Не грози Дубровскому! (СИ) - Панарин Антон - Страница 7

Глаза карлика алчно блеснули, и я даже не заметил, как часы оказались у него. Повернувшись ко мне спиной, он крутил их во все стороны, попробовал на зуб, зачем-то даже облизнул, а после констатировал:

— Принято. Не знаю, что ты там за работяга, но часы у тебя знатные. А ещё ты бы перстнем своим не светил, а то наши работяги в тебе увидят аристократа, и пёрышки немного пощипают, — после этих слов он заскочил в дом, защёлкнул засов и выкрикнул из-за двери. — И когда идёшь в магазин, прячь перстень, а то цены для аристократов всегда выше, чем для работяг. Хе-хе-хе! Заходи ещё. Работяга.

Забавно. Он думает, что надурил меня. Возможно, так и есть. Но у меня всё равно не было выбора. Купить эликсир тут или пахать на Картаполова в надежде, что он сдержит слово? Пожалуй, я лучше переплачу. Ладно, а теперь нужно вернуться к особняку Картаполовых.

Выходя из ворот, я заметил на земле ржавый гвоздь, который тут же спрятал в рукаве. Незнакомый район выглядел сурово, и предосторожность лишней не будет. Знал бы, что водитель Картаполовых меня не отвезёт обратно, попросил бы Степана поработать извозчиком. Эх, придётся топать пешком.

Пройдя пару кварталов, я наткнулся на трёх пьяньчуг, избивающих мелкого пацана.

— Что значит не смог украсть? Ты чё⁈ — орал здоровый бугай с оторванным рукавом и вколачивал удары массивным ботинком в рёбра мальчишки.

Троица заметила меня и тут же забыла о пареньке.

— Мужики, смотрите, кто тут у нас. Императорское величие, мать его ети, — промямлил пьяный амбал, тыча в меня пальцем.

Раньше я бы ему этот палец сломал и засунул в… Одним словом, он бы больше им не тыкал в людей. А сейчас… сейчас привычка оказалась сильнее разума.

— Слышь, чучело, пасть закрой, — рявкнул я, смотря в глаза амбалу. Тот от такого обращения остолбенел и смерил меня насмешливым взглядом. — А ты, пацан, беги пока эти дегенераты огребать будут. — Сказал я бросив взгляд на избитого паренька.

— Сашка, ты видал? У него перстень. Аристократ какой-то. Пошли отсюда. А то ещё загремим на рудники изнанки. А я ещё пожить хочу, — один из подельников пугливо обратился к амбалу и тут же получил затрещину.

— Заткнись! Мне вообще насрать, кто он. Да и, чё, ты меня изнанкой пугаешь? Я только месяц назад откинулся, — амбал хищно улыбнулся и, хрустнув костяшками пальцев, пошёл на меня. — Ну что, щенок? Посмотрим, будешь ли ты дерзить, когда я тебе руку сломаю?

Я усмехнулся и рванул ему навстречу. Огромный кулак со свистом пролетел рядом с моим ухом. Я чудом смог уклониться, попутно нанеся два удара гвоздём по акупунктурным точкам в подмышечной впадине. Если бы мои мышцы были сильнее, то у бугая бы открылось сильное кровотечение. Увы, так глубоко загнать в него гвоздь не удалось.

— Ай! Сука! — бугай провёл рукой под мышкой и увидел кровь. — Думаешь, сраный гвоздь поможет тебе?

— Думаю, что у тебя уже парализована одна рука, — оскалился я.

Амбал удивлённо попробовал поднять раненую руку, и у него это не вышло. Пока он соображал, я успел сблизиться и нанести ещё пять ударов. Туша замерла на месте, и только зрачки продолжали двигаться, испуганно наблюдая за мной.

— Сашка! — выкрикнул один из подельников, выйдя из ступора.

— Стоять! — властно рявкнул я и толкнул в грудь амбала, отчего тот словно бревно рухнул на землю.

— Если рыпнетесь, пришью и вас, и вашего друга. Кивните, если поняли, и выворачивайте карманы. Вор должен быть готов к тому, что его самого ограбят, — я хищно оскалился и, судя по тому, как задрожали подельники амбала, их проняло.

Денег у этого сброда оказалось немного. Всего лишь сто рублей. Зато я разжился сносным ножом, а ещё транспортом. У одного из уголовников была телега с лошадью, на которой он с радостью согласился отвезти меня к лесу в паре километров от поместья.

Когда мы остановились в глухой лесополосе, извозчик испуганно посмотрел на меня.

