Миссия Припять (СИ) - Котова Анастасия - Страница 8

Металлическая табличка у самого входа.

ШКОЛА № 1 ГОРОДА ПРИПЯТЬ.

Двери оказались заперты.

Мрак заструился по руке, обхватив тело своими всполохами. Коснувшись ладонью твердой поверхности, Дар перенес меня в школу.

Тени, коснувшись моего лица, съежились и растворились.

По моим представлениям, в подобных учреждениях обычно оставляют охранника, что за время каникул должен присматривать за помещением. В этой школе охранника я не заметила. Раздевалка стояла пустая. В просторном фойе никого не оказалось, кроме холодных лавочек и сложенных друг на друга стульев.

Недалеко от фойе находилась небольшая комнатка. Там, на стене, висела доска с ключами. На пыльном столе лежал еще один. Рука невольно потянулась, чтобы взять его. Клептомания, мучившая меня с каждой минутой все больше, не оставила мне выбора. Схватив связку, я засунула ее в карман кожаной куртки. Сделала вид, что ничего не произошло, и продолжила путь.

Опустевший коридор хранил молчание. Окна были плотно закрыты. Занавески замерли в царившей тишине. Советские идеологические и агитационные лозунги и плакаты сбивали с толку. Пустые слова на ярком фоне. Закрытые кабинеты. Длинная лавочка вдоль коридора. На ней небольшой стопкой лежали учебники – букварь для первоклассников, скомканные листы бумаги, учебник по литературе и физика за десятый класс. Книги оказались не подписанными. В букваре не оказалось двух листов – их кто-то намеренно вырвал.

Яркий солнечный вечер сменился полумрачными сумерками.

Блуждание по пустым коридорам ничего не принесло. Повсюду сложенные на полках книги, мягкие игрушки и куклы, конструктор, составленные на партах стулья.

Чистота и тишина.

Еще не все так плохо у города. Сейчас Припять благоухает и цветет. Но там, по ту сторону, город плачет и медленно умирает. Осталось всего ничего, чтобы он окончательно исчез.

Но лично мне здесь делать нечего, это не моя проблема. Я оказалась здесь случайно, по собственной глупости. Ненависть загнала меня в ловушку, выхода из которой не оказалось.

Может, оно и к лучшему?..

Я могу остаться здесь.

Хотя в моих спонтанных решениях полностью отсутствовала логика, идти мне было некуда, ни семьи, ни родных, ни друзей.

Я покинула школу.

На улице уже царила приятная летняя темень.

Фонари, окружавшие здание, горели ярким светом. Тени зашевелились. Мрак жадно поедал их.

Внутренний двор опустел.

Я побрела вдоль улиц, наслаждаясь неоновым светом.

Редкие машины проезжали по тихим улочкам.

Вечер сменился беззвездной теплой ночью. Гул улиц и шум машин прекратились. Не найдя подходящего места для ночлега, пришлось остановиться у берега огромного пруда. Дамба посередине разделяла его на две части. Вдалеке светилась атомная станция. Одинокая труба на ее крыше тонула во мраке. Я смотрела в сторону горизонта, стараясь привести мысли в порядок.

Легкие волны успокаивали.

Некоторое время я любовалась красотой этого места, а потом сняла куртку, бросила ее на сухую от жары траву и, усевшись, принялась раздеваться. Вокруг никого не было. Жар ночи приятно коснулся кожи. Комариный писк усилился.

Недолго думая, я нырнула в теплую воду. Поплыла по-собачьи, касаясь руками дна. Доплыла до дамбы. Взобралась на нее и уселась на траву, наслаждаясь тишиной и спокойствием.

Умиротворение усыпляло.

Накупавшись вдоволь, я перебралась на берег. С брюк стекала вода. Сняв мокрые ботинки, голыми стопами коснулась земли. Волосы влажными прядями заслоняли глаза. Легкая прохлада на коже.

Одиночество начало приносить удовольствие.

Интересно, что теперь будет с Геббельсом и его многочисленной армией? Что он сделает, если я не вернусь?

И другие мрачные вопросы, что терзали душу.

Я умылась и улеглась ближе к воде.

Утром необходимо придумать план действий.

