Любовь и корона - Езерская Елена - Страница 19

• Предыдущая
• 19/47
• Следующая

— Миша, я считаю что женщины — недостойная тема для обсуждения в такой день.

— Отчего же, если женщины — достойная тема для дуэли?

— О, женщины! — с циничным смешком протянул Корф.

— Я могу отнести твое равнодушие только на счет твоей привычки — ведь вы выросли вместе. Но, Вольдемар, ей-богу, ты слеп! Анна бесподобна…

— Увы, мой друг, это ты близорук — простую стекляшку принимаешь за бриллиант, — остудил его пыл Владимир.

— Что это значит?

— А это значит, что Анна — вовсе не та, за кого ты ее принимаешь.

— Объяснись, — начал Репнин, но завершить фразы не успел — в зал стремительно вбежала Наташа и с криком «Ненавижу! Ненавижу вас!» набросилась на Корфа и дала ему пощечину.

— Сударыня! Да успокойтесь же! — Владимир с силой сжал Наташу в объятьях, лишая ее возможности двигаться.

— Наташа! Что с тобой?! — оторопел Михаил.

— Пустите меня, негодяй! — кричала Наташа, пытаясь вырваться из рук Корфа. — Миша! Я тебя по всему городу искала, сбилась с ног… А ты здесь! Да еще в такой компании!

— Сударыня, но что вы имеете против меня? — Владимир ослабил хватку, и Наташа выскользнула на свободу.

— Наташа, в самом деле? Я не понимаю, — Михаил подошел к сестре, без сил опустившейся на диван.

— Уж новость облетела весь город!

А мой брат во хмелю да неведении — и ничего не понимает!

— Забавно, — улыбнулся самоуверенный Корф. — И трех часов не прошло…

— Ему забавно! — снова взвилась Наташа. — Это все.., все из-за вас!

— Сударыня, угомонитесь, — с явным небрежением к ее эмоциям сказал Корф. — Приключение закончилось благополучно!

— Наташа, ты преувеличиваешь, — поддержал его Репнин. — Все кончено, и действительно никто не пострадал, если не считать легкой раны Владимира.

— Все кончено, говоришь?! — Наташа с ненавистью посмотрела на Корфа, а потом перевела взгляд, наполненный слезами, на брата. — Так вот, знайте, что это шампанское, которое вы пьете, возможно, последнее в вашей жизни! Далее обедать вы будете уже в тюрьме!

— Что ты хочешь этим сказать? — растерялся Репнин.

— Вас ждет «увлекательное» приключение, — с отчаянием в голосе сказала Наташа. — Государь распорядился арестовать вас обоих! Я уверена, что господину Корфу это тоже придется по вкусу и он с восторгом будет ожидать приговора. Но, Миша, ведь ты ни в чем не виноват! Умоляю тебя, уезжай, пока вас не арестовали! Пока все не утрясется, а потом.., потом император сменит гнев на милость. И ты вернешься! Миша, я прошу тебя…

— Спасибо за предупреждение, сестра, — тихо сказал Репнин, встретившись взглядом с Владимиром. — Но скрываться я не намерен. Это низко. Наташа, я офицер. И если император посчитает необходимым арестовать меня, я обязан буду подчиниться. Моя жизнь всецело принадлежит государю.

— Миша, — Корф подошел к нему, — а ведь сестра твоя права. Ты действительно мог бы скрыться ненадолго…

— А потом всю жизнь стыдиться, что я совершил поступок, недостойный благородного человека? Да за кого вы меня принимаете, Корф?!

— Ты безумец! — вскричала Наташа. — Такой же безумец, как он!

— Сударыня, — твердо сказал Владимир, уклоняясь от выброшенной вперед, словно указующий перст, руки Наташи, — ваш брат — благородный человек, и мы с вами не сможем заставить его изменить решение.

И, несмотря на всю вашу нелюбовь ко мне, Наталья Александровна, я хочу попросить вас об одном одолжении. Оно не сильно обременит вас, я уверен.

Наташа обреченно кивнула.

— Кажется, вы знакомы с князем Андреем Долгоруким, — продолжал Корф. — Я передал ему футляр с моими наградами. Сделайте милость — скажите, чтобы он отвез их моему отцу.

— Андрей?! Вы и его втянули в эту историю?

— Наташа, успокойся, — Михаил взял ее за руку. — С ним все в порядке. Он скоро должен вернуться сюда.

Просто дождись его и передай просьбу Владимира.

