Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 12

Её отца (несовершеннолетние тут действительно жили с родителями) звали Николаем, был он ещё более неразговорчив и показался мне человеком очень простым и пребывающем в полном ужасе от происходящего.

— На Колю можешь внимания не обращать, — шёпотом сказала Лена, когда мы отошли. — С ним говорить не о чем.

Чуть в стороне от отца с дочкой четверо мужчин сидели за одним столом.

— «Летние», — сообщила Лена. — У них хорошая команда.

Наверное, это было неудивительно: двое «летних» явно были братьями-погодками или двойняшками. Очень похожие мужчины моих примерно лет, одного звали Пётр, другого Павел, что в целом логично. Третьим был Алан, восточной внешности паренёк двадцати с небольшим, а четвёртым — бородатый, крепкий мужик лет под пятьдесят, которого все звали Михалычем.

Здороваясь с «летними», я подумал, что Михалыч, пожалуй, самый возрастной из всех нас. Наверное, молодым было легче выжить в Событии.

И ещё меня смущало то, что лицо Михалыча казалось смутно знакомым.

Когда мы отошли от стола, Лена шёпотом спросила:

— Узнал? Михалыча?

— Нет.

— Актёр! Ну, не самый знаменитый, конечно. «Оборотни Севера», «Дом на Тверской», «Последняя застава»... Не видел?

Я покачал головой.

— Хороший актёр, — сказала Лена. — А вот «осенние».

«Осенние» оказались тремя пацанами, от четырнадцати до семнадцати, и женщиной средних лет, которая командовала ими, словно родными детьми. Витя, Рома, Женя, Алевтина — я даже не стал пытаться запомнить, кого из мальчишек как зовут. Их родители либо уже позавтракали, либо ещё не поднялись.

Мы прошли к раздаче, я взял омлет и сосиски, Лена йогурт и хлопья. Питание было на уровне, лежали и бутерброды с красной икрой, и куча всяких нарезок: сыры, колбасы, копчёная рыба. Чай чёрный, чай зелёный, огромная кофе-машина, выпечка, фрукты...

— Сядем отдельно, — решила Лена. — Я над тобой беру шефство!

Я не стал спорить. Она мне нравилась, да и разобраться в происходящем хотелось быстрее.

Мы уселись в сторонке, у стеклянной стены, выходящей на заснеженные сосны. От стены тянуло прохладой.

— Что твоему «дядюшке» от нас надо? — спросил я, отправляя в рот кусок омлета.

— Рассказываем про форсайты. Стараемся держаться поближе друг к другу. — Лена пожала плечами. — Он говорит, что ему нужны три группы по четыре человека, с тобой и твоим напарником как раз выходит нужное число... Ты с кем там встретился?

— Миша. Подросток, бутуз такой... А в Мире После — молодой мужик, скорее накачанный, чем толстый. С пулемётом ходит.

— Ого!

Лена выскребла остатки йогурта из баночки, искоса глянула на меня.

— Вы встретились здесь, у нас?

— Ну да.

— А потом там?

— Да.

— Этот Миша — он был из нашего времени или оттуда?

— По-всякому. И наш, и оттуда.

— Он тебя не узнал?

Я кивнул.

— Точно. И что это значит?

— Те мы, которые там, не помнят, что мы уже знакомы. Так что если не в форсайте — то словно с чужим человеком разговариваешь.

— Почему так?

Лена подняла вверх указательный палец.

— Во! Правильный вопрос! Григорян считает, что иной вариант просто невозможен. Если бы мы в Мире После помнили прошлое, то это создавало бы временной парадокс. Мы бы действовали, исходя из своих знаний, и не допускали бы опасных ситуаций.

— Всё равно не понимаю, — признался я.

— Будущее зыбко, — пояснила Лена. — Мы видим его таким, каким бы оно стало без форсайтов. Но каждый форсайт слегка меняет будущее, так что мы в будущем воспринимаем только некую основную линию событий.

Я помотал головой.

— Квантовая запутанность, — продолжала Лена. — Неопределённость времени. Ну что ты от меня хочешь, я не физик! Григорян и сам не понимает, я думаю. Прими как факт — те «мы» не помнят, что испытывали форсайты.

— Может им... нам... память всем отшибло? — предположил я.

— Есть и такая гипотеза, — согласилась Лена. — Слушай, ты куришь?

