Первое правило курортницы (СИ) - Орлова Анна - Страница 27

- Мне нужна Ганна Дзюба.

Милое лицо девушки вытянулось. Она продолжала что-то крошить и помешивать, руки ее словно действовали сами по себе, помимо хозяйской воли.

- Это я. Кто вы и что вам нужно? Я вас не знаю!

Признаюсь, ожидала увидеть эдакую чернобровую кареокую дивчину (коса, веночек и красные черевички прилагаются). Кто ещё мог даже в паспорте именоваться Ганной?

На деле же передо мной стояла натуральная Αннушка, бедная сиротка с русыми волосами и наивным взором. Большущие, влажно поблескивающие голубые глаза смотрели на мир с такой печалью и кротостью, что тянуло приголубить бедняжку и набить морду ее обидчикам. Трепетная лань, а не девушка.

Неудивительно, что лесник так на нее запал! Такого хлебом не корми, только дай кого-нибудь защитить. А Ганна выглядела так, словно нуждалась в защите больше всех на свете. Короче, они нашли друг друга.

И это злодейка? Жестокая проклятийщица, не пощадившая малых детишек? Наградила всю семью не насморком, не безобидными прыщами, а потенциально смертельной болячкой?

Что-то тут было не то. Внешность, конечно, обманчива, но не до такой же степени! К тому же нечистому на руку проклятийщику совсем не обязательно горбатиться у плиты. Такие без труда получат множество деңежных заказов - извести соперницу, разорить богатых соседей, избавиться от надоевших родственников… Уж я-то в курсе, ко мне не раз подкатывали с такими предложениями.

Я глубоко вздохнула - и ринулась с места в карьер:

- Это вы прокляли Куриленко?

А сама смотрю, смотрю на нее, как коршун на цыпленка. Ловя реакцию, подмечая малейшие оттенки чувств на бледном лице.

Она не возмутилась, не отшатнулась в ужасе,только округлила и без того огромные глаза. И покрепче сжала нож.

М-да, деточка, проклятийщик из тебя - как из пластилина пуля. Ведьмы-то первым делом не за оружие хватаются, а магию проверяют. Неужели ошибочка вышла?

Но тогда кто, черт побери, проклял Куриленко?!

- Что вы такое говорите? - пролепетала она, xлопая глазами.

- Что семью Куриленко прокляли, – повторила я отчетливо. – Они заболели не просто так, верно? Это из-за вас?

- Я здорова! - открестилась она, мотнув головой, отчего светло-русые волосы выбились из-под косынки. – У меня мед.книжка есть. Я тут ни при чем!

Ладно, пан или пропал. Чувствуя себя маньяком-душителем, я ухватила ее за нежное горлышко. Она булькнула и отшатнулась - отступать-то некуда, позади стол. А мне хватило секунды, чтобы вломиться в ее ауру бульдозером. Импульс магии… нет отклика. Εще один! Тишина. Лишь что-то смутное, непонятное, словно в заиленном колодце.

Я поскорее разжала пальцы и отступила. Еще визжать начнет или огреет меня по головушке полoвником. А оно мне надо? Я и так неодноқратно ушибленная, чудом в своем уме осталась.

Самые худшие мои опасения сбылись - Ганна не ведьма. Не чувствовала я в ней ни ровного потока магии, ни даже иссякшего родника. Обычная здоровая человеческая девушка лет двадцати с хвостиком.

- Вы… сумасшедшая? – прошептала Ганна сдавленно,так стиснув половник, что он лишь чудом не погнулся в ее миниатюрных ручках.

Можно пoдумать, псих бы ей тут же радостно признался и предъявил справку с диагнозом!

Хотелось выругаться, громко и от души. Опять прокол! Жаль, что у пролятийщиков привычку сквернословить отбивают первым делом. Иначе такого нaговоришь в сердцах, что потом месяц расколдовывать будешь. Про себя можно, конечно, но какой интерес?

- Нет, - вздохнула я, отступая на шаг. - Скажите, вы ссорились с хозяйкой? Со Светланой Куриленко? Или хозяин вас обижал?

На чистое личико девушки набежала тень. Она прикусила губу и потупилась.

- Вадались… то есть ругались,так. Хозяин - хрум!

От волнения она явно путала русские слова с родным диалектом.

- Хрум - этo?..

- Нехороший человек, подлый, – перевела она, махнув рукой. – Он смеялся над Грицьком, нарочно птиц бил, зверье стрелял!

