За его спиной (СИ) - Зайцева Мария - Страница 38

Мы замерли в этом безвременье, вдвоем, поглощенные друг другом, а затем Бродяга провел жесткой ладонью по моей скуле, подхватил за подбородок и поднял, заставляя смотреть себе в глаза. И я смотрела, умирая от потребности большего прикосновения. Чтоб просто подхватил за затылок и прижался губами, даря такое привычное, сладкое бессилие, радостную покорность, которая никогда еще не была настолько естественной и правильной. Мы смотрели друг на друга, и слов не требовалось. Я видела во взгляде Бродяги так много, что даже, разложи я это все по полочкам, места бы не хватило! Здесь и обещание, и приказ, и мольба, и уверенность, и страх, и опасение… И еще что-то, чего не распознаешь, то самое, глубинное, важное. Не знаю, что видел в моем лице Бродяга, потому что миллион эмоций обуревали, но через мгновение его глаза стали совсем черными, жесткими такими, а пальцы на моем подбородке чуть усилили нажим:

— Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу теперь никогда? — прошептал он, словно с усилием выдавливая из себя слова.

Я не могла отвечать, сухо было в горле. Просто кивнула. Понимаю, да. И принимаю это. И хочу этого.

— Если ты думаешь, что после всего этого… — он сделал паузу, давая понять, что именно имел в виду, — сможешь уехать, то…

Я прикусила губу и торопливо замотала головой. Нет! Нет! Я не хочу! Я не поеду! Даже если выгонишь, буду рядом! Просто так… Просто…

— Я не смогу тебя отпустить, понимаешь? — сказал Бродяга, внимательно изучая мою реакцию на свои слова.

И я кивнула опять. Понимаю, да. Принимаю. Не отпускай. Никогда-никогда!

— Ты — мое всё, котенок…

Последнюю фразу он произнес на грани слышимости, низко-низко, не для меня, а, кажется, для себя больше.

И я не смогла больше сдерживаться, подалась к нему, стараясь быть аккуратной и не причинить боль, и прижалась губами к его губам. Счастливо выдыхая, умирая от того, что наконец-то, наконец-то! Мой, мой, и я — его! И никак иначе.

Мы никогда не говорили друг другу таких слов, как-то все происходило на уровне действий, и я все это время не понимала, насколько мне их не хватало. Слов. Вот этих простых, но таких определяющих нас слов.

И теперь сердце мое пело, а в груди установился покой.

Мы со всем справимся. Обязательно! Иначе и быть не может!

Я провела губами по его небритому подбродку, понимая, что лучшего времени для признания не найти, и готовясь к этому, выстраивая слова…

— Ар, там Хазар на связи! — ворвался в наш мир посторонний грубый голос, — ох, черт… Брат, прости, но ты срочно нужен!

Глава 41

Я к этому времени уже отпрянула от Бродяги, стыдливо отворачиваясь, и убежала на кухню, чтоб спастись привычными действиями.

Бродяга тут же переключился на разговор с Хазаром, да так спокойно, словно и не было ничего только что, и лишь его глаза, темные, глубокие, взгляд, который не отрывался от меня, выдавали, насколько он взволнован, насколько ему тоже было важным то, что сейчас случилось.

И мне хотелось петь и летать от понимания, насколько все между нами правильно, насколько все теперь будет хорошо!

Остаток дня я так и провела, в полете.

Мало что запомнила за все время, постоянно занимаясь то один делом, то другим. С Аней я больше не разговаривала, но не потому, что испугалась ее расспросов, просто как-то не получалось, не складывалось.

Она, собственно, и не настаивала, тоже занимаясь своими делами, в основном, возясь с Ванькой.

Весь день Бродяга был сильно занят, по обрывкам разговоров с Хазаром я поняла, что дела у них пошли хорошо, и сейчас как раз Хазар додавливал Шишка на информацию о заказчиках всего этого балагана.

Вечером я не стала дожидаться, пока освободится Бродяга, прилегла в одной из гостевых комнат.

Разбудил меня шум подъезжающих машин.

Я встала, минут пять потерпела, понимая, что это хозяин дома приехал, и сейчас ему на глаза лучше не показываться, а стоит подождать Бродягу здесь.

Но потом осознала, что Бродяга может и не знать, в какой я комнате, их же тут полно, и все же решилась выползти. Выключила свет, выглянула за дверь, прикидывая, как скорее попасть в гостиную.

