Первый встречный феникс (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 20

Ситуация бесила. Обнаженный мужчина под бочком раздражал отсутствием действий. Потому что все хорошо: и подарки, и внимание, и забота. Но какого черта?!

Я злилась, уделяла много времени тому, с чем он попросил меня разобраться. Слуги, дворец, документы. Даже нашла, где приворовывали управляющий и экономка. Им ничего не сказала, но Филиппу их грешки сдала. Пусть сами разбираются.

Вот как-то так шла уже четвертая неделя, и я поняла, что мне пора возвращаться домой. Осознание пришло спокойно, без негативных эмоций. Просто встала я однажды утром, посмотрела на подушку, хранившую следы спавшего на ней феникса. Потянулась, окинула взглядом свою спальню. На туалетном столике свежие цветы и коробочка с очередным подарком. Судя по размеру — сережки или кольцо.

Я за всю жизнь не успела накопить столько драгоценностей, как за время в этом мире. Вот смотрела я на букет и коробочку и понимала — пора. Меня ждет Земля, родители, моя квартира, работа, коллеги. И Наташа, последняя из нашей банды. Мы дружили с юности, но постепенно исчезла из компании Варя, потом Ира. Мы с Наталкой вдвоем остались, похоже.

Вернусь и все расскажу ей. Она поверит, потому что сама творческая на всю голову. Фантазерка и выдумщица, мечтательница и шалунья, хотя по виду и не скажешь: ироничная, циничная, прямолинейная во многом. Но именно ей можно признаться и про огненное яйцо, и про голого полыхающего мужика на моей плите, и про фиктивную помолвку. Она поверит даже в мое путешествие в другой мир. Только нужно будет убедительные доводы привести.

Филиппу я о своем решении вернуться домой собралась сказать вечером, как только мы увидимся.

Не успела. Он вернулся, когда я уже спала. Вероятно, лег сам и во сне я переместилась к нему. Вот дичь же! Ну почему нельзя просто и спокойно укладываться в одну постель вместе сразу?

Я переместилась спящей, но проснулась от какого-то звука за окном. Фил мерно дышал и спал. А я поняла, что хочу к себе, в свою отдельную кровать. Мы не пара, вот и нечего. Так бывает, что обоюдная химия не случилась. Ну что ж теперь.

Тихонечко выскользнув из постели, я на цыпочках двинулась к двери между нашими спальнями.

— Куда ты?

Я не услышала и не почувствовала, как феникс встал и догнал меня. И его вопрос застал меня врасплох, заставил подпрыгнуть на месте и шарахнуться.

— О господи! — выдохнула я, хватаясь за сердце. — Разве же можно так подкрадываться? Убить меня решил? Я к себе.

— Что не так? — спросил он, положив руки мне на плечи и не давая сделать шаг к двери.

— Ты о чем? — Прикинулась я непонимающей. — Я уже проснулась, возвращаюсь в свою комнату.

— Елена.

— Иди спи, — улыбнулась я. Не хочу я ничего объяснять, что-то рассказывать. — Давай утром поговорим.

— Я сделал что-то не так?

Нет, блин, все он так сделал! Ничего вообще не сделал и спрашивает, что он сделал! Мы с ним что, пионеры? Два взрослых человека каждую ночь делят постель и… ничего. Ну, значит, этим двум людям, — а, ну да, он нелюдь, — не стоит продолжать это делать.

— Мне пора домой, Филипп. Я больше не могу гостить у тебя. И так все слишком затянулось, а мне пора возвращаться в свою настоящую жизнь. Сможешь меня завтра отправить?

Руки на моих плечах закаменели. А я зевнула, выпуталась и спокойно пошла к себе. Когда решение принято, на душе всегда становится легко.

Я переступила через порог, и тут он меня нагнал. Молча, тихо, решительно. Так же молча развернул к себе и поцеловал. Отчаянным, жадным, голодным поцелуем. Сжал в объятиях так, что у меня аж воздух из легких выбило.

Спина внезапно ощутила стену. Что-то упало и разбилось. Но взглянуть я не могла, потому что… Ну сложно это, когда тебя прижали к стене, подхватив под ягодицы.

Поцелуй снес остатки разума, контроля и выдул все мысли из головы. Это был тайфун в чистом виде, сметающий разум, здравомыслие, стеснение. Обжигающая страсть.

