчиками. За площадью начиналась широкая лестница, которая вела на холм, на вершине которого находилось красивое здание с куполом и классическим портиком. И над всеми этими красотами по-южному бесстыдно раскинулось небо все в розовых разводах..
Не успел Фима налюбоваться красотами Барселоны, как к нему заявились Клаус и Зина. Она успела сменить свой элегантный наряд на шорты и майку и смыть макияж.
— Мы тут нашли бассейн и решили искупаться до ужина, — защебетала секретарша. — ты ни за что не догадаешься где он находится… На крыше, представляешь, и оттуда весь город как на ладони. Бери плавки, и пойдем с нами.
Бассейн был крошечный, вода холодная, да и предзакатное солнце уже не грело. Поплескавшись и подрожав немного в шезлонгах, компания нагуляла зверский аппетит, и в момент умела половину фиминых продуктовых припасов.
А вечером все поехали развлекаться на Рамблес. Зиночка хорошо подготовилась к поездке. Она обзвонила всех подруг знакомых и даже знакомых своих знакомых, которых совершенно не знала и выспросила все насчет Барселоны и ее окрестностей. В планах у нее были: и собор Саграда Фамилия и музей Пикассо, и морской аквариум… В общем девушка решила оттянуться по полной программе, но главным пунктом этой программы была ночная авенида Рамблес.
Фиме это гнездо наслаждений и разврата показалось жалкой копией Тверской. Магазины победнее, чем в Москве, бары какие-то обшарпанные, дамы одеты безвкусно, джаз — хиленький, нахохленные «ночные бабочки» напоминали осенних ворон на бульваре. И все за песеты, и все так дорого… Фима посидел часок с друзьями в баре выпил стакан какого-то соку с красивым названием «сангрия» и поехал в отель доедать котлеты.
Гостиничный холл был почти пуст. Девушка-портье улыбнулась Фиме казенной улыбкой, похоже было, что она просто показала ему зубы. Они были устрашающе длинные и голубоватые. В кресле под пальмой спиной к Фиме сидел крупный седой джентльмен в синем костюме и что-то писал. Эта благородная спина, этот великолепный затылок Фима уже где-то видел. В Америке? В кино? В прошлой жизни? Да нет же, всего два дня тому назад в квартире на Котельнической, ведь это никто иной, как профессор Муха.
— Вацлав Иванович, — обрадовался Блюм. — Какими судьбами?
Профессор от неожиданности вздрогнул
— Господин детектив. Вот уж не думал, вас здесь встретить. Вы, конечно, говорили, что намерены посетить Барселону, но ваш австрийско-украинский коллега показался мне не настолько серьезным, чтобы организовать такую поездку. А я тут закончил свои дела в Сарагосе, и решил выбраться на денек в сей благословенный город, чтобы навестить старых друзей.
— Как хорошо, что я вас встретил, — Фима не скрывал своей радости. — Мы хотели пригласить вас с собой в качестве эксперта, но Клаус решил тащить с собой свидетеля.
— Свидетеля чего?
— Разве я вам не говорил, несколько дней назад здесь погиб в автомобильной катастрофе сотрудник того самого виноторговца, на вилле которого прятали Кукулькана. Свидетель его опознал, и завтра мы собираемся на виллу, чтобы поговорить со смотрителем. Не исключено, что и нашего Змея там найдем. Не могли бы вы поехать с нами? Мы были бы очень благодарны, если бы подтвердили подлинность раритета.
- Предыдущая
- 26/42
- Следующая
