Драконова Академия. Книга 4 (СИ) - Индиви Марина - Страница 7

Лена

Из хороших новостей: я получила зачет по технике создания плетений быстро и без дополнительных вопросов. Видимо, магистр Тулли проникся моими последними приключениями и решил надо мной не издеваться. А это он еще про Ленор не знал! Сдается мне, тогда вообще посмотрел бы умильно и спросил: «Деточка, как ты с этим живешь?»

Честно говоря, я сама не представляла, как я с этой живу! Точнее, как мне с ней дальше жить. Где я себя найду в следующий раз? В чьей постели? Но думать об этом и в принципе жить дальше не представлялось возможным, поэтому я старалась не думать. Поэтому в моей голове творился бродячий цирк из серии: думать о чем угодно, только не о случившемся ночью. Не о том, что я шарахнулась от прикосновений Валентайна, и что это может повториться.

А-а-а-а-а-а!

— Лен?

Я сидела в парке на скамеечке, а от неожиданно выпрыгнувшей на дорожку Сони (ну ладно, она наверное просто подошла, а я не заметила) дернулась.

— С утра была Лена, — буркнула я.

Совершенно не вовремя, как это всегда бывает, разом нахлынуло все. В частности то, что Соня даже не навестила меня после того, что случилось. Вот не верю я, правда, что она не в курсе была! Поэтому вместе с раздражением неожиданно проснулась какая-то нездоровая злость.

— Если верить Люциану, с утра ты была не Лена. Можно? — она кивнула на скамейку, а я похолодела.

В моем плане с зельем Пулиджа и ночевкой у Макса был один существенный прокол: Люциан Драгон. Тот самый, который шантажировал меня встречами с братом. Тот самый, который спас мне жизнь. Не парень, а сплошное противоречие на ножках. Но вот то, что Соня уже в курсе…

— Рада, что тебе доложили, — вместо того, чтобы пригласить ее сесть, я резко вскочила, но Соня перехватила меня за руку.

— Лена, прости. Прости, пожалуйста, — сдавленно произнесла она. — Ты была права. Я не сумела справиться с тем, что произошло, и злилась на всех, в том числе на тебя. Я должна была прийти к тебе, когда узнала о Хитаре и обо всем… но мне было очень плохо. Очень отвратно. Я не знаю, как описать то, что со мной творилось, но это не оправдание. Потому что о тебе я совсем не думала. Пожалуйста, давай вместе это решим. Я не хочу, чтобы мы отдалились вот так.

Я сделала пару глубоких вдохов и выдохов.

— Да, знаешь, мне тоже было очень больно, когда я пришла в себя и не увидела тебя рядом.

— Я знаю. Поэтому и прошу прощения. За то, что во мне не осталось сил просто тебя навестить. — Соня разжала пальцы. — Люциан не доложиться ко мне пришел. Он пришел, потому что ему было больно. Не знаю, в курсе ты или нет, но он без ума от тебя, и он чуть не рехнулся, когда узнал, что к нему явилась не ты, а Ленор. Господи… я даже такое умудрилась прозевать.

Она приложила ладони к щекам и села, абсолютно потерянная, а я, вспомнив, с чего это все началось, опустилась рядом с ней.

— Сумасшедший мир, — сказала, запрокинув голову и глядя на кружащиеся под порывами ветра лепестки. Местная яблоня была больше похожа на сакуру, хотя цвет лепестков — между фуксией и сиренью, был не похож вообще не на что. Высоченное небо, раскаленное до теплой голубизны солнцем, взрезали башенки Академии. — Вот так, со стороны посмотришь — сказка сказкой. А на деле полная жесть.

— Ну, все не так уж критично, — Соня улыбнулась.

— Может быть. Но мне жизненно важно отрефлексировать темные моменты через сарказм.

Подруга фыркнула. Поддалась моему примеру, откинулась на спинку скамейки и тоже запрокинула голову.

— Знаешь, я не представляю, что бы я делала, если бы не нашла тебя. Спасибо Жоффрею де Пейраку.

— Спасибо Жоффрею де Пейраку, — эхом отозвалась я.

Мы одновременно повернулись и посмотрели друг на друга.

— Мир? — спросила Соня.

— Мир, — ответила я. — Если только ты больше не будешь играть в Отморозко.

— Не буду. Обещаю.

Я опять вздохнула: у меня как гора с плеч свалилась. Может, мы с Соней и не были приклеенными друг к другу в нашем мире, но между нами не было этой тяжести, какая навалилась совсем недавно. И вот теперь, когда ее не стало, я снова могла дышать полной грудью, а еще… еще теперь мне было, кому сделать так. Я уткнулась в форменный пиджак подруги носом и шмыгнула им.

