Парни из Билокси - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 41

— Здесь нет, а там есть, и я готов добавить это к общим требованиям и устроить нам еще один суд. Если все пойдет хорошо, я попрошу сто тысяч в качестве штрафных санкций.

— Не надо кипятиться. Дайте мне пять минут, хорошо?

Уэбб вышел из кабинета, и судья с Джесси с облегчением вздохнули.

— Неужели это закончится? — спросил Олифант, будто обращаясь к себе вслух.

— Не исключено. Это может оказаться началом конца. На прошлой неделе я встречался в Джексоне с юристами прибрежных штатов, пытаясь урегулировать дела. Впервые они согласились сесть за стол переговоров. Но большие боссы до сих пор не моргнули и глазом. Если ЭРА и прибрежные штаты сдадутся, остальные быстро последуют их примеру.

— Сколько у вас сейчас дел?

— Полторы тысячи против восьми компаний. Но я подал только две сотни исков, где дома явно повреждены именно ветром. Остальные, как вы знаете, сложнее. Их будет труднее выиграть из-за повреждения водой.

— Пожалуйста, Джесси, не подавай больше исков. С меня довольно этих разбирательств. И есть еще нечто, беспокоящее меня. Я перестал быть беспристрастным, а для судьи это плохо.

— Понимаю, судья, но никто не может вас в этом упрекнуть. Чертовы страховые компании прогнили насквозь, и если бы вы не удовлетворили мой иск о штрафных санкциях, то воз был бы и ныне там. Вы сделали урегулирование возможным, судья.

— Нет, эта заслуга целиком ваша. Ни один другой юрист на Побережье не осмелился бы на такой шаг. Да, многих наняли добиться справедливости, но все они ждут, когда вы заставите компании сдаться.

Джесси улыбнулся, соглашаясь. Когда через несколько минут вернулся Уэбб, на его лице играла широкая улыбка, а глаза сияли. Он протянул руку и сказал:

— Договорились.

Джесси, обменявшись с ним рукопожатием, повторил:

— Договорились. Теперь мы не покинем этот кабинет, пока у нас не будет письменного соглашения, засвидетельствованного судьей, которое распространится на все мои дела и клиентов.

Судья Олифант надел мантию, прошел в зал суда и отпустил приглашенных кандидатов в присяжные. Джесси сообщил своему клиенту, что дело улажено, а чек уже выписывается.

Однако прошли недели, прежде чем кто-либо действительно увидел чек. ЭРА, написав методичку по отказам в выплате, просто перешла к следующему этапу проволочек. Оценщики часто не отвечали на телефонные звонки вообще, и никогда не отвечали сразу. Удивительное количество документов потерялось при пересылке почтой. Все письма от компании отправлялись в самый последний момент. Излюбленная уловка заключалась в том, чтобы договориться с теми, кто нанял адвокатов, и игнорировать тех, кто этого не сделал.

Через две недели после уступки ЭРА другие компании прибрежных штатов согласились удовлетворить исковые требования, но и они всячески затягивали процесс. К концу июля почти все страховщики согласились на решение споров в досудебном порядке. Подрядчики внезапно оказались нарасхват, и разрушенные кварталы стали шумными от бесконечного стука молотков и визга электропил.

Адвокатское бюро «Руди и Петтигрю» получило первую партию чеков за восемьдесят одного клиента, подавшего в суд на ЭРА. На счете в банке оказалось чуть более сорока тысяч долларов комиссионных, что позволило решить немало финансовых проблем. Джесси выписал солидные премии своим партнерам, секретарю и помощнику юриста, работавшему неполный рабочий день. Немного денег он отнес Агнес и детям. Затем отправил чек Киту в университет, а пять тысяч долларов положил на свой предвыборный счет, который он никогда не закрывал.

Судебные тяжбы были далеки от завершения. Его клиенты, которые жили ближе к пляжу, понесли ущерб, явно вызванный волной. Позиция Джесси заключалась в том, что ветер со скоростью не менее 175 миль в час[16] срывал крыши и разрушал веранды за несколько часов до штормового нагона. Однако для доказательства этого утверждения требовалось привлечение специалистов и финансирование.

