Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 19

— Ты водить умеешь?

Я кивнул.

Своей машины у меня не было, но на права я сдал и время от времени пользовался каршерингом — чтобы не терять навыков.

— Двигай за мной.

Идти пришлось недалеко. Миша уверенно подошёл к одной из машин, застывших на улице — самой обычной с виду. Зеркала разбиты, стёкол тоже нет. Какой-то небольшой китайский паркетник, не из дорогих, но стильный.

Миша запустил руку в проём окна, открыл бардачок, достал и протянул мне ключи.

— Да ладно, — сказал я. — Ты бы хоть прятал их!

Миша улыбался.

Я нажал кнопку — щёлкнули замки в дверях.

— Машина прямо так стоит все годы? Не верю!

— Он следит, — пояснил Миша. — То есть я слежу. Аккумулятор заряжаю, масло меняю, салон от пыли протираю. Иногда езжу туда-сюда. Я однажды в форсайт выпал, глядь — сижу за рулём! Хорошо, что медленно ехал.

Открыв дверцу, я сел на место водителя. Подогнал под себя сиденье — моторчики натужно взвыли, но кресло подстроилось. Панель приборов и экран бортового компьютера были заклеены антибликовой плёнкой от отражений.

Миша, кряхтя, влез на соседнее сиденье, положил пулемёт перед собой на торпедо. Ствол торчал в пустом проёме лобового стекла.

— Мы как на бэтээре, — сказал он довольным тоном.

Я осмотрелся, разбираясь с управлением. Машинально попробовал подстроить разбитые вчистую зеркала.

— Дороги вроде пустые, — заметил Миша. — Можно быстро смотаться.

Да, в основном машины стояли припаркованными вдоль обочин. Событие, наверное, случилось ночью, когда движение было минимальным.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, — сказал я Мише. — Оживаешь, ходишь с пулемётом, разбираешься в медицине. Да ещё и машина есть!

Миша аж расцвёл от похвалы.

Я подумал, что любому человеку, даже уверенному в себе, нужны чужие ободряющие слова, нужны другие голоса, кроме своего. Почему же все тут одиночки?

Переключив коробку на драйв, я осторожно нажал на газ. Машина плавно тронулась.

— Начинаем наше путешествие на восток, — объявил я. — Всем пристегнуться. В поездке не будет предложено ни еды, ни напитков.

— Ты только из форсайта не выскочи посреди движения! — попросил Миша.

— Тут уж, приятель, как получится, — ответил я. — От меня не зависит. Но я не буду гнать.

И мы поехали.

Я не сразу сориентировался, Новогиреево для меня район незнакомый, да и машина непривычная. Когда понял, что мы движемся по Свободному проспекту на север, даже притормозил, размышляя, куда ехать.

— Гони до Энтузиастов, — посоветовал Миша. — А там напрямую до Балашихи.

— Знаешь эти места?

— Конечно! Я, когда понял, где базируюсь в форсайте, то весь район изучил.

Я хмыкнул. Мне это почему-то и в голову не пришло.

С другой стороны, я-то в Мире После не сидел на одном месте, а блуждал по Москве.

Мы поехали дальше. Справа стеной стояли старенькие девятиэтажки, слева парк — заснеженный, не то спящий, не то мёртвый. Холодный ветер бил в лицо, я щурился и держал скорость не выше пятнадцати километров.

— Держи. — Миша достал из бардачка здоровенные очки-консервы паропанковского вида: медная оправа с нелепыми шестерёнками и массивными винтами, тонированные в жёлтый цвет небликующие линзы, кожаный ремешок.

Интересно, где он такие достал? Магазинчик для гиков обчистил?

Пришлось снова останавливаться и надевать очки. Вторые такие же Миша ухитрился нацепить поверх своих.

Теперь мы выглядели донельзя нелепо, но ехать стало легче.

Минут через пять я съехал на шоссе Энтузиастов. Тут двигаться было труднее, если на Свободном нам попалось три или четыре машины на проезжей части, то съезд наполовину перегораживал сгоревший бензовоз, да и на шоссе машин хватало — часть застыла в направлении из города, часть на въезде.

— Пытались уехать из Москвы? — выкрикнул я.

— Наверное! Никита, не гони!