— Только ради вашего отца, — пробормотала Наташа.

— Тысяча благо… — Владимир не договорил.

В комнату, отстранив слугу, вошли в строевом порядке офицер-порученец и несколько солдат.

— Господин Корф! Господин Репнин! — объявил офицер. — Я имею высочайшее предписание арестовать вас и препроводить под стражу.

Офицер хотел достать письменный приказ для оглашения, но Корф остановил его.

— Не стоит, мы все прекрасно знаем, и мы готовы.

— Ну, вот и все, — прошептал Репнин.

— Так быстро… — выдохнула Наташа.

— Прошу следовать за мной, — велел офицер, давая знак солдатам окружить Корфа и Репнина.

— Миша… — только и могла вымолвить Наташа и замерла без сил, глядя, как брата и его друга выводят под охраной из залы.

Сколько времени она провела, сидя на диване в гостиной Корфов, Наташа не знала. Очнулась она, лишь услышав родной голос Андрея:

— Наташа, милая! Откуда ты здесь?

И где Вольдемар и Миша?

— Они арестованы и отправлены в крепость, — обреченно сказала Наташа. — Я спешила, думала предупредить их, но было поздно. Их увели при мне под конвоем.

— Наташенька, свет мой, не плачь, — Андрей взял ее руку в свою и поцеловал.

— Слава Богу, хотя бы ты в безопасности, Андрей! Проклятая дуэль!

— Следующим стану я.

— О твоем участии в поединке пока не известно, — Наташа посмотрела Андрею прямо в глаза. — Уезжай! Уезжай сегодня же! Куда угодно, и как можно быстрее!

— Я не преступник и не предатель, я не могу так поступить.

— Да в чем здесь предательство?!

Ты хочешь явиться сам и объявить, что был секундантом Корфа? Какая нелепость! — вскричала Наташа. — Зачинщик он! Довольно того, что я могу потерять брата, но ты должен жить!

— Наташа, я не собираюсь бежать, это недостойно! — сердито сказал Андрей.

— А твои родные? А я?!

— Как глупо вышло, — растерянно сказал Андрей, вертя в руках шкатулку с наградами, которые ему передал Корф. — Перед дуэлью Владимир оставил мне свои медали, чтобы я, в случае печального финала дуэли, отвез их барону. Я так радовался, что все обошлось…

— Я думаю, самое разумное сейчас, если ты поедешь в поместье и выполнишь волю Владимира. А там — будь, что будет…

— Наташа, родная! И что потом?

Навестить родственников? А потом других родственников? Уехать на неделю?

На месяц? Может быть, на год? Пока Владимир и Миша будут на каторге?

Пока об этой дуэли и думать забудут?

— Последним желанием твоего друга была просьба передать эти медали его отцу. Не лишай старика права на то единственное, что, возможно, в самом скором будущем только и останется у него от любимого сына. Ты просто обязан вернуться в поместье и передать медали барону. — Пожалуй ты права, — после некоторого раздумья согласился с ее доводами Андрей. — Я поеду, и прямо сейчас.

— Езжай с Богом, — кивнула Наташа, — а я провожу тебя.

Они вышли под руку из особняка Корфов и сели в коляску, на которой приехал Долгорукий…

А Александр все еще стоял в опустевшей комнате Ольги и не знал, что ему делать. Слезы душили его, но позволить прорваться им наружу наследник не смел.

— Я знала, что найду тебя здесь, — услышал он рядом с собой голос императрицы.

Александр обернулся и прижался к матери в поисках защиты от своего горя. Александра ласково обняла сына и сказала:

— Ты же знаешь — твой отец так поступает из лучших побуждений. Он любит тебя и беспокоился, узнав о твоей дуэли.

— Мама! Я готов скакать на заставы — расспрашивать, кому выписывали подорожные!

— Не стоит разрывать себе сердце, Саша. Никто тебе ничего не скажет.

Такова воля императора.

— Я не понимаю его! — вскричал Александр. — Не понимаю! Зачем он так со мной поступает?..

— Он всего лишь заботится о твоем благе, — мягким, успокаивающим тоном сказала мать.

— Но почему он решает, что для меня благо, а что — нет?!

— Ты — часть огромной империи, забота о которой целиком лежит на его плечах, и ты должен понимать всю меру этой ответственности. Слово императора — закон для всех его подданных, включая и меня. Мы должны повиноваться его воле. Ты сам это прекрасно знаешь.

• Предыдущая
• 19/47
• Следующая