— Если ты знаешь все про Ленор, то ты все знаешь.

— Да. Но дальше меня это не пойдет, Лена, можешь не сомневаться.

— В тебе я не сомневаюсь, а вот в Люциане…

— Он злой, как почтальон Печкин. По той же самой причине.

Теперь уже фыркнула я: воспоминания о любимом же мультике Сониной мамы, который она нам показывала, тоже были живыми.

— Сомневаюсь, что у него чего-то по жизни не было.

— У него нет тебя.

От неожиданности я даже задрала голову.

— Ну знаете ли, я тоже не велосипед.

Соня усмехнулась.

— Он влюблен в тебя по уши.

— Он влюблен в себя по уши.

— Да. И в тебя. Одно другому не мешает.

Я вздохнула еще раз: через это дыхание из меня выходило дикое напряжение, которое я запрятала в себя после ванной, то есть ванных, и которое вернулось после нашего непродолжительного общения с Валентайном. Когда он ко мне прикоснулся, я шарахнулась от него, и, к счастью, он ничего не заметил. После случившегося этой ночью, хоть я ничего и не помнила, внутри просто будто что-то замкнуло на уровне инстинктов.

— Мы можем сейчас не говорить про Люциана? — покачала головой я. — И вообще больше не говорить про Люциана.

— Что-то мне подсказывает, что лучше говорить, но как знаешь, — Соня подняла руки, и мы, кажется, обе одновременно вспомнили, что про Сезара и про их свадьбу мы тоже больше не разговариваем.

Это на миг отразилось на лице подруги сдвинутыми бровями и быстрым:

— Так что там с Ленор?

Я отстранилась, села поудобнее, подогнув под себя ногу. И рассказала все, что произошло: начиная с момента, как я писала портрет Люциана, точнее, как Ленор писала портрет Люциана, с ее воспоминаний о поцелуе, появления в моем сне и заканчивая сегодняшним (или вчерашним) эндшпилем. Соня слушала, не перебивая, только хмурилась с каждым мгновением все больше и больше. Особенно она нахмурилась, когда я произнесла:

— Валентайн предположил, что мы вообще можем быть единым целым. То есть… Эвиль работала над тем, чтобы расщепить магию, темную и светлую в Сезаре, ну вот он и решил, что…

— Бред! — вскинулась Соня. Меня даже полоснуло ее яростью и раздражением. — Прости, Лен! Но как ты можешь быть придатком к этой… к этой девице! Сколько я тебя знаю, ты всегда была самостоятельной, целостной личностью, а предположить такое… ну, с тем же успехом можно предположить, что я попала в семью Драконовых не просто так. И это еще не говоря о том, какой матерью нужно быть, чтобы такое провернуть над собственной дочерью! Да и зачем? В Сезаре действительно соединены тьма и свет, а малышка, дочь людей-магов? Что такого могло быть в ней?

— Понятия не имею, — простонала я. — Но все настолько запуталось, что я уже ничему не удивлюсь.

Соня покачала головой.

— Нет. Мне кажется, здесь Валентайн неправ.

— Тем лучше, — я, если честно, тоже не горела желанием обзавестись таким ментальным сиамским близнецом, как Ленор. Девицу с таким мерзким характером еще поискать надо, неудивительно, что их с Ликой Эстре поселили в одном месте. Если бы Ленор осталась Ленор, была бы та еще dream team.

— Ладно, — теперь уже Соня глубоко вздохнула. — Факт остается фактом. Что ты собираешься с этим делать?

— Валентайн будет искать способ что-то с этим сделать, а я буду ему помогать. Потому что честно — здесь даже понятия не имею, как подступить к… к ментальному располовиниванию.

— А Валентайн уже знает?

— О чем?

— О том, что произошло сегодня.

— Нет.

— Нет?!

— Нет, и не узнает. Я не хочу причинять ему боль.

Соня открыла рот, будто собиралась что-то сказать, но тут же его закрыла. Раньше мы с ней всегда говорили откровенно, а еще она никогда не боялась сказать правду в лицо. Сейчас же я была ей искренне благодарна за то, что свои советы и мнение она придержала при себе. Меньше всего мне сейчас хотелось услышать, что я неправа, потому что решения своего я менять не собиралась. Хоть и ставила себя в зависимость от того же Люциана, который в очередной раз мог мне пригрозить, но с этим я потом разберусь. Сейчас бы разобраться с Ленор.