Колизион. Шатер отверженных - Ясинская Марина Леонидовна - Страница 14

Что еще более приятно, вид поверженной королевы доставлял удовольствие не только Тине, но и всему классу. Казалось, лишь освободившись от власти двух Ольг, все поняли, как сильно те их угнетали. И хотя Тине не было никакого дела до чувств одноклассников – как и любого фамильяра, ее в первую очередь волновало только ее самое непосредственное окружение, семья и близкие друзья, – она не могла не наслаждаться, видя, как ранит оставшуюся Ольгу безразличие и злорадство в глазах одноклассников. Падение одной королевы отбрасывало тень и на вторую; оставшаяся Ольга стремительно скатилась с пьедестала, и Тина была почти уверена, что это лишь вопрос времени, когда одноклассники окончательно привыкнут к ее новому низкому положению в социальной иерархии школы и начнут травить так же, как это еще недавно делала она сама.

Что ж, Тине потребовалось совсем немного времени, чтобы привести хаотичную жизнь своего «оригинала» в порядок. Ох уж эти люди! Запускают пустяковые проблемы, позволяют им из мелких сорняков разрастись до джунглей, а потом удивляются, почему у них в жизни все плохо. Да потому, что нечего сидеть сложа руки, ныть, как все плохо, покорно принимать все удары и ждать, что все само когда-то изменится! Нет, люди положительно не умеют толково распорядиться выпавшим на их долю драгоценным подарком – настоящей жизнью!

Но Тина все быстро исправила! Если Кристину одноклассники ни во что не ставили, то теперь они ее как минимум уважают, никто не бросает ей обидных слов, никто не думает насмехаться или издеваться над ней. Это ее вполне устраивает, а робкие попытки некоторых одноклассниц с ней пообщаться ей не нужны, друзья Тине ни к чему. Фила, решившегося вчера неловко извиниться и пригласить ее после уроков в кафе, она послала; романтические отношения ее точно не интересовали. Во всяком случае, не сейчас и уж точно не с этим смазливым мальчишкой, который возомнил о себе слишком много. Доучиться в школе осталось всего ничего, а потом Тина уедет отсюда и будет строить совсем другую, успешную взрослую жизнь, которой никогда не свете не добился бы ее «оригинал».

Кирилла этот противный Юрка больше не достает – и не будет. На днях он наконец вернулся в школу, но теперь похож на бледную тень себя прежнего – молчит, заикается, а иногда от резкого звука может и описаться, отчего стал предметом жестоких насмешек своих бывших товарищей. Так что Кирилл теперь в полной безопасности.

После расширения мастерской, спасибо выгодному кредиту, отец стал зарабатывать больше, и мама наконец-то перестала надрываться в две смены – а это именно то, чего семье так долго не хватало. Правда, отец стал еще меньше проводить времени дома – бизнес требовал внимания, еще чаще приходил нетрезвым – удачные сделки надо обмыть, и они с матерью стали еще больше ругаться, но это все мелочи по сравнению с решением главной проблемы – материального достатка.

Словом, Тина обеспечила своей новой семье все необходимые компоненты для счастья – как и положено любому фамильяру. А то, что эти компоненты пока почему-то все никак не складываются в счастье… Тина не понимала, в чем дело. Она все сделала как надо! Вероятно, это лишь вопрос времени, всем надо привыкнуть к новой жизни, а потом, в один прекрасный момент, счастье все-таки появится. До тех же пор оставалось лишь присматривать за тем, чтобы никто не посмел вмешаться в ту новую, идеальную реальность, которую она выстраивала для семьи.

И неплохо бы выйти на связь с другими хостильерами. Пару раз ей удалось установить удачный контакт и пообщаться, но этого недостаточно, те хостильеры были так же неопытны, как и она сама. Ей бы хотелось связаться с кем-то из тех, кто живет в этом мире уже давно и мог бы научить ее каким-то вещам, ведь сейчас Тина действовала больше по наитию, наугад. Конечно, в городке хватало фамильяров, но они Тину не интересовали. Фамильяры и хостильеры соотносились друг с другом примерно так же, как кошки и тигры, – оба из одного семейства, но в слишком уж разных категориях.