— Господин, вы же не убьёте меня, правда? — всхлипнул он дрожа как осиновый лист.

Позорище. Тоже мне уголовники. Испугался восемнадцатилетнего пацана. Хотя не каждый молокосос может вырубить амбала.

— Если скроешься из виду за пять минут и никому не скажешь, где меня высадил, то будешь жить. Если откроешь свой поганый рот, я тебя найду. Понял? — я насупил брови и сурово посмотрел на него.

— Д-д-да. Всё понял, понял.

Трясущимися руками он вскинул поводья и огрел ими лошадь. Кобыла с визгом понесла телегу в сторону города, а он всё продолжал её хлестать, надеясь уложиться в отведённые пять минут.

Раз уж я остался один, то можно начать дегустацию. Откупорил крышку эликсира и влил его содержимое в рот. Маслянистая тошнотворная жижа потекла по горлу, отчего меня чуть не вывернуло. Но я сдержался и буквально через секунду ощутил, как по телу струится мана. Наконец-то я чувствую себя живым! А теперь…

По моим каналам текла мана, такая прохладная и податливая, что я на долю секунды захотел восстановить вместилище своими силами. Но вспомнив что у меня всего десять минут, отказался от этой затеи. За это время всяко не успею и эликсир потрачу бес толку.

Вместо этого я впал в медитативное состояние и сосредоточил внимание на звуке второго сердца бьющегося глубоко внутри моей души. Чем дольше я сосредотачивался на биении, тем оно становилось громче, так продолжалось до тех пор, пока этот звук не заполнил собой всё вокруг. Казалось, что звучат огромные оглушительные барабаны.

В этот момент я почувствовал, как резко просел уровень маны, а моя тень пошла рябью, как будто в воду бросили камень. Из тени появилась пернатая голова, а следом за ней и крылья. Мой коршун, Клювик. Спустя пару секунд он показался полностью, сделал пару неуверенных шагов и прислонил голову к моей ноге.

— Я тоже рад тебя видеть. — Рука сама потянулась к голове птицы, и я погладил её по клюву.

Коршун выждал пару секунд и закричал:

— Жрать! Жрать! — Пронеслись мысли Клювика в моей голове.

— Дружище, я обязательно накормлю тебя. Но сейчас есть работа.

Клювик понимающе кивнул, а я погрузился в транс. Все мои чувства отключились, после чего тело просто рухнуло в траву. При этом моё сознание не исчезло, а переместилось в тело коршуна. Мы видели одно и тоже, чувствовали одно и тоже. Только теперь я управлял его телом. Взмахнув крыльями, я взмыл в небо.

Имение Картаполовых.

Оранжерея.

Михаил Евгеньевич стоял у окна прислонившись к раме, и наслаждался мучениями слуги. Так уж вышло, что он частенько выпускал пар на тех, кто был слабее. В этот раз не повезло дворнику.

Мужчина лет сорока, полностью седой, сжимал в руке кактус. Острые иглы впились кожу, отчего тонкие струйки текли по ладони орошая землю кровавым дождём.

— Ну и чего ты замер? Сжимай кактус второй рукой. — Подначивал дворника Михаил. — Или тебе не дорога работа?

— Ваше Сиятельство. Ежели я пораню и вторую руку, то не смогу подметать. Как же это я с замотанными руками? — Простонал дворник.

— Филимоша. Если ты не выполнишь мой приказ, то никакой работы у тебя больше не будет. Понимаешь? — Ласково сказал Михаил, как будто разговаривал с неразумным ребёнком.

— Михаил Евгеньевич! У меня детки малые, пощадите! — Взмолился дворник, понимая, что приказ всё-таки придётся выполнить.

— Да, и они умрут с голоду, если ты болван, не сожмёшь кактус. У тебя три секунды. — Прошипел Михаил и показал дворнику кулак. — Раз. — Выпрямил один палец. — Два. — Выпрямил второй.

Когда третий палец готовился сломать жизнь дворника случилось жуткое. В оранжерею что-то врезалось на огромной скорости. Отчего окно, у которого стоял молодой виконт взорвалось тысячей осколков. Один из которых отрубил Михаилу половину уха, остальные же звонко разлетелись во все стороны.

Виконт испуганно свалился на землю и истерично визжа зажал кровоточащую рану. Михаил даже не заметил, что среди осколков что-то шевелится. Чёрно коричневая клякса дёрнулась, встряхнула головой и расправила крылья издав пронзительный крик.