Фея и Тот Самый Один (СИ) - Романова Наталия - Страница 9

– Что вы, правда, фея, – нашёлся Леонид. – Зубная, например. Она мне с детства денег должна, за все молочные зубы, между прочим.

Он даже не лукавил, детям Одиных Зубные феи пятачки под подушку не клали. Зато подрастающее поколение твёрдо знало, что такое медиальные, боковые резцы, моляры и клыки. Смена зубов – ничто иное, как дифиодонтизм. Никакие феи за естественный процесс монетку не принесут. Хочешь монет – многолетний труд тебе в помощь.

Фея засмеялась, Леонид же невольно засмотрелся на красивый поворот головы, раскрытый в журчащем смехе рот, ровные зубы… вот, снова!

– Чем же вы занимаетесь, раз не Зубная фея?

– Маркетингом, – после незначительной паузы ответила Фея, словно не была уверена в том, чем занимается.

Впрочем, это вполне могла быть официальная версия, для общественности, Леонид по-прежнему ничего не знал о сидящей напротив привлекательной девушке.

Узнать хотелось, ещё как хотелось. Не умрёт он от проблем, которые свалятся на голову из-за интрижки с соседкой. На вид Фея совершеннолетняя, остальное – неважно. Муж, естественно, проблема, только не похоже, что у неё есть муж или близкий мужчина, иначе он, а не Леонид решал бы проблему с пожарной сигнализацией, и машина, учитывая стоимость жилья, была бы лучше.

– Фея, чем вы сегодня занимаетесь? Давайте сходим куда-нибудь вечером, правда, я давно не был в городе, не знаю, какие заведения сейчас актуальны, предлагаю на ваш вкус. И за мой счёт, естественно, – добавил он, будто девушкам типа Феи стоит уточнять подобный нюанс.

– О? – Фея посмотрела внимательно на Леонида.

Он невольно подтянулся, даже живот втянул, несмотря на то, что с прессом и вообще физической формой у него было всё отлично. Спорт, как обязательная составляющая жизни, иначе бы загнулся с таким-то графиком.

– Я не могу… простите, – прошептала она, смущаясь.

– Не стоит смущаться, Фея, – спокойно ответил Леонид. – Я взрослый мальчик, не умру от отказа.

Последнюю неделю я чувствовала себя белкой в колесе, ужаленной в мягкое место. Всегда себя так ощущала с тех пор, как случилось то, что случилось, но последняя неделя оказалась каким-то адом.

В понедельник учительница сына, от которой он был в восторге, вызвала меня в школу. Запинаясь, она сказала, что с этого дня у детей физкультура на улице, на стадионе в парке. И всё бы ничего, но проехать туда ребёнку-колясочнику сложно из-за весенней грязи – парк не просох, значит, кто-то должен помогать Мише. Кто-то – это я, кто же ещё.

Школа самая обыкновенная, младшие классы находились на первом этаже, тьюторы не предусмотрены. Одна учительница на тридцать с лишним человек, а она хоть и любимица всего класса, не волшебница.

Первое время я сидела под дверью класса, в рекреации, готовая в любой момент прийти на помощь сынишке, но длилось это недолго. Быстро стало понятно, что Миша отлично вписался в коллектив, никто его не дразнил, не задавал обидных вопросов, коляска вызывала интерес и даже некоторый ажиотаж среди малышни. В который раз вознесла хвалу богу, что жила именно в этом районе.

Помимо элитных комплексов здесь стояли дома бизнес-класса, большинство детей из нашей школы были именно оттуда, и вопреки ожиданиям и стереотипам, детки подобрались неагрессивные, по-хорошему любопытные, мотивированные на учёбу. С ужасом я вспоминала своё детство, в котором мои друзья-приятели были обделены не столько финансовыми благами, сколько вниманием, любовью, теплом, что и вываливали на окружающих отвратительным поведением, злостью, драками. Бедность чувствовалась остро, но вкупе с чувством брошенности, ненужности, выливалась в гремучий коктейль злости ко всем и вся.

Почти сразу учительница сказала, что моё присутствие не обязательно, сейчас же оказалось – три раза в неделю нужно присутствовать на уроках физкультуры.

– Это временно, – извиняясь, говорила учительница, я соглашалась.