Я и не гнал, ехал со скоростью от силы двадцать километров в час. Огибал застывшие машины, один раз затормозил возле военного грузовика с тентом. Миша кивнул, поняв всё без слов, вышел, заглянул в кузов, потом в кабину. Вернулся, качая головой.

— Всё давно растащили. Никита, а почему твой без оружия ходит? Пацифист, что ли?

— Сам ты пацифист, — обиделся я за себя будущего. — Спроси, если раньше выйду.

Мы пересекли МКАД, поехали через утыканную гипермаркетами промзону, которая опоясывает город, под эстакадами и переходами с навсегда застывшими камерами слежения (в некоторых камнями или пулями были разбиты объективы), мимо шумозащитных заборов, съездов, вытянувшихся к шоссе зданий. Собственно говоря, это уже и была Балашиха, слипшаяся со столицей в один ком.

Москва — она кончается долго и неохотно. Даже после апокалипсиса.

— О, летучка! — вдруг сказал Миша. — Направо глянь!

Я посмотрел и вначале даже не понял, что вижу. Жилое здание этажей в семь... только почему-то кажется очень высоким...

Потом разум согласился признать тот факт, что здание висит метрах в пятидесяти над землёй. Без всякой опоры. Чуть-чуть наклонившись, но явно висит так не первый день и не первый год.

— Никогда такого не видел, — поразился я. С одного из балконов свисали вниз какие-то верёвки или тросы. Неужели там кто-то живёт?

— Кремль же висит! — воскликнул Миша. — Не знал?

— Нет...

— Я видел в одном форсайте, моего тогда в центр занесло. Кремль тоже в воздухе, только он повыше...

Я покачал головой. Нет, в моих форсайтах такого не попадалось...

Мы пересекли по эстакаде какой-то большой и грязный пруд, местами затянутый слабым ледком. Летом, возможно, тут цвели лилии и было красиво, сейчас пруд навевал уныние, в чёрной воде отражалось багровое небо. Вроде бы до воды было слишком далеко, чтобы начались проблемы, но я торопливо отвёл взгляд.

Впереди показались высотки, а точнее, «недовысотки» этажей в тридцать от силы, когда Миша возбуждённо завозился на сиденье.

— Гляди, гляди, что там!

А посмотреть было на что.

Километрах в трёх впереди, сразу за высотными домами, тучи опустились до самой земли. Они оставались всё такими же красно-серыми, слоистыми, будто какой-то мрачный облачный торт, и в них по-прежнему периодически мелькали крылатые силуэты.

Но теперь летающие твари реяли слишком уж низко.

Остановив машину, я вышел, не глуша двигатель.

Было очень тихо. Тут, похоже, никто не жил.

Я бы тоже не стал.

— Словно колпаком накрыто, — сказал Миша зачаровано. — Как думаешь, отовсюду?

Я молчал.

Таких туч не бывает. Тучи — они сверху. Если опустятся вниз, то это уже туман.

Но никакие тучи не опускаются вот так, с загибом, по дуге.

— Я туда не поеду, — сказал я.

Миша мялся. Ему и хотелось рассмотреть облачный край вблизи, и было так же, как и мне, жутковато.

— Может, ещё чуточку, а? — попросил он. — Не до самых облаков... до первой высотки доедем? Там этажей тридцать. Залезем наверх, всё рассмотрим.

— Ты летающих тварей видишь?

— Они не спускаются.

— Там и не нужно спускаться!

Миша вздохнул.

— Решай. Может, мы первые, кто сюда добрался. Нас двое, у нас машина и пулемёт.

Конечно же, мне надо было понять, что рядом со мной не здоровенный бугай с оружием, несколько лет выживающий в Мире После и неплохо тут обустроившийся, а самоуверенный подросток из нашего времени.

И я это понимал. Но как некую абстрактную информацию, вроде атмосферного давления или принципа работы сотовой связи.

— Аккуратно, — решил я. — Доезжаем до первой высотки, паркуемся... в сторону города, чтобы удирать быстрее. Осторожно выходим и наверх.

В общем, мы поехали.

Я взял правее перед очередной эстакадой, свернул за большим торговым центром и остановился у домов. До опустившихся вниз облаков было метров сто. Красно-серая стена здесь сделалась неожиданно ровной, словно выглаженной, и казалась скорее твёрдой, чем облачной. Мы вылезли из машины, постояли. Я заметил, что в некоторых окнах даже поблёскивают стёкла. Опасное дело. Тут явно не жили.