Грехи отцов (СИ) - "Несущий Слово" - Страница 4

— Неа, пацан, ты не умер, — заговорил… заговорило существо, известное, как "Несущий Слово", — но был близок. Скажи спасибо химерологии, а то бы пришлось соскребать мозги со стен. Короче, объясняю на пальцах, сюда попадают все, ну почти все Игроки Первой партии, которые немножечко померли, но не до конца. Если ты не понял, то вот этот тип запустил Апокалипсис, а я ему в этом помог и еще создал Систему. Итак, сейчас тебя откачают и будет важный сюжетный поворот.

— НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРООООТ!!! — взревел Мертвый бог, старательно подражая чьему-то голосу.

— Да. Вообщем, от твоих действий зависит — тебя там же и закопают или ты немного побарахтаешься. Выполнишь квест и мы дадим тебе новых монстриков. Или не дадим, тут как повезет. Впитывай инфу — тебя сейчас начнет пытать Фамильяр одной курвы. Завалишь его и она примчится на помощь, начнешь резать на ломтики — ей похуй будет. В тот момент, когда ты очнешься, она начнет жесткую оргию и остановит ее только сообщение о смерти приспешника. Усек?

— Усек.

— Короче, — в его руке появился чутка помятый косяк, — пока не сбился с мысли. Сюжетная развилка — первый вариант, тебя пытают и ты срываешься с резьбы. Становишься Отцом Монстров версия номер два точка ноль, но без смехуечков. Мертвому и, скорее всего, голосам в твоей голове такой вариант нереально вставит — ну то есть у тебя начисто отключается логика и адекватность. Даже сильнее, чем раньше. Никакого планирования, продумывания, многоходовочек и осторожности. Ты кладешь всех мордами в пол, валишь бабу и отправляешься во все тяжкие. Создаешь химер и на лютых похуях отправляешь их во все стороны, нанося добро и причиняя справедливость. Старый добрый геноцид. Судя по тому, как ты мочканул первых двух человекав — тебе зайдет. Второе — тебя валят. Причем наглухо. Ты не настолько прокачан, чтобы выжить после обезглавливания или близкого знакомства с мясорубкой.

— Если вы собираетесь таскать труп одним куском, то у вас всегда будут проблемы. — в когтистой лапище Мертвого так же возник косяк, но в разы более впечатляющий, с мое предплечье, — Лучшее, что можно с ним сделать — это расчленить его на шесть кусков и сложить их горкой. А когда вы расчлените его, то тогда можно от него и избавляться. Только не надо прятать куски в морозилку, чтобы маму не пугать. А вообще я слышал, что наилучший способ — это скормить труп свиньям. Их надо несколько дней не кормить, а после этого они сожрут расчлененный труп за милую душу. Но для того, чтобы мясо хорошо переварилось, надо сперва обрить трупу голову и выдрать все зубы. Конечно, этим можно заняться и потом, но кому захочется выковыривать зубы жертвы из свинячьего говна? Кости они сожрут без проблем. Для того, чтобы за раз избавиться от одного трупа надо как минимум шестнадцать свиней, поэтому остерегайтесь владельцев свиноферм. Тело весом в двести фунтов свиньи сожрут примерно минут за восемь. Это значит, что одна свинья сжирает два фунта сырого мяса в минуту. Именно отсюда происходит сравнение — жадный, как свинья

— Вот именно. Ты, конечно, воскреснешь. Да, долго и муторно, особенно в говне свиней, но "флешка" Второго Шанса — это не погулять сходить, это рабочая схема. Но только если шлюха из Первой партии не решит поковыряться в том месиве, что останется от тебя после Чеченца. Это маловероятно, но если произойдет — окончательная смерть в этом измерении, увы. Третий — интрига, чувак. Действуй, как знаешь, а мы будем просто наблюдать.

— Зачем вы мне помогаете?