Пришлось идти на поклон к Антону Семёновичу, смотреть в лицо бывшего мужа, раболепно улыбаться, заламывать руки и просить, просить, просить.

– Никаких проблем, Дорофея, – сладко улыбнулся Антон, вызывая неприятную дрожь во всём организме, от затылка до пяток, включая внутренние органы. – Лично позвоню Андрею, – назвал он имя моего непосредственного руководителя.

– Спасибо! – горячо закивала я, смотря преданно в глаза, помня, что я – мальтийская болонка, никаких клыков и рычания. Алабая придержим для Роди.

– Не за что, помни, если что, мы с Верочкой…

– Да, конечно, спасибо, Антон Семёнович! – пропела я, уже просачиваясь в дверь.

Верочка, меня трясло только от упоминания имени «Вера», даже если речь шла не о жене Антона. Тот факт, что она подруга Виталины, меня нисколько не волновал, теперь уже не волновал, будет сказать правильней, а вот последняя встреча с Верой по сей день стояла перед глазами.

В один далеко не прекрасный день я поняла, что у меня нет денег. Просто – нет. Совсем. Миша лежал в больнице, ему постоянно что-то требовалось, начиная с влажных салфеток и памперсов, заканчивая лекарствами, которые порой стоили, как крыло самолёта.

Родион, конечно, выделял от щедрот, только этого катастрофически не хватало. Я честно пыталась экономить на себе, чаще на еде, от остального пришлось отказаться раньше. Дошло до того, что я начала потихонечку продавать вещи через сайты объявлений, чтобы покупать Мише самое необходимо, подкармливали же меня соседки по палате, такие же несчастные матери, как я. У них были родители, некоторых даже не бросили мужья, что было редкостью.

Я решила, что нужно что-то делать, искать работу, совместимую с болезнью сына, почасовую, ночную, какую угодно. Должность нашлась скоро – курьер. А на что я могла рассчитывать с образованием «колледж и коридор», забыв, как держать ножницы?

Не гордая, решила я. Ноги, руки есть – курьер из меня выйдет отличный. Работала не целый день, в это время за Мишей присматривали санитарки и сердобольные соседки по палате, хорошо, что проблем он не создавал. Мой крошечный малыш понимал, в какое положение мы попали, поэтому изо всех силёнок терпел боль, неудобства, не хныкал, не плакал, не капризничал, просил о помощи в самых безвыходных для него ситуациях, например, проблемы с туалетом у нас решились далеко не сразу.

Получив очередной заказ, ничего не заподозрила. Бизнес центр, комната номер такой-то, ничего неожиданного. Вот только дверь мне открыла Вера, сначала хмуро посмотрела на меня, в глазах мелькнуло узнавание, а после на её лице расползлась самая гадкая, ехидная улыбочка, какая только может существовать в природе.

– Ты ли это, Дорофея? – пропела эта дрянь, поправляя рыжую прядь волос, которую вырвать бы с корнем и скормить псам.

– Я, – спокойно ответила, задрав нос. – Моему сыну надо что-то есть, представь себе, так что, да, это – я.

– Наконец-то ты на своём месте, отребье, – процедила Вера. – Именно там, где и должна быть.

– Заказ забирать будете?

– На чаевые не надейся, – прошипела та в ответ. – Нужно было думать, когда рожала, теперь носи свою сумку и не ной, что «ребёнку нужно что-то есть».

Вера сунула мне в руки деньги, демонстративно отсчитав мелочь до самой последней копейки, причём эту мелочь собирали всем офисом, не водится у подобных людей монеты жменями, посмеиваясь, а то и откровенно гогоча. Попробуй не поддержи Веру – уволит сразу.

Последнее, что я слышала, уходя по коридору, это визг бывшей родственницы:

– Антон, ты не поверишь, что сейчас произошло! Расскажу, обоссышься от смеха!

И гомерический смех мне в спину, по-настоящему издевательский.

Не знаю, обоссался ли Антон, но на следующий день он появился в больнице, приволок пакет фруктов и сладостей Мише, немного поговорил с племянником, который заметно не хотел общаться с дядей, и вытащил меня в коридор.

– Дорофея, Фея, Фея, – растянул он губы в слащавой улыбке, традиционно посмотрев на меня сверху вниз. – Почему ты не сказала, что у тебя всё настолько плохо?