Обжигающая в буквальном смысле. Филипп пылал огнем, пламя стелилось по его коже. Внезапно выпростанные крылья тоже полыхали. Сознание ловило это урывками, не имея возможности осмыслить и посмотреть. Невероятным образом пламя с кожи феникса перескочило на меня. Больно не было, но почему-то по моей коже тоже стелился огонь. А вот ночная сорочка осыпалась пеплом, оставив меня обнаженной.

Две фигуры, объятые магическим огнем…

Мы целовались, совершенно потеряв голову от страсти. Уже давно я обнимала его за шею, ногами обвив за талию.

Рывок и чувство наполненности. Это было желаемым, долгожданным, ошеломительным настолько, что словно током прошило от мозжечка до копчика. Сдержать стон не удалось, и ответом был долгий выдох и тоже стон.

И стена за спиной. Нет, не прохладная. Я пылала и не чувствовала ни холода, ни твердости ее.

Кажется, я сгорела. По крайней мере, мои разум и контроль точно. Потому что я вообще ничего не соображала. Был только Филипп. Сильные руки, держащие на весу. Его губы, плечи, волосы. И толчки внутри.

Когда наступила разрядка, он не отпустил, так и отнес на руках пару шагов в сторону, усадил. Кажется, на стол… И продолжил.

К утру я была абсолютно обессилена, обездвижена и… сыта. В том самом, интимном, смысле.

Филипп удивил напором, бешеной страстью. Раз шесть или семь удивилась я за ночь. Очень сильно, до звездочек в глазах и невозможности сдержать стон и вскрик.

А утро началось с еще одного удивления.

— Мм-м… — промычала я, не открывая глаз, но раскрываясь навстречу толчкам и движениям Фила.

Кажется, я сегодня с постели вообще не встану. Таких сексуальных марафонов у меня не случалось уже много… никогда. Я за, все прекрасно, но… как бы это сказать… у меня столько сил нет. Я все же простая человеческая женщина.

После такой нагрузки и стольких пиков наслаждения нужны корвалол и тонометр, давление померить. Мне все же уже за тридцать…

Магическое существо феникс о такой низменной вещи, как тонометр, не ведало. Оно было убойным и прекрасным в своем напоре и страсти.

А потом под моими сомкнутыми веками снова взорвалась сверхновая, тело скрутило сладкой судорогой… И почему-то стало очень горячо в том месте, где у меня была нарисованная волшебная татушка от обряда обручения. Учитывая, как мы горели волшебным пламенем всю ночь, я не испугалась. Как только смогла открыть глаза, посмотрела на запястье и удивилась.

Красный рисунок феникса разросся, поглотил всю руку до плеча и стал ярче и насыщеннее. Не контурное изображение, а полноценная картинка.

— Почему так? — спросила я, рассматривая непонятное украшение. — Оно сойдет?

— Потому что я разделил с тобой пламя, — тихо ответил Филипп и поцеловал в шею. Качнулся, у меня вырвался вздох, и я осознала, что он все еще во мне.

— Ты маньяк…

— Я слишком долго этого ждал, Елена…

…Я точно умру, причем от наслаждения, абсолютно обессиленная. Потому что за утро меня удивили еще трижды. Да так, что даже стонать уже не можешь. Только прерывистые вздохи, жаркое дыхание, горячие губы, сильные руки, ощущение полного слияния и вновь и вновь обволакивающий нас обоих волшебный огонь.

То, что боги наградили его самой лучшей женщиной из всех возможных, он убедился после выходки Луидоры. У него до сих пор не получалось поверить, что она всерьез рассчитывала пройти с ним брачный обряд.

Два столетия прошло. Симпатия, которая была между ними когда-то на заре времен, давно погасла. Луидора наслаждалась жизнью, меняла мужчин, путешествовала, замуж не спешила. Филипп вообще умер. И она знала, что навсегда. Его смерть была последней.

Никто не мог предположить, что он воскреснет. Что вернется. Да не один, а с женой. Причем женой истинной, а он давно уже понял, что именно бог связал их с Еленой. Попытка обручиться вылилась в брачные узы, а божественная воля сделала их истинными. Филипп это понял, когда, несмотря на все его ухищрения, раз за разом переносился в постель к Елене. А она — сонная, теплая, будоражащая и желанная — оказывалась в его объятиях.