Через год после дня чудовищного стихийного бедствия стояло чудесное утро, и возле развалин церкви Искупителя — старейшего епископального храма на Побережье — собралась толпа. В течение получаса, пока подходили люди, играл муниципальный оркестр. Пресвитерианский пастор вознес торжественную молитву, его сменил священник, выступивший с небольшой проповедью. Мэр Билокси говорил о несгибаемой воле и бойцовском духе жителей Побережья. Показав направо, он рассказал о восстановлении гавани Билокси. Слева от него за автострадой номер 90 строился новый торговый центр. Большая часть завалов была расчищена, и с каждым днем шум восстановления делался все громче. Израненное и измученное как никогда прежде Побережье начало подниматься с колен.

Был открыт красивый памятник погибшим.

Когда ураган сровнял с землей ночные клубы, оставив на их месте лишь бетонные плиты, в определенных кругах стали поговаривать, что, возможно, Бог тем самым выразил свою волю и свершил свой суд над нечестивыми. После натиска стихии об этом любили рассуждать отдельные проповедники. Печально известного порока Билокси больше не было. Хвала Господу.

Однако грешники не отказывались от своих дурных привычек и по-прежнему хотели выпить. Когда через три месяца после урагана «Красный бархат» и «О’Мэлли» открылись вновь, их мгновенно заполнили посетители, а перед входом стояли длинные очереди. Поданный пример вдохновил многих падких до легкой наживы корыстолюбцев. Некогда дорогая земля, обращенная к пляжу, теперь пустовала, и многие домовладельцы не собирались возвращаться. Зачем возводить дорогой дом и рисковать, что его снесет очередная «Камилла»? Цены на землю резко упали, что лишь подстегнуло интерес строителей.

К Рождеству 1969 года вдоль Стрипа начался строительный бум. Здания возводились из дешевых материалов и едва выдерживали порывы ветра во время хорошей летней грозы. Их украшали всевозможные навесы, портики, разноцветные двери, фальшивые окна и кричащие неоновые вывески.

На Побережье по-прежнему находилось много строителей, поденщиков, волонтеров, бродяг и гвардейцев, не говоря уже о новобранцах на базе ВВС, и в городе быстро росла популярность ночных заведений. Отрасль порока, пожалуй, сумела первой восстановиться после урагана полностью.

Старое здание, в котором располагалась «Стоянка грузовиков», было из бетона и кирпича, что позволило ему выдержать бешеный напор ветра и воды. Лэнс поручил Хью провести ремонт и реконструкцию, и, когда заведение вновь открылось в феврале, тот решил устроить свое пристанище именно там. Он хотел держаться подальше от отца и Невина Нолла. Ему исполнилось двадцать два года, и он жаждал самостоятельности. Он устал возить отца и слушать его непрошеные советы. Ему надоело разнимать драки в «Фокси» и «Красном бархате», смешивать напитки вместо отлучившегося бармена, выслушивать надоевшие нравоучения матери об опасностях и пороках преступной жизни. Он не устал от девушек, но хотел более серьезных отношений. У него была своя квартира, он жил один, и ему это нравилось, но чувство неудовлетворенности овладевало им все сильнее.

Официально работа Хью заключалась в управлении заправками, в которых продавался дешевый бензин, и круглосуточными магазинами при них. У Лэнса на Побережье их было несколько, и он их использовал для отмывания денег, которые приносили клубы. Поставки в магазины оплачивались наличными, причем со скидками, и товары на полках становились совершенно законными. Их продажи должным образом регистрировались, велся надлежащий учет, налоги платились вовремя. Во всяком случае, за большую часть товаров. Правда заключалась в том, что около половины всех доходов никогда не регистрировались в бухгалтерских книгах. Грязные деньги становились еще грязнее.

Хью бросил бокс, когда понял, что его сильные стороны — умение держать удар, быстрые руки и любовь к драке — сводились на нет нежеланием соблюдать режим. Ему всегда нравилось заниматься в спортзале, но Бастер в конце концов прогнал его, поймав на курении в третий раз. Хью слишком любил пиво, сигареты и ночную жизнь, чтобы оставаться в хорошей спортивной форме. Бросив бокс, он проводил дни, слоняясь по «Стоянке грузовиков», где играл в бильярд и просто убивал время. Он любил покер и подумывал о том, не стоит ли поехать в Вегас, чтобы заняться им профессионально, но выигрывать стабильно у него никогда не получалось. Он стал настоящим мастером бильярда и выиграл несколько турниров, но тут призовой фонд был весьма скромным.