Друидка (СИ) - Ворон Делони - Страница 31

— Можно и так сказать, — кивнул Стрэйб и невольно пошевелил недавно залеченной ногой.

— Ведьма мертва, — отозвался друидка. — Теперь всего их осталось пятеро.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Улыбка с лица Броука сошла, зато на лбу появилась складка.

— В каком смысле? — холодно спросил он.

— Несмотря на то, что мне было очень плохо, я слышала ваш разговор, — пожав плечами, ответила Авива. — И слышала, что вы пытались сделать, владыка. Но я не держу на вас зла. Мой владыка прекрасно понимает свою ответственность за произошедшее, поэтому он не имеет права злится или обижаться. Как и я.

— Вот как, — понимающе кивнул, Броук скрипнув зубами. — Значит, ведьм осталось всего пять?

— Когда владыка Адэхи изгнал их из своего леса, их оставалось десять. Шестерых он всё же убил, несмотря на испытываемые им тогда страдания. Четыре ведьмы пали в других владениях, пятая пала здесь. Пять ведьм, среди которых и самая первая, что обучила всех остальных. Дивина.

— И где же оставшиеся? — холодно спросил владыка.

— Одна осталась в горных владениях, где остальные — я не знаю.

— Понятно, — сдержанно кивнул Броук. — Значит, нам недолго осталось страдать.

— Если ведьмы смогли продержаться так долго, то их сила значительно возросла. Если они начали справляться даже с владыками…

Повисла неловкая паузка. Водный владыка метнул раздраженный взгляд в сторону друидки, но та не повела и глазом, спокойно глядя в его озлобленное лицо. Выждав некоторое время, Броук наконец отвернулся к воде и заговорил спокойным голосом.

— Я, а точнее мои слуги, нашли ваш цветок, — и прежде чем Атон и Авива успели бы его оборвать, быстро добавил, — но не в моих владениях.

— То есть? — непонимающе переспросил Стрэйб.

— Ханга умеет не только ворожить. Она ведунья, — выдержав паузу, Броук продолжил. — С помощью особой чаши и пары десятков ингредиентов она может создать зеркальный глаз. Этот глаз по желанию хозяйки может заглядывать даже за время и пространство, но это слишком опасно. Ханга проверила все мои земли и земли других владык в поисках короны света. Цветок остался только в одних владениях.

— В каких? — спросила Авива, в глазах которой вспыхнул азарт.

— Вам туда не пройти, никому туда не пройти, — владыка тяжело вздохнул и повернулся к гвардейцу с лицом, полным печали. — Три цветка, их осталось только три, и все они растут во владениях Дуги.

— Владения страха, — одними губами произнесла друидка, лицо которой тут же побледнело.

— В её владениях никогда не было ведьм, ибо не одна из них там не выживет, — Броук тяжело вздохнул. — Видимо именно поэтому цветы там и сохранились. Во владениях моей сестры нет никого, кроме неё, а ей ваш цветок безразличен.

— Вы уверены, владыка? — спросил Атон. — Может госпожа Ханга ошиблась или чего-то не увидела?

— Она могла, зеркальный глаз — нет, — Броук с печальным видом покачал головой. — Она чётко настроила его на поиск короны света, поэтому глаз не мог ошибиться.

Стрэйб, не найдя что сказать, молча отвернулся, прикрыл глаза и попытался привести чувства и мысли в порядок. Получалось плохо. Хотелось рвать и метать, хотелось кричать неизвестно на кого.

“И всё-таки госпожа удача меня не любит, раз повторно задницу показывает. Чёрт подери все ваши владения. Почему никогда в жизни ничего не бывает простым и лёгким?”

Атон был на грани отчаяния. Он прекрасно помнил слова Адэхи.

“Во владениях страха не выжить никому”.

И Броук это сейчас подтверждал. Так что же это получается… Всё? Можно больше не скитаться по владениям, не беспокоится о том, что тебя убьют местные обитатели и ведьмы? Вернуться домой, прийти к Балдеру и сказать:

“Я сделал всё что мог. Я знаю, где цветок, но добраться до него у меня не получилось. Почему? Так мне сказали”.

Его высочество, конечно, поймёт и поблагодарит за старание, но в уголках глаз навсегда поселится злоба и презрение к капитану гвардии. Со временем эта злоба и ненависть отразятся и на других людях. Знать о том, что можно было спасти любимого человека, и при этом потерять последний шанс, невыносимо. Стрэйб потерял много боевых товарищей, он терял своих наставников, соседей, друзей детства, но ещё никогда не терял любимых. Он не мог в полной мере прочувствовать то, что чувствует его высочество, но мог понять его желания и стремления.