Однако прежде всего надо решить вопрос с Кристиной. Будь Тина обычным фамильяром, эта проблема вообще не стояла бы. Но она была хостильером, и в этом ее сила – и ее слабость. Как хостильер, она была куда сильнее и самостоятельнее обычных фамильяров, но в то же время у нее оставалось уязвимое место – Кристина. Впрочем, яггер должен решить эту проблему, и тогда она навсегда получит новую жизнь в свое полное и безраздельное распоряжение.

Тина бросила взгляд на дату на телефоне. Возможно, яггер уже добрался до цирка. А если нет, то вот-вот доберется. До ее полной свободы остались считаные дни, если не часы.

Несколько мгновений Кристина смотрела на остервенело качающееся, стукающееся о дверь кольцо в пасти льва; в голове было шаром покати, и только одна мысль снова и снова вспыхивала, словно неоновая вывеска в ночи: «Там внутри кто-то есть. Там внутри кто-то есть…» Совсем рядом толпился целый сонм вопросов: кто туда мог зайти и зачем, ведь по доброй воле этого никто не сделает, а вдруг это кто-то из циркачей «Обскуриона», а что, если это и вовсе какая-то непонятная мистика, которой, как выясняется, «Колизион» нашпигован не хуже, чем рождественский гусь – яблоками? Но ни один из этих вопросов не успел достичь сознания и затормозить руку Кристины, которая, будто зажив самостоятельной жизнью, потянулась к двери, схватилась за кольцо в пасти льва и с силой потянула.

Зря она приложила столько усилий – дверь распахнулась так легко, что Кристина едва удержалась на ногах. А вот тот, кто бился в дверь изнутри, явно не ожидал помощи снаружи и рухнул прямо перед ней.

Девушка вскрикнула от неожиданности и чуть отступила назад. Недавний пленник цыганской кибитки выругался, чертыхнулся, зашипел сквозь стиснутые зубы и начал с трудом подниматься.

– Мануэль? – пораженно воскликнула Кристина, когда он наконец встал на ноги.

– Крис? – буркнул он, как ей показалось, с досадой и опередил ее, первым спросив: – Ты что тут делаешь?

– А ты? – тут же вернула она ему вопрос. – И как ты оказался заперт?

– Я… секунду, – простонал Мануэль, встряхнул головой и принялся потирать ушибленный локоть, сгибать и разгибать колено и потирать поясницу.

– Что с тобой там произошло? – встревожилась Кристина, испуганная симптомами травм, явно несопоставимых с одним лишь неудачным падением ей под ноги. Что с ним случилось в кибитке? Зачем он вообще туда пошел, он же прекрасно знает, как это для всех опасно! Ну, почти для всех…

Мануэль молчал, и Кристина подумала: а не случилось ли худшее? Вдруг кибитка навредила его разуму?

– Ты долго там пробыл? – Девушка затеребила воздушного гимнаста, потрясла за руки, за плечи, положила ладони на чуть колющие отросшей щетиной щеки и попыталась поймать его взгляд. – Ну же, говори!

– Я… – пробормотал Мануэль. – Понимаешь, этот «Обскурион»… Сразу так нахлынуло! Вспомнил, что было… И как-то…

Кристина шумно выдохнула – нет, он не сошел с ума! Девушка обхватила Мануэля за талию и помогла спуститься по ступенькам.

– Вот так. Все хорошо, – приговаривала она, а про себя думала, что могла бы и сама сообразить: разумеется, появление цирка, из которого его когда-то выбросили, должно было стать для Мануэля огромным стрессом. Правда, все равно непонятно, зачем он пошел в кибитку; дар у него и так есть. Может, он боялся, что появление прежнего цирка отнимет у него его способности, и решил подстраховаться? Не самое разумное решение, но – эй, много ли людей совершают логичные и взвешенные поступки, находясь в состоянии эмоционального раздрая?

В любом случае задавать эти вопросы Мануэлю сейчас было бесполезно, он находился не в том состоянии, чтобы нормально отвечать. Прежде всего его нужно увести от кибитки подальше и дать ему успокоиться и прийти в себя.

Закинув руку Мануэля себе на плечо, Кристина обернулась и бросила еще один взгляд на кибитку. Вообще-то она сама собиралась войти в нее и потребовать ответов. Но, видимо, это придется отложить на потом, не оставлять же Мануэля в таком состоянии!