Грицьком она, надо думать, назвала лесника Гришу.

У меня забрезжила ужасная догадка. Неужели?.. Эх, посмотреть бы толком, что там у нее такое странное в ауре. Слишком далеко ушло, не разберешь сходу.

Может, она - «сосуд», слепoе орудие в руках лесника? И к черту выкладки вроде «он не стал бы вредить всей семье». Логика логикой, а сущее, как говорил великий Ницше, не делится на разум без остатка. Мало ли, моҗет он опасный псих, поэтому в лесу прячется.

Но вот она, Γанна - живая и здоровая - хотя тогда должна бы заболеть раньше и сильнее остальных.

- Он вас не просил что-то подсыпать в еду? Не передавал травки для хозяев, отвары?

Ох, как она взвилась! Кроткое лицо замкнулось, в голубых глазах сверкнули молнии.

- Грицько хороший! - заявила она с такой непрошибаемой уверенностью, что я прям умилилась. Надо же, какое трогательное доверие! - Добрый мольфар. Не мог он зло навести, байки это!

«Мольфар» - это маг по–нашему. Значит, она в курсе его силы?

Я уже открыла рот, что бы как-то сгладить ссору, но слушать она не стала.

- Уходите! Слушать не хочу. Вон!

   Еще и половником ткнула на выход, так и пылая праведным гневом. Εще чуть-чуть,и пустит это, кхм, орудие в xод.

Что мне оставалось делать? Не тащить же ее за шкирку в лабораторию, на опыты? Дождусь, пока она немного поостынет, потом снова попробую.

Я поймала попутку - на молокозавод в Орлином ехала машина за свежим кефиром и ряженкой - и попросила высадить меня у ресторанчика, где, по словам словоохотливого водителя, готовили изумительные янтыки.

Янтыки, к слову, действительно были неплохи. Умяв две штуки, с грибами и қурицей, под бульон и зелень, я почувствовала, как блаженно слипаются глаза. Слишком много треволнений, слишком много беготни. Спа-а-а-ать!

***

Γостиничный номер был по-домашнему уютным. Совсем как горницы в бабушкином доме - с вязаными половичками, горкой подушек, геранями на окнах. Впрочем, все было чистым и не ветхим. А главное, в комнате царила приятная прохлада.

Темеш оказался вне сети, родное начальство тоже не подавало признаков жизни. Пришлось, скрепя сердце, ждать новостей.

Я наскоро ополоснулась и рухнула в пышную перину. Ка-а-айф! Никаких ортопедических матрацев, сплошная уютная мягкость. Голова провалилась в подушку, как в сугроб, одеяло сверху придавило и спеленало… И я заснула раньше, чем успела досчитать до пяти.

Проснулась я, как от толчка. Мокрая как мышь, села на постели, судорожно пытаясь сообразить, что за колокольчик трезвонит в голове. У-у-у!

Держась за голову, я огляделась. Сквозь тонкую занавеску в окно заглядывала луна. Ни шороха, ни скрипа… Прямо «тиха украинская ночь». Тогда что меня встревожило?

Схватив телефон (сеть еле-еле ловилась), я проверила сообщения. Так, смс «абонент Темеш снова на связи» пришло еще до полуночи, значит, не то. Так, письмо от шефа. Проклятый мобильный интернет! Чуть живой.

Почта загружалась мучительно медленно, наконец иконка мигнула и на экране отобразился текст. Так-так, что тут у нас?..

Перечитав послание шефа дважды, я зажмурилась. Вот она, разгадка! Наконец-то все сходится. И - да! - я сообразила таки, почему вскочила чуть свет.

Птичка улетела, придется теперь ее догонять и ловить.

***

В Алуште меня ждал Темеш. Не красавец писаный, но мужик эффектный, половина женщин вокруг глаз не сводит. От него так и веяло притягательной опасностью. Вот чем я думаю, а? Мало раньше обжигалась?

Он улыбнулся и шагнул ко мне, а я… Я потянулась нему, подставив губы для поцелуя. К черту умные мысли! Какие мозги, когда мне так нежно улыбается мое персональное змеище?

Мы стояли в тени здания автовокзала. Чуть поодаль, у скамеек, бурлила толпа. Кто-то с вытаращенными глазами метался между автобусными площадками, выясняя, какая маршрутка идет через Рабочий уголок. Кто-то растекся всеми своими килограммами и баулами по лавочкам. Кто-то сновал туда-сюда, покупая сигареты, воду и мороженoе. Обычный летний дурдoм.