Не боярское дело 4. Часть третья (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 2

Я лишь поморщился, оставив без комментариев переизбыток очень дорогих торпед на одну цель. Глупым торпедам не объяснишь, что не стоит им всем сразу выбирать наиболее шумную цель — это наша недоработка, которую надо будет исправлять.

Зато две другие врезали нормально. Одна эсминец порвала вдребезги, а вторая привела один из французских крейсеров в нерабочее состояние, мало совместимое с дальнейшим ведением боевой деятельности. Он ощутимо прилёг набок. Там сейчас весь его экипаж борется за выживание, не помышляя ни о чём другом.

Счёт 5:0.

Это я к тому, что наш пароход — приманка, до сих пор не затонул и вполне себе бодро качается на волнах около плацдарма — засады.

Контр — адмирал Тэцуо Хацуро начинает лаять короткие команды кораблям, но я его останавливаю одним движением руки.

— Утопить мы их можем. Но куда больше чести и пользы будет, если какую-то часть из них мы возьмём в плен, — даю я ему новые вводные.

Контр-адмирал думает очень быстро. Точно, быть ему адмиралом!

Всего лишь пара вопроса ко мне, посвящённых тем возможностям, о которых он теоретически знает, но в них сомневается, и через три минуты у Хацуро слегка меняет план операции.

Красавец, что могу сказать!

Дальше, согласно его команде, начинается бедлам. Но не у нас.

У французов пропадает связь. Попросту напрочь. Один вой и треск на их волне слышен.

Какая неприятность для эскадры, только что потерявшей весь высший командный состав, погибший на флагмане!

Чисто теоретически, сейчас командование над эскадрой должен взять на себя капитан второго крейсера, но его корабль борется за своё существование, поймав торпеду в борт.

Скажу честно — я этому офицеру не завидую!

Принять на себя командование остатками эскадры, когда твой крейсер тонет и ни с кем другим нет связи…

Забегая на два дня вперёд, могу сразу сказать, так много, как мне хотелось бы, нам не обломилось.

В реальных трофеях так и остался новенький эсминец и наполовину затопленный крейсер. Ещё один эсминец мы утопили при буксировке. На море поднялось волнение, не сильное, но пострадавшему эсминцу его хватило. Впрочем, по одной из версий, там мог спрятаться кто-то из экипажа и открыть кингстоны, но что-то я не верю в такое самопожертвование. Русские или японцы такое смогли бы, а вот французы вряд ли. Хотя, герои в каждой стране могут быть. Пусть их где-то меньше, где-то больше. Да и про самих французов я не так уж и много знаю.

Два крейсера и два эсминца сумели убежать, а шесть кораблей, которые прикрывали их отход, мы утопили.

По итогам морского сражения при Борнео мы имеем в трофеях два вымпела и больше восьмисот пленных моряков. Это с теми, которых наши корабли сняли с утонувшего эсминца и выловили из воды.

В качестве огромного плюса — при таком перевесе сил на море, уже в нашу пользу, Филиппинам теперь точно ничего не грозит, а высадка многотысячного десанта на Борнео выглядит изрядной авантюрой.

Новые торпеды показали себя с самой лучшей стороны.

Дальность, скорость и самонаведение на заключительном этапе их пути — вот слагаемые их успеха. Кроме двух эсминцев все остальные потери французская эскадра понесла от торпед.

Из существенных минусов — сообразительность французов. Они чуть было не подловили мой дирижабль, когда я решил вмешаться в морскую схватку.

Всего-то хотел подойти поближе, так как снайперское владение магией из раскачивающегося дирижабля, да по движущимся мишеням — это дело случая, причём, маловероятного.

Но когда крейсер и эсминцы стали садить по нам из главного калибра, видимо сознательно подпустив дирижабль поближе, то пришлось резко сбрасывать балласт и улепётывать, что есть мочи.