И тут же замерла, словно мышь под веником, потому что совсем неподалеку от моей комнаты увидела Хазара.

Он шел, быстро и жестко ступая по паркету, и я порадовалась, что не вижу его лица, только спину. Мне, честно говоря, и спины хватило за глаза. Как-то сразу чувствовалось, что хозяин дома все себя от напряжения. Или, может, злости… Ужас, короче говоря.

Спрятаться обратно в комнату было страшно, вообще двинуться было страшно, и я не шевелилась, надеясь, что он сейчас завернет за угол. И я смогу, наконец, начать дышать.

Но Хазар остановился у еще одной гостевой комнаты как раз в тот момент, когда дверь в нее распахнулась.

Я увидела на пороге Аню, бледную, с глазами в пол лица, которые стали, кажется, еще больше, когда она наткнулась на хозяина дома.

Аня раскрыла рот, явно что-то желая сказать, но Хазар не позволил сделать это.

Жестко обхватил ее за скулы пальцами, второй рукой дернул на себя и грубо впился в раскрытый рот поцелуем.

Аня как-то сразу вся обмякла, не сопротивляясь его жестокости, я видела, как она бессистемно и беспомощно скользила ладонями по его плечам. А затем Хазар, не прерывая своего поистине поглощающего, бешеного поцелуя, просто подхватил ее под ягодицы и внес обратно в комнату.

Дверь давно захлопнулась за ними, а я все еще не могла двинуться, глядя в темное пространство коридора и переживая только что увиденное.

Жесткие, грубые движения Хазара, властность и голод, сквозившие в них. Беспомощность и покорность Ани, ее хрупкость, особенно на контрасте с самим Хазаром…

Ох, это было на редкость пугающее зрелище и в то же время очень интимное.

Я покраснела, прижала обе ладони к щекам, стыдясь, словно подсмотрела, как они любовью занимаются…

А затем, спохватившись, побежала искать своего Бродягу.

Он нашелся там же, в гостиной, в компании Каза.

Черноволосый улыбчивый друг моего Бродяги смешливо стрельнул взглядом по моему красному лицу:

— Ну, я пошел, хорошей ночи, ребята. Сильно не увлекайтесь, Ар, у тебя ребра сломаны, вообще-то…

— Иди давай… — прогудел довольно Бродяга, протягивая мне ладонь. И я тут же воспользовалась этим приглашением, падая рядом с ним на диван и пряча лицо у него под мышкой.

Каз сказал что-то еще, но я не расслышала, занятая поисками защиты у своего Бродяги.

— Ну все-все, он ушел, котенок, — улыбнулся Бродяга, извлекая меня у себя из-под бока, — ты чего так испугалась? Дрожишь? Или… Напугал кто-то?

Последнее он произнес тихо и так пугающе спокойно, что у меня все внутри помертвело.

Я тут же замотала головой, уверяя, что все в порядке, просто увидела Хазара…

— А… — расслабился Бродяга, — ну тогда понятно. Хазар и крепких парней пугает до уср… Кхм… Ладно… А где ты с ним столкнулась?

— Он… — я сделала паузу, думая, стоит ли говорить, в итоге решила все же рассказать, — он к Ане шел…

Бродяга неожиданно нахмурился и, отвернувшись в сторону, выругался.

— Что такое? — не поняла я.

— Котенок, от Ани держись подальше, — сказал Бродяга глухо, — Хазар… Он сам себе хозяин, конечно, но… Блин, вот что вы с нами делаете, а?

— Что случилось-то?

— Аня… — Бродяга немного помедлил, словно слова подбирая, — короче, Шишок сдал своего крота… И это Аня. Она связана с московскими, и на флешке, что она притащила, липа…

— Но… — я удивленно смотрела на него, пытаясь уложить в голове новую информацию, как-то ее соотнести с Аней. И не соотносилось никак. — Но как Хазар…

— Это не важно, котенок, — на лице Бродяги внезапно прорисовались жесткие морщины у глаз, он перехватил меня за подбородок, заставляя смотреть на себя, и сказал с нажимом, — к Ане не подходить, поняла? Вообще. Никак.

— Но ведь Хазар сам сейчас к ней… — попыталась возразить я, — если он знает, то зачем?..