Атон сжал кулаки, стиснул зубы и уже хотел послать всё и всех к чёрту и просто закричать, упасть на землю и молотить по песку, пока сил не останется. Но внезапно он одёрнул сам себя. По спине пробежал холодок — знакомое чувство, когда после ряда неудач возвращаешь себе самообладание и начинаешь думать. Стрэйб начал думать обо всём и сразу. О прошлом и настоящем, о детстве и о зрелых годах, о своих удачах и промах, о проигрышах и победах. Он оценивал свою жизнь, свою судьбу, свои силы и возможности. Прошла, казалось, целая вечность, пока Атон вспоминал всё это, но, когда закончил и вновь повернулся к владыке, его лицо разгладилось, сделавшись безупречно спокойным.

— Кто может открыть проход в эти владения? — спросил гвардеец твёрдым голосом.

— Атон, — на выдохе сказала Авива.

— Ты же понимаешь, что ты оттуда не вернёшься? — с усмешкой спросил Броук. — Какой смысл идти за этим цветком, если ты всё равно не сможешь его вынести?

— Я не прошу вас пугать меня ещё больше, — всё так же твёрдо ответил Стрэйб. — Я просто прошу сказать, кто из владык может открыть проход во владения страха.

— Оган, владыка огня, — лицо владыки водных владений стало серьёзным, а взгляд, которым он смотрел на человека, жёстким. — Только тебе даже в его владениях не выжить, там…

— Есть ли ворожба, что спасёт меня от огня? — оборвав на полуслове владыку, спросил Атон.

— Есть, — ухмыльнулся Броук. — Бурангул, владыка снега, может даровать тебе свою печать, тогда и огонь тебе будет не страшен. Но он не сделает этого просто так.

— Что можно предложить ему взамен? — голос Стрэйба с каждым разом всё больше напоминал удары о наковальню. Он был таким же сильным и чётким.

— Ты столь решительно настроен идти на верную смерть? — Броук испытующе взглянул на человека, но увидев в его глазах холодную решимость, лишь хмыкнул. — Тебе придётся постараться, чтобы завладеть доверием снежного владыки, — он отвернулся к бескрайней водной глади и заговорил уже более собранным тоном. — Тебе придётся отправиться во владения Златояры и выменять у неё предмет, называемый “Песнь песков”. Бурангул давно хочет получить этот прекрасный инструмент, но Златояра ему его не отдаёт.

— Почему владычица песков вдруг захочет отдать мне этот предмет? — с недоверием спросил Атон.

— Потому что ты отдашь ей то, чего она жаждет всем сердцем, — Броук тяжело вздохнул и повернулся к человеку. — Я не смог дать тебе положенную награду за твой подвиг, поэтому вместо цветка я дам тебе бездонную чашу, в которой никогда не заканчивается вода. Ты можешь поступать с ней как тебе угодно, но я всё же советовал бы обменять её на “Песнь песков”.

— Спасибо вам за такую щедрость, — немного подумав, ответил Стрэйб и низко поклонился.

— Это лишь малая часть того, что тебе придется сделать, чтобы попасть во владения страха, — ответил Броук, когда Атон вновь смотрел на него. — Оган сильнейший из нас — но даже он боится Дуги, владычицы страха, поэтому он не откроет тебе проход в её владения. Прежде всего тебе придётся попасть во владения грёз. Во владениях Амитолы есть очень редкое и красивое животное — бабочка сновидений. Эта бабочка обладает удивительным свойством: всякий, на кого она сядет, может по желанию погрузиться в сон и видеть прекрасные сновидения — даже мы, владыки, которым сон не нужен. Бабочка может жить в любых условиях, даже во владениях огня, но она предпочитает владения грёз, из-за мягкого климата и большого количества цветков.

— Мне нужно будет поймать её? — спросил гвардеец.

— Можно поймать, что будет очень сложно, но можно и обменять, — владыка щёлкнул пальцами и из воды вылетел небольшой пузырь, который застыл перед его глазами и образовал форму, похожую на витой рог. — Рог тумана, любимая вещь Буса, владыки туманов. Как его достать, я не могу тебе подсказать, ибо не знаю, чего он хочет взамен, но если у тебя получится уговорить его, то договориться с Амитолой тебе не составит труда.