Щиты у меня есть. И возможно, они перенесут попадание нескольких снарядов, пусть и крейсерского калибра, но не в том случае, когда сова натянута на глобус. Другими словами — Щит на размер дирижабля растянуть и надеяться на авось — это плохая затея. Одно дело — когда я себя, любимого, закрываю, и совсем другое, когда Щит растянут на всю тушу дирижабля. Тут всей Силы архимага может не хватить, чтобы от снаряда защититься. Даже от одного.

Артефактная защита у моего дирижабля тоже была, похоже она нас и выручила, так как очень мощные накопители оказались в ноль были просажены, но спаслись мы чудом. Повторять этот подвиг глупо и нет никакого желания. И так по краешку прошли.

Обидно. Как-то я привык к тому, что архимаг везде может выступать, как универсальная палочка-выручалочка, а вот и нет. Ткнула жизнь мордой в суровые реалии.

Сейчас сижу и размышляю. Итоги подвожу.

Вовсе не те, мелкие, что в морском сражении нарисовались.

Назначив себя сюзереном, я должен думать шире и дальше, а к этому нужно привыкать.

Поэтому пытаюсь проанализировать — стоили ли те территории на Филиппинах и ещё не отвоёванное Северное Борнео пока что необъявленной войны с Францией?

Почему необъявленной? Так я Франции её не объявлял, она мне тоже.

Хм, вот тут всё очень интересно складывается.

До сих пор мой самообъявленный статус Сюзерена ВЭС не признала ни одна страна, включая Россию. Собственно, как и весь мой Военно-Экономический Союз — это никем непризнанное образование.

И в этом вопросе я очень даже понимаю дипломатов — их такому не учили, и они не убеждены, что такое может быть, как с правовой точки зрения, так и с политической.

В их понимании сюзерен может объединить ряд феодальных владений, но никак не Империи, и уж тем более, не страны с разным государственным строем.

А у меня, как назло, сплошной винегрет. Хоть у кого извилина за извилину зайдёт, да там и останется.

И вот тут снова возникает вопрос Франции. По идее, им нужно объявлять войну моему ВЭС.

Причём, прямо сейчас. Иначе мы будем воевать без правил.

При чём здесь правила? Так у меня набралось восемь сотен французских пленных моряков, среди которых почти пять десятков старших офицеров и около сотни младших чинов, где тоже есть отпрыски знатных французских Семей.

В случае необъявленной войны я их запросто сошлю в Томтор или Монголию, без статуса военнопленных, объявив пиратами. Ибо нечего было стрелять по гражданскому пароходу, набитому пустыми бочками под самую палубу.

Короче, рано или поздно, но французские граждане правду узнают. По крайней мере, в этом вопросе у меня большие надежды на Испанию, Италию и Португалию. Франция хотя бы с ними старается поддерживать отношения не с позиции силы, но выходит это не всегда удачно. Есть у соседей претензии друг к другу. Так что, приглашу я, пожалуй, журналистов и газетных борзописцев из этих стран, и устрою в Маниле презентацию французской агрессии, заодно продемонстрировав её результаты. Даже стоимость перелётов пообещаю журналюгам оплатить.

Кстати, не такую уж и большую, так как в той же Индии или Сингапуре у них наверняка найдутся корреспонденты. А оттуда до Манилы уже рукой подать, за неделю доберутся, а то и быстрей.

Для чего мне это нужно?

Тут как раз всё очень просто.

Объявив официальную войну странам ВЭС, Франция станет первой страной в мире, которая признает дипломатический и политический статус моего Союза. Дальше процесс уже сам по себе пойдёт, и как я предполагаю, довольно быстро.

Оно и понятно. Если тебя признал противник, то союзные, и даже условно союзные страны со временем всяко признают.

Ибо деваться им будет некуда. Прогресс и интеграция производства — вещи однозначные и неумолимые. Никто не сможет выпускать что-то конкурентоспособное, если производит это малыми партиями.

К примеру, я бы никогда не стал строить в Маньчжурии большие заводы, ориентированные на изготовление рельсов и вагонов, если бы не видел перспективы масштабных закупок этой продукции сразу несколькими странами.