Принцессы тоже плачут - Езерская Елена - Страница 11
- Предыдущая
- 11/39
- Следующая
— Это всего лишь вы, Натали. Я думала, Александр. Я ждала, что Он прочитал мое послание и полетел ко мне навстречу на крыльях любви. — Мария поймала удивленный взгляд Жуковского и пояснила: — Княжна уговорила меня отправить цесаревичу анонимом признание в любви.
Вы все больше и больше удивляете меня, Ваше высочество, — с поклоном ответил Жуковский. — Это была ваша идея, Натали?
— Да, — кивнула она. — Я подумала, что следует заставить Александра Николаевича увлечься таинственной незнакомкой, а потом мы откроем ему эту тайну. И он поймет, как сильно принцесса любит Его.
— И перестанет избегать меня! — воскликнула Мария.
— О, женщина! — покачал головой Жуковский. — Хитроумное дитя наивности! Я желаю вам успеха в этом предприятии и готов содействовать по мере сил и надобности во мне. Но будьте осторожны — у моего воспитанника елико богатое воображение. Как бы оно не увело его слишком далеко от той цели, к которой вы его направляете…
Говоря это, Жуковский и не подозревал, насколько он был близок к истине. Когда Гаврила передал цесаревичу поднятую с полу записку, которую кто-то бесшумно и незаметно просунул под дверь его кабинета, Александр поначалу заподозрил в просьбе забрать письмо из известного ему тайника происки ретивой Нарышкиной, сладострастное внимание которой он ощущал на себе с того момента, как матушка приблизила ее ко двору. Но потом Александр все же рассудил, что место это не могло быть открыто еще кому-нибудь. О тайнике, одной из широких «пузатых» ваз в отдаленном коридоре Зимнего, знали только он и Ольга Калиновская. Впрочем, была еще и Репнина, но что за тайны у нее к нему?
Послание Александр забрал сам и, прочитав, растерялся. Стихи, написанные по-французски, были весьма русскими по стилю. И такая проникновенность! Цесаревич задумался об авторе этих дивных строк. Почерк был ему незнаком, аромат бумаги — совершенно новым. Писавшая ему женщина была откровенна, но не навязывалась. И у нее был явный поэтический дар! Неужели родственная душа? Но кто, кто?
Александр полдня перебирал в уме всех фрейлин императрицы, в том, что послание исходило из их лагеря, он не сомневался. Цесаревич зашел к матери, пообщался с ее подопечными.
в непринужденную беседу вплетая строчки из заинтриговавшего его письма. И каждая из фрейлин доверчиво принимала на свой счет ту или иную цитату, что красноречиво свидетельствовало об их абсолютной невинности и непричастности к этой тайне.
Оставалась только одна кандидатура — Наталья Репнина. Но если это она, то Александр боялся поверить своему счастью. Уже давно он думал о ней не только как об ангеле-хранителе их с Ольгой любви. Цесаревич угадывал в Наташе страстность и цельность, которые всегда притягивали его в женщине. Княжна Репнина была, как лань, элегантна, как серна, строптива, и каждый раз, глядя на нее, Александр чувствовал возбуждение охотничьего азарта. А появление Андрея Долгорукого не только не охладило пыл наследника престола, но еще больше разожгло его не совсем достойный интерес к чужой невесте.
И теперь, проведя остаток дня в раздумьях и сопоставлениях, Александр однозначно пришел к решению, что письмо написала Репнина. Ведь он уже не раз давал ей понять, что его нынешнее чувство к ней давно вышло за рамки дружбы. И потом, если князь Андрей последовал его совету, то Натали отныне свободна!
Вечером, когда Наташа прокралась к заветному тайнику, там ее уже ждало ответное письмо Александра.
— Мари! У меня для вас такие чудесные новости, — с порога громким шепотом сообщила вернувшаяся Наташа, врываясь в покои принцессы.
— Это ответ Александра? — Мария заволновалась и чуть не сорвала голос. — Я знала, знала! Дайте мне его, я хочу немедленно его прочитать.
Счастливая Наташа церемонно поднесла принцессе сложенный по длине втрое листок и встала на уважительном отдалении.