— Нет.

— Совсем? Может вайп, электронные?

— Да нет же. Это вредно.

Лена рассмеялась.

— Ну да, да... До События примерно месяц, но курить всё ещё вредно.

— Чего всё-таки от нас хотят? — спросил я. — Рассказывать о форсайтах? Вздор, есть миллионы людей, которые днём и ночью готовы рассказывать. Ты же явно знаешь!

— Предполагаю, — Лена чуть понизила голос. — Смотри, нас собирают группами — четыре человека, которые знают друг друга. Три доступных временных пласта.

— Мы — три команды, — сказал я. — Три команды из прошлого, которые заброшены в будущее и могут...

Я поскрёб пальцем подбородок. Надо было побриться утром...

— А что мы можем? Спасти тот мир? Не смешно. Там погибло девяносто пять процентов населения, мы-то что сделаем. Значит, надо помочь нашему миру?

Лена кивнула.

— Информация, — продолжал я. — В будущем мы заняты выживанием. Мы вообще не помним о форсайтах, что странно, конечно. Ещё и народ там неразговорчивый. Но если найден способ каждую ночь забрасывать наше сознание туда — мы можем действовать, можем узнать... точную дату События? Да ерунда, наверняка её знают. Причину? Что стало с миром?

— Логичнее всего, — сказала Лена. — Дядюшка дожидался ещё одной пары, теперь все в сборе. Наверняка речь пойдёт именно о нашем задании.

Мне вдруг стало смешно.

— Наши всегда придумают, как забросить разведчика. Даже если в будущее после апокалипсиса.

— Не любишь шпионов? — прищурилась Лена.

— Шпионов не люблю, они чужие. А разведчиков уважаю. — Сам не знаю почему, я вдруг добавил: — У меня отец был разведчик.

— Серьёзно? — Лена округлила глаза. — Настоящий? Как Джеймс Бонд?

— Круче, — мрачно ответил я. — Бонд выдуманный, а папа был настоящий.

— Разве об этом можно рассказывать? — заговорщицки зашептала Лена. — Или он на пенсии?

— Ты хотела сказать «в отставке»? Нет. Он погиб.

Лена замолчала.

Потом сказала:

— Извини.

— Да ничего. И сразу скажу про себя: я не разведчик, не военный, не спецагент. Я матфак закончил, занимаюсь инвестициями. Про отца только пару лет назад узнал.

— Ясно, — она с любопытством смотрела на меня. — Придётся делиться в ответ. Мне девятнадцать, живу с мамой, папа... папа живёт с другой семьёй. Поступала, не прошла, куда хотела, работала на кассе в супермаркете, работала няней в семье, снова поступала и не поступила... стала усиленно готовиться, а тут вдруг бац... — она замолчала.

— На кого поступала?

— Дизайнер, — Лена вздохнула. — Выбор девушки, которая ничего не может выбрать. Либо дизайнер, либо учитель, либо доктор. На учителя не хочу.

— А почему не на врача тогда? — не удержался я.

Лена подалась ко мне и шёпотом сказала:

— Брезгливая очень и крови боюсь, жуть!

Я понимающе кивнул.

— Да шучу, — она вздохнула. — Ничего уже не боюсь, ничем не брезгую.

Это было понятно. Форсайты быстро отучают бояться грязи и крови.

— И что тут принято делать после завтрака? — спросил я.

— А тебе не сказали? — удивилась Лена.

Я покачал головой.

— Меня же ночью привезли, под утро почти.

— Тренировки.

— Бег, плавание, рукопашный бой? — скептически поинтересовался я.

— В основном стрельба и выживание.

Я заметил, что Лена смотрит на кого-то за моей спиной.

Повернулся

У столика стоял мужик лет сорока, в камуфляже без знаков различия.

— Никита?

Я кивнул.

Мужчина был невысокий, но крепкий, лицо жёсткое, взгляд цепкий и не слишком добрый.

В общем, он смотрел на меня как... как на досадную помеху.

— Я Иван. Твой инструктор по оружию.

Глянув на недоеденную сосиску, я кивнул и встал.

— Никита. В вашем распоряжении.

Кажется, взгляд у него чуть-чуть потеплел.

— Доешь. Через три минуты жду тебя у дверей.

Он кивнул Лене и, чуть прихрамывая, пошёл к выходу.