Не боярское дело 4. Часть третья (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 21

Как-то само собой получилось, что весь фокус моих военных действий сместился далеко на запад, если говорить прямо, то крайне далеко от тех мест, на которые простираются мои экономические интересы.

И казалось бы — зачем мне эта Франция и война на её территории?

Любой военачальник, опираясь на аксиомы, легко докажет, что воевать на изрядном удалении от своих баз всегда намного сложней, чем находясь рядом с ними. А тут я собираюсь изобразить прямо обратное. Поменять свои выгодные позиции в Юго-Восточной Азии, до которой от Парижа многие тысячи километров, и прийти чуть ли не на границу Франции.

Вот только мне сердце вещует, что лёгкая победа в тёплых морях, что находятся между Филиппинами и Индонезией, мне особой славы не принесёт. И я сейчас не про ту славу, за которые положены ордена и почести. Вовсе нет.

Мне нужна значимая победа, на которой ещё долгие годы будет строиться политический и военный авторитет СВЭС.

Честно говоря, на Филиппины я забрался, как слон в посудную лавку. Словно специально момент выбрал, когда тут всех изрядно припекало. И уж если даже для меня стало полной неожиданностью, как дальше развернулись события, то для моих ближайших соседей — это полный шок и сплошные непонятки.

А кто у меня там в соседях? Правильно: Китай, Индия, Сиам, Индонезия и Австралия. Можно ещё и Корею упомянуть, но это уже мелочи.

Ясен пень, что все эти страны, так или иначе, находились под серьёзным влиянием Франции.

Не сказать, чтобы прямо у них какая-то французская диктатура просматривалась, но все международные расчёты очень долгое время велись во франках, а французские послы очень неплохо разбирались в вопросе предоставления государственных кредитов.

За прошедшие десятилетия все государства Азии оказались настолько опутаны французской финансовой паутиной, что даже размер очередной эмиссии своей национальной валюты они сначала согласовывали с Первым Банком Франции, который вынуждал их сначала выкупить значительное количество франков, а потом размещал их в свой стабилизационный фонд. Лишь после этого печатались новые рупии, юани и баты.

Вторым моментом шло вооружение.

Признаюсь, я был просто поражён, когда узнал, какое количество оружия выпускает и продаёт Франция. Не поверил.

Но всё оказалось просто. Круглосуточно работающий станок, печатающий франки, обеспечил французам возможность полного или частичного выкупа ряда заводов. Причём не только в Испании и Италии, но даже в Германии и России.

Нет, я конечно же понимаю Швейцарию, где французы купили трёх самых крупных производителей оружия, и даже не постеснялись поменять их знаковые названия на свои.

Что касается остальных стран, то там интеграция.

Германия, на разных заводах, производит стволы, лафеты и части затворных механизмов. Отдельно заказывается оптика.

Россия в основном производит пули и неснаряжённые снаряды. Отдельно идёт листовая латунь. Кроме того, есть очень крупный заказ на пиловочник из твердых пород дерева. Тех самых, что пойдут на приклады.

И всё это направляется вовсе не во Францию, а в основном, в Испанию и Португалию. С этих стран, используя их географическое положение, экспорт оружия организовывать куда как проще и дешевле.

Скажу честно — французские схемы завоевания мира меня впечатлили!

Зарабатывать на единице товара больше непосредственных производителей, причём, ничего особо не делая — это для меня нечто такое, что пока находится за гранью понимания.

И я сейчас вовсе не завидую. Просто хочу научиться такой же эффективной экономике. Но чем дальше в неё вникаю, тем непроходимей становятся дебри.

Даже если начать не с главного, а примерно с его середины, то выходит так, что часть государственного кредита того же Китая или Индии пойдёт на вооружение. Понятное дело, что на закупку французских образцов. Пусть и формальными продавцами выступят испанцы или итальянцы. Даже если на оружии будут испанские, португальские или итальянские клейма и названия, то по сути это ничего не меняет. По крайней мере для тех французских банкиров и промышленников, которые проворачивают избыточную капитализацию франка, превращая с помощью заводов других стран свои фантики в почти реальные деньги, хотя и очень рискованные.

— Муж мой, — я оглянулся, рассчитывая после этих слов увидеть Аю или Ляо, для которых такое обращение было обычным, но встретился взглядом с Алёной, и, признаюсь, едва не заржал, настолько непривычно прозвучало это обращение из её уст.

Вот же, нахватались жёны друг от друга…

— Спать меня поведёшь? — посмотрел я на окно, за которым давно стемнело.

Ну, не открою особого секрета, если сейчас расскажу, что иногда ко мне в кабинет заходит кто-то из моих жён посреди ночи, и уводит меня в свою спальню, если я иногда начинаю зависать после двух часов ночи, предаваясь измышлениям. Именно измышлениям, так как уже устал, и мозг не всегда правильно работает. Иногда такую пургу надумаю…

— Давай я тебе завтра расскажу, где у французов таится ошибка с их валютной системой? — слегка помассировала мне Алёнка сначала виски, а потом и предплечья.

— А, давай, — с охотой согласился я, с заметным хрустом поелозив плечами.

Думать уже ни о чём не хотелось, а вот поспать — это тема.

Но тут ещё жена в лёгком одеянии… А уж запах от неё… Совсем чуть духов, и что-то конкретно женское, волнующее.

И сама она теплая, милая и какая-то податливая. Я даже не заметил, как её на руках до спальни донёс.

Утром, после пары чашек кофе, ещё раз пробегаюсь по предмету вчерашних размышлений.

Да, я всё ещё сомневаюсь в необходимости войны и до сих пор постоянно мониторю обстановку, без зазрения совести используя Антона и возможности немецкой разведки.

С одной стороны — победа над Францией, пусть даже формальная — это моя долгосрочная гарантия спокойствия. Самая богатая в мире страна за долгие годы сумела завоевать себе непререкаемый авторитет в Юго-Восточной Азии. И пусть её мощь не всегда строилась на военной силе, но любой правитель знал, что Франция может себе позволить целую колониальную армию, снабдив её оружием, а также финансовые возможности позволят ей собрать целые полчища наёмников.

Воевать от пассивной обороны мне не то, чтобы невыгодно, а попросту нельзя. Регион для меня новый, ещё не освоенный. Разведчиков кот наплакал. В основном это старые кадры японцев, но все они далеко не того уровня, чтобы попытаться узнать про стратегические планы той же Индонезии, Индии или Китая. А у меня на одном только Борнео протяжённость границ уже больше тысячи километров. Надумай кто из соседей одним махом высадить на остров пару дивизий и у меня начнутся космические проблемы. Если потом ещё будут подкрепления, а я полагаю, что будут, то вовсе не факт, что мне удастся удержать Борнео, а там и до моих Южных Филиппин дело дойдёт. Будет смешно, если выяснится, что я для какого-нибудь Сиама или Индии эти земли освобождал.

Вот чтобы такого не случилось, мне и нужно максимально быстро и эффективно нанести французам ряд крайне болезненных ударов. Время работает против меня и чем дольше я здесь торчу без дела, тем выше шанс, что кто-то из соседей попытается влезть на тот же Борнео.

— Дорогой, иди завтракать. Сегодня овсянка и ты обязательно должен её съесть, — ласково проворковала очень чем-то довольная Алёнка.

Ну, вот как так⁉

Тут сидишь, под кофе чуть ли не судьбы мира решаешь и думаешь, как Францию максимально жёстко унизить, а тебе — овсянка…

Боже! Чем я тебя прогневил?

Отчего этот мир не идеален…

Овсянка!

Ненавижу!

Продолжение цикла здесь: