Воительница (СИ) - Найт Алекс - Страница 42

— Я задержался, — вдруг опомнился он.

— Может, тогда ещё задержишься? — предложила я, снова мысленно фыркнув на воркование Лилит. — Ты подарил мне меч, давай я хоть тебя накормлю. Мясом. Оно же редкое не в сезон охоты.

Благодаря рассказам Риани многое удалось выяснить. Например, теперь я знала, что животных в Эдеме не убивали без причины, относились к природе с уважением. Мясо появлялось в домах, когда открывался сезон охоты на криптофогов, опасных хищников. И то традиция массовой охоты исходила из необходимости сократить численность этих злобных тварей. Именно мясо криптофогов мне приносили из личных запасов Кассиэля.

— Хорошо, — после мучительных раздумий согласился Гефестиан.

А ещё мясо криптофогов было весьма дорого. Постоянно его потреблять мог разве что серафим, если пожелает. Учитывая, что приближался новый сезон охоты, мясо с прошлого практически закончилось, потому достать его проблематично даже за огромные деньги.

— Только сначала умоемся, — предложила ему, с улыбкой дёрнув ткань мокрой от пота рубашки.

Он не протестовал, тоже взмок, пока носился со мной по берегу с мечом. Мы разошлись в разные стороны, смыли пот с лиц и потом расположились на покрывале в тени дерева за обедом. Бессон разлёгся за моей спиной, делал вид, что спит, но периодически воровал еду из корзинки. А мы ели, большей частью молча, но потом я попросила Гефестиана рассказать о легионе. Он был только рад прервать неловкое молчание и поговорить на любимую тему.

— Завтра придёшь? — попросила я, когда он засобирался улетать.

— Если только ненадолго, — выдохнул он и, поймав мою радостную улыбку, взмыл в небо.

Гефестиан сдержал обещание, прилетел. Мы снова тренировались, обедали вместе. И расстались, чтобы встретиться вновь на следующий день. Так у меня появился в Эдеме ещё один друг.

Именно друг, как бы там не мурчала Лилит. Атайя не позволяла даже мыслей об измене. Хотя это могло избавить меня от проклятого брачного атрибута. Я ненавидела атайю всей душой, потому что она извращала понятие семейной жизни и любви. Кассиэль просто ждал, когда она вольёт в меня нужные установки, он знал, что им невозможно сопротивляться. Потому и не пытался наладить общение, добиться расположения иными способами. Он не сомневался в том, что через некоторое время моё внутреннее сопротивление сойдёт на нет. Только я не собиралась сдаваться. Мне было ради чего и ради кого вернуться на Землю.

В эти скучные дни мыслей почти не покидал образ Майкла. Сейчас вдали он казался чем-то идеальным, даже невозможным. Он всегда верил в меня. И пусть я понимала что навязанный брак вряд ли оставит мне возможность для формирования отношений с ним, но всё равно цеплялась за него мысленно, словно за спасательный круг. Большего не оставалось, потому что время летело, а я не находила возможностей вырваться на свободу.

— Уже намного лучше, — похвалил меня Гефестиан, наблюдая, как моё копьё летит в сторону реки.

С недавних пор он обучает меня бою с этим оружием. А я только рада новым навыкам и знаниям. На протяжении последнего месяца мы видимся практически каждый день. Вместе тренируемся, обедаем, общаемся почти на равных. Но Гефестиан продолжает упорно называть меня «госпожой».

— Просто Натали, неужели так сложно запомнить? — я бросила в него кусочком местного аналога огурца.

Он ловко поймал его и отправил себе в рот. И как наел массу на одних овощах? Я вон сбросила килограммов пять всего за полтора месяца.

— Это неправильно. Ты… вы жена серафима, — назидательно заявил он.

— Ты только что гонял меня копьём, а теперь я жена серафима? — я скептически заломила бровь, но Гефестиан непоколебимо качнул головой.

— Такой упрямый, жуть, — поморщилась я. — Мы будто не друзья… — пробормотала с упрёком.

— Какая разница, как я к вам обращаюсь? Ведь видно, что я отношусь к вам с теплом.

— И такой официальный… Там, откуда я родом, переход на «ты» означает расположение, более близкое общение, — пояснила я, отправляя в него новый кусочек овоща, который тоже был пойман и съеден.

— Я к вам расположен, — заверил он меня. — Неужели недостаточно моих заверений в дружбе?

— Ладно, не важно, — фыркнула я. — Для тебя это нормально, для меня нет. Вот и всё.

— Вот и всё, — подтвердил он, поймав перед носом розовую ягодку.

После плодотворной тренировки и головокружительного полёта на Бессоне, я вернулась к себе вполне довольная жизнью. Не счастливая, но не убиваться же ежедневно из-за того, что нельзя изменить. Нужно проявить терпение. Пусть Кассиэль воспринимает это смирением. Бросив перчатки и корзинку с остатками еды у входа, я двинулась в сторону купальни. Привыкла, что за мной всё убирают. Но остановилась, когда услышала тихие всхлипы. Это плакала Риани, сидя в своей небольшой коморке, совмещённой с моей гардеробной.

— Что случилось? — забеспокоилась я.

Подругами мы не стали, но Риани производила впечатление милой и даже наивной девушки. Потому её хотелось оберегать.

— Господин Кассиэль… — провыла она.

— Умер? — предположила я со смесью радости и ужаса.

— Нет! — девушка подняла ко мне несчастные золотые глаза. — Он провёл ночь с Теберникой. Бывшей женой.

— У меня нет слов, — только и сумела вымолвить я.

Я действительно не знала, как реагировать. Непостоянство Кассиэля с одной стороны злило, а с другой… последние недели приучили меня терпению и равнодушию к его поступкам. Он заставил стражей предать меня, выкрал из родного мира и, наигравшись, просто забыл о боевом трофее. Но и грустить из-за внезапной новости не получалось. Если он перестанет меня посещать, то сойдёт на нет риск беременности. Ведь это одна из причин похищения. Он знал про ребёнка, и надеялся, что со мной у него появится шанс стать отцом, только ничего не вышло, и он, видимо, разочаровался.

Ну что ты, не улыбайся так широко, — захихикала Лилит.

Ничего не могу с собой поделать, — посетовала я, пытаясь удержать уголки губ от стремления растянуться в широченную улыбку.

Вон как милашка расстроена.

Она скорбит за нас двоих, значит мне можно праздновать.

Глава 10

— Теперь направо, — скомандовала я, подкрепляя приказ специальными жестами.

Клифы летели клином следом за мной, сидящей в седле Бессона. Они молниеносно сменили направление, удерживая боевой строй, а мы с Лилит рассмеялись от восторга:

— Умницы!

Время шло, я постепенно вливалась в жизнь пленницы. Тем более, теперь она проходила без сексуальной повинности, потому не настолько тяготила. У меня появились друзья, хобби. Клифы будто ощущали скрытую во мне силу, потому слушались, а позже и прониклись ко мне симпатией. Тем более я никогда не скупилась на лакомства для них. Служащие экуры, так называлась место содержания клифов, быстро просекли этот момент и стали просить у меня выводить животных на прогулку. А вскоре доверили и тренировки этих благородных зверей.

— Снижение! — я продемонстрировала клифам новую команду, когда заметила внизу делегацию воинов с Кассиэлем во главе.

Животные снова послушались беспрекословно, сложили крылья, уходя в пике. Внизу живота ёкнуло, ветер с особой силой ударил в лицо, ероша короткие пряди. Я снова смеялась, наслаждаясь головокружительным полётом. Который, к сожалению, быстро завершился. Бессон мягко приземлился, замерев в десятке метров от серафима и его сопровождающих. Клифы удержали построение идеально.

— Какие же вы молодцы! — обрадованно объявила я, быстро отсоединяя крепления.

Теперь научилась разбираться с ними за секунды. Тут, как и со всем, нужна только практика.

Стоило выпрыгнуть из седла, как животные окружили меня, требуя ласку и вкусняшки. И не скажешь, что передо мной грозные хищники.

Котятки, — умильно рассмеялась Лилит.

— Натали, — напомнил о своём присутствии Кассиэль. — Нам нужны клифы.

Я нехотя перевела к нему взгляд, задумавшись про себя, когда мы в последний раз виделись. Вроде он мелькнул передо мной в коридоре недели три назад, а секса между нами не было уже… месяца два? Правда в Эдеме время измеряют циклами, это тридцать три дня, но мне привычнее земные понятия. И вот мы вдруг пересеклись, формальные муж и жена, бывшие враги, и… тоже бывшие любовники. Что я испытывала? Радость от осознания, что нет тоски из-за равнодушия супруга, нет тяги, желания. Резерв наполнился, начал постепенно расширяться, подпитываемый Источником, и постепенно ослаблял воздействие ненавистной атайи. Серафим же смотрел… хмуро, задумчиво и слишком внимательно.