— Кто сказал, что мы помогаем? От этой травы конкретно пробивает на побазарить — прах грешных праведников и праведных грешников, смешанный с Черным Мхом, если затянешься то подохнешь, воскреснешь и снова подохнешь. Классика. Ну и притом мы так трещим с каждым типом, что залетает сюда. Типа, как глюки в коме, но эти ты запомнишь навсегда и не будешь сомневаться в том, что это бредни, порожденные твоим агонизирующим сознанием. Твоя книга написана, Хим, но только первая. Сейчас только в твоих руках, что будет дальше — мы остановимся на второй или замутим, как минимм три или пять. Я вообще хотел бы семь или тринадцать, люблю такие числа, но можно и четыре, символизм, епта. Дерзай. Кстати, пора просыпаться. Давай, Мертвый!.. Абзор тайм…

Меня выплюнуло из темноты в тело, быстро, бескомпромиссно и с жестокой эффективностью. Но вот организм принимал в себя разум с заметным скрипом, скрежеща несмазаными шестеренками мировосприятия, как после долгого сна, слабо представляя себе что происходит вокруг. Мутная пелена перед глазами и зыбкая взвесь, окутывающая не до конца выпрямившиеся извилины. Вопрос, среднестатистический человек может напрягать мозг? Не в смысле, что усиленно думать, а выгибать его, аки брови? Я похоже научился или просто серое вещество настолько сильно размазалось по стенкам черепной коробки, что перестало восприниматься как раньше. Студень. Я — желешка… заебись…

Свет.

Это не был свет той лампочки из логовища Темных богов.

Едва заметно мерцающий приглушенно-яркий свет сияющих палок люминисцентных ламп пачками развешанных по потолку. Непривычно ровному и гладкому потолку. После "саркофага" и развалин двухэтажки он казался чем-то сродни Колизея для первобытных племен Каменного Века, вершина архитектурного гения, далекая, загадочная и недостижимая. Да, я около минуты залипал в потолок, временно позабыв ответы на такие животрепещущие вопросы, как — что я такое, где оказался и как сюда был доставлен? Охуенный потолок. Хочу такой же на свой завод. Не подскажите номерок мастера по потолочным делам?.. Потолок… блять, какое прикольное слово. По-то-лок… п-о-т-о-л-о-к. Даже буквы и слоги в нем охуетительные. Потолок… потолок, сука, это моя жизнь!..

Этот ебучий свет мешал нормально видеть потолок. Склизкими щупальцами он заползал через зрачки в глазницы, спекая глазные яблоки и безжалостно терзал подкорку мозга. Больно. Но потолок… какой же крутой потолок…

Удар тыльной стороной ладони. Хороший удар, мощный, с оттягом, скребя по коже моего подбородка не до конца зажившими мозолями на костяшках.

Кровь.

Металлический привкус отрезвляет. Он смешивается с вязкой слюной, поблескивая болью и гневом на зубной эмали.

Это моя кровь.

Она растекается по языку, забиваясь в глотку, мешая нормально дышать. Она струиться по щеке из разбитой губы и затекает в нос, тонкими струйками щекочет напрягшиеся и четко проступившие под шкурой мышцы шеи.

— Очнулся? — чей-то голос, откуда-то сверху. Бог?.. да не, я же только от них.

Я содрогаюсь всем телом в приступе кашля. И внезапно осознаю, что не могу пошевелить вообще ничем — руки, ноги, голова и торс, все крепко примотано к… холодному металлу операционного стола?.. крепкими, больно впившимися краями в плоть ремнями. Кровавые пузыри вспухают на губах. Я сплевываю в сторону источника ровного и до безобразия спокойного мужского голоса. Получается, откровенно говоря, так себе. Занемевший язык и плохо слушающиеся губы приводят лишь к тому, что жиденький фонтанчик крови и слюны приподнимается немногим выше пары сантиметров и повинуясь законам гравитации опускается обратно, измазывая в себе мое лицо. Неприятно липнет к коже. Хочется стереть это с себя, но… я связан.

Все плывет перед глазами.

Ну хоть моргать могу.

Закрыть глаза — открыть. Опустить и поднять веки. Каждое из этих до жути простых и привычных с момента рождения движений отзывается тусклой вспышкой тупой, ноющей боли, проходящей вдоль всего содержимого черепа, расходясь короткими и отрывистыми импульсами вокруг скул и глазниц, после чего исчезает уткнувшись в кости затылка и медленно спускаясь по шейным позвонкам в мерно вибрирующий спинной мозг. Я чувствую, как в такт прерывающемуся и отдающемуся набатом в барабанных перепонках, сердцебиению вторит пульсация начинки моего скелета.

Картинка становится немного четче, перестает двоиться, разве что немного колеблются очертания.