Я проснулась ранним утром.

Солнечный луч больно ударил по глазам. Царила странная гробовая тишина. В пруду воды стало намного меньше, а дамба превратилась в полумертвую пустыню.

Впереди сверкала атомная станция. И выглядела она по-другому – левую сторону закрывала огромных размеров арка, блестящая от солнечных лучей.

Я поднялась на ноги.

Лето внезапно сменилось сухой осенью.

Я оделась и покинула пруд.

Снова густой лес и снова заброшенные руины города. Здания дружили с пожелтевшей листвой. Ветер качал деревья. Остатки асфальтовой дороги терялись в засохшей зелени.

Я шла вслепую, иногда бросая взгляды на серые стены.

Припять вернулась в свое обычное состояние. Город был оторван от жизни.

Но на площади растительности оказалось намного меньше.

Гостиница “Полесье” стояла с одной стороны. Колоннаду засыпало желтыми листьями. Однако она сохранила первоначальную свежесть в отличие от того же отеля. Высокие деревья заслоняли задний вид. Редкая трава проросла сквозь асфальт, разрушая его. Куст, украшенный красными листьями, заслонял мрачное граффити – черный рисунок человека во весь рост, изображавший фокус. Черная краска выцвела, превратившись в бледно-зеленое марево. Между невысокими колоннами висела почерневшая театральная афиша.

На ней до сих пор были видны следы клея и бумаги.

В середине площади стояли высокие деревья. Их голые ветви устремились ввысь. Пожелтевшая листва накрыла асфальт.

Рядом с колоннадой стояло крупное здание, крыльцо которого заросло травой. На покатых ступеньках валялся мусор. На огромном опустевшем балконе росли кусты. Отсутствовали окна. Помещение зияло черными мрачными дырами. Колонны на втором этаже по-прежнему упирались в крышу. Проржавевший бордюр растерял былую красоту. Фасад почернел. Буквы на переднем плане стояли целыми, несмотря на возраст.

ДОМ КУЛЬТУРЫ “ЭНЕРГЕТИК”. Стоит запомнить.

Площадь окружало еще одно, двухэтажное, здание. На фасаде его оставалось всего несколько букв. Главный вход так же завален мусором и исписан изощренными ругательствами. Наверняка универмаг или что-то другое, но промышленное.

Город пытался сохранить свое лицо. Природа разрушала его, пытаясь вернуть свою власть. Стены обваливались. Краска исчезала, надписи и бордюры ржавели и отваливались. Я еще долгое время бродила по площади, рассматривая поблизости стоящую шестнадцатиэтажку, выделяющуюся на желто-зеленом фоне. Советские гербы хоть и поржавели, но по-прежнему заставляли проникнуться к городу с уважением.

Длинная заросшая дорога разделяла площадь на две части, одна из которых заканчивалась у подножия колоннады.

Чрезмерная растительность не смогла до конца уничтожить творение человека. Природа с каждым днем брала то, что отнял у нее человек. Торчащие ветви из земли затормаживали прогулку. Вокруг домов в строй выстроились деревья, словно защищая грозные почерневшие стены.

Передо мной предстала просторная асфальтированная площадка с огромным колесом обозрения посередине. Полуразрушенное, местами целое, оно вызывало невероятный восторг.

Карусель-ромашка, автодром и качели выглядели серыми на его фоне.

Ржавые, исписанные, почерневшие, полуразрушенные и полу-обворованные конструкции. Еле слышный скрип от порывов ветра. Яркие желтые кабинки выделялись на голубом небе. Разбитая трансформаторная кабина рядом с колесом. В ней хорошо сохранился пульт управления аттракционом. В ногах валялись вырванные кем-то провода.

Колесо не заработает без электричества. Прямой электрический путь давно вышел из строя и существовал сам по себе.

Печальное зрелище.

– Добро пожаловать в настоящее, – раздался знакомый голос.

Вздрогнув, я резко повернулась.

Снова та незнакомка, что встретила меня у железнодорожной станции. Невозмутимый вид выбешивал. Девушка спокойно ожидала реакции, не сводя взгляда. Легкий порыв ветра развивал бледно-зеленый подол платья. Темные пряди распущенных волос касались спины.