— на одном дыхании прочитала Мария. — О, mein herz! Как это романтично! Я должна немедленно написать ему ответ!
Начало переписки было положено, и каждая сторона старалась, как могла. Но при этом все совершенно запуталось. Александр вновь почувствовал вкус к жизни. Он стал чаще наведываться к принцессе — исключительно из желания лишний раз увидеть сияющие глаза Наташи Репниной. А фрейлина улыбалась цесаревичу совсем по иному поводу, она была счастлива видеть исполнение своего плана.
В неведении оставалась и принцесса Мария. Она увлеченно занималась стихосложением трижды на день и черпала вдохновение в ответных виршах Александра. И только мудрый Жуковский с грустью смотрел на нее, чутко подозревая в перемене отношения цесаревича к Марии почти шекспировскую путаницу. Но никто из участников этой сказочной неразберихи не понимал истинного положения вещей, а финал истории был уже не за горами.
Спустя неделю от начала страстной переписки с таинственной незнакомкой, Александр творил очередное послание в рифмах, когда был застигнут за этим занятием Николаем. Цесаревич был настолько упоен своими чувствами, что даже не заметил вошедшего в его кабинет императора.
— И ожила душа моя в надежде, / Я снова жизнь на свете возымел… Нет… Я снова жить на свете захотел. / Поверь, не ведал я такого прежде. Нет! Белиберда… Поверь, не ведал я такого прежде. / И чувствовать так сильно не умел… Мило, очень даже мило. И чувствовать так сильно не умел… Неплохо, неплохо, — советовался сам с собою Александр, торопясь обмакнуть перо в чернила и записать вдруг удавшиеся ему строки.
— Александр, хочу напомнить Вам, что вот уже неделю Вы избегаете своих прямых обязанностей наследника престола. Завтра состоится заседание Государственного совета, в коем Вы с некоторых пор состоите наблюдателем, если, конечно, Вы еще помните об этом…
Да, Ваше величество! — Александр подскочил в кресле, как ужаленный, и пребольно ударил коленку о крышку стола.
— Должен Вам сказать, сын мой, что меня очень радует та серьезность, что стала появляться в Вас в последнее время. Вижу, Александр, Вы нашли в себе силы оторваться от сердечных переживаний.
— Я очень стараюсь, — кивнул цесаревич, не уловив в словах отца подвоха.
— Что же, теперь я за Вас абсолютно спокоен, сын мой.
Император выразительно посмотрел на Александра, поспешно прикрывшего рукой свое сочинение, и, выйдя из кабинета наследника, направился в покои государыни.
— Вы сегодня опять не в духе, — отметила Александра. — Случилось что-то важное?
— Важное и требующее немедленного решения. А посему я намерен ускорить приготовления к официальной церемонии бракосочетания нашего сына и наследника с принцессой Марией.
— Но почему? Зачем такая спешка?
— Затем, что я застал сегодня Александра за сочинением каких-то малозначительных рифм, и вид у него при этом был весьма глупый.
— Вы хотите сказать, что наш сын опять влюблен?
— А как еще можно объяснить появление на свет подобных фраз — «Поверь, не ведал я такого прежде, И чувствовать так сильно не умел»?
— И Вам не пришло в голову, что это принцесса Мария так вдохновила его?
— Как раз наоборот, я абсолютно уверен, что предмет его страсти — кто-то из фрейлин. И подозреваю, что произошло это не без Вашего участия!
— Нет-нет, — поспешила объясниться Александра. — Смею Вас заверить, Нике, я здесь ни при чем!
— В самом деле? — Николай пристально посмотрел в глаза жены и почему-то ей поверил. — Тогда тем более обстоятельства требуют Нашего вмешательства. Я прошу Вас объявить принцессе и Александру о семейном ужине, на котором я намерен объявить о своем решении.
— Но наш сын просил не торопить события!
— Не я тороплю события, сударыня, — тоном, не допускающим пререкания, сказал Николай, — обстоятельства вынуждают Нас действовать, ибо, как говорится, промедление смерти подобно!
- Предыдущая
- 11/39
- Следующая
