Туманный рассвет (СИ) - "Gromdar" - Страница 44

— Тогда я еще вернусь за ним, — улыбнулся Никар, покидая таки оружейную, потому что инферно-пистолет он взял еще до того, как спросил о нём.

Теперь, когда он уже почти капитан, будет просто получить всё лучшее, что способен дать ему орден. Всё еще было странно произносить это слово, "орден", даже в мыслях, но оно начинало ему нравится. Правда, когда говоришь "орден Ангелов Ночи", всё приятное рушится. Какое всё-таки дурацкое название.

Очень не кстати в коридоре появилось ощущение, будто он о чём-то забыл, и оно скреблось на задворках сознания, пока мимо по коридору не проскочил один из писцов ордена с кипой книг. Тогда Никар понял что забыл. Книга, которую дал ему Тлен, осталась в транспорте и он едва проглядел её наискосок. Нужно было вернуть её.

В ангаре он встретил снова троих членов старого отделения Савелия, которые служили Майев, и семерых неизвестных десантников, с которыми пока у него не было необходимости знакомиться, после чего всё-таки забрал тяжелый том Тлена из транспортника и пошел в Реклюзиам, попутно листая писанину Хранителя Тишины. Фразы и обороты вызывали порой улыбку, порой усмешку, но, как понял потом Никар, не оставляли его равнодушным. Маленький сучонок знал, что писал и для кого. Тем не менее, в большей степени всё-таки эта его сказочка предназначалась молодым боевым братьям, чей путь только начинался, чтобы выстроить для них понятную структуру мира, приняв которую, они будут уверенно ступать вперёд и смогут найти большинство ответов на свои возникающие в процессе службы сомнения. Для Никара же важно оказалось то, что он чувствовал уже долгое время. По сути, с тех пор, как покинул склад после беседы с магистром, инквизитором и дредноутом. Или, может, даже раньше? Это ощущение приподнятости, будто он стал легче и готов летать. Только сейчас, сверившись с писанием Тлена и своими воспоминаниями, он понял, что это то, что он всегда искал, но чего ему удавалось достичь лишь на пару секунд после очередного предательства. Сложно было выразить это словами, но, вероятно, это и был тот свет, о котором говорил Хранитель Тишины. Свет, который помогает ориентироваться во тьме. Свет, который ведёт. И будь Никар проклят, если когда-то кому-то признается в этом.

Похоже было на то, что всё закончилось. Гавин задумчиво поглядел в окно кабинета Эктора Хиренеса, туда, где наступала ночь, а пришедшую с ней тьму прорезали лишь маленькие серебряные точки далёких звёзд. Где-то среди них вели бесконечную войну войска Крестового Похода, творили свои тёмные дела последователи Разрушительных Сил, ткали паутину лжи аэльдари, пробирались сквозь безмолвную пустоту голодные тираниды и вели свою экспансию тау, но здесь и сейчас наступало время покоя. Это радовало.

Схола Ангелорум лишилась десятка юных рекрутов, но приобрела куда больше, закалённое с малых лет братство, которое когда-нибудь достигнет тех звёзд, на которые сейчас смотрел магистр ордена. Главный рудный мануфакторум Фрации лишился одного литейного цеха, но теперь потребность в переменах привела к тому, что будут заложены еще три новых. Множество людей погибло и было ранено в беспорядках, но много больше тех, кто понял, что Вселенная жестока и будет использовать каждый шанс, чтобы уничтожить их, а защиту можно найти только у тех, кто видит шире и глубже, кто сильнее и решительнее. Все перемены вели к лучшему.

— Мы закончили, магистр Сорнери? — уточнил Эктор, когда наступившая в его кабинете тишина продержалась минуту.

Гавин улыбнулся и вернул взгляд на уставшего до предела человека, который, впрочем, судя по блеску в глазах, готов был еще работать. На самом деле этот вопрос мог бы показаться дерзким, но деятельность советника была так велика, что рядом с ним глава Ангелов Ночи даже чувствовал себя неполноценным, как будто мог бы сделать больше, куда больше, чем делал. Это было чем-то новым для него, потому он качнул головой отрицательно, чем вызвал удивление и присутствовавших Савелия с Седеком.

— Нет, — ответил он, выдержав еще одну паузу, а затем подался корпусом вперёд, чтобы ближе взглянуть на человека. — Я обычно не повторяю дважды одного и того же, но сегодня сам Император велел сделать исключение.

Все в помещении слегка подобрались, ожидая, что это он имеет ввиду.

— Год назад, когда мы взяли Фрацию, я предлагал тебе стать её губернатором. Тогда ты отказался, и можно было бы на этом закончить, но сегодняшний день показал какой вклад ты вносишь в работу системы, Эктор. Потому я повторяю своё предложение. Пусть члены совета станут твоими советниками, а не наоборот. Хватит играть в эти игры. Все знают, что ты принимаешь решения. Пусть это станет законным.

Эктор закусил тонкую нижнюю губу и костлявым пальцем напряженно почесал горбинку на своём носу, неотрывно глядя на магистра. Гавин видел, как тяжело ему даётся это решение. Куда сложнее, чем в прошлый раз, когда он уверенно отказался практически сразу же. Возможно, подыскивает верные слова, чтобы отказать снова? Магистр улыбнулся, понимая, что настаивать не будет.

— Это желание ангела Императора, а значит, самого Императора. Я принимаю его и клянусь исполнять свой долг изо всех сил, — проговорил Эктор и сглотнул ком, который так и норовил перекрыть горло и помешать ему вымолвить хоть слово, после чего сотворил знак аквилы своими тонкими пальцами, склонив голову в знак согласия.

Гавин всё еще читал сомнения в нём, но, скорее всего, они относились к тому, насколько человек сможет и дальше исполнять возложенные на него обязанности.

— Поверь, нет человека лучше на эту должность, — мягко проговорил магистр, заметив, что этим вызвал слезы у стареющего чиновника. — Ты куда-то спешил?

Хиренес снова сглотнул быстро тыльной стороной ладони вытер края глаз, кивнув утвердительно.

— Я дал обещание инквизитору Майев сегодня выспаться. И мой доктор настаивает на том же, даже назначил сиделку следить за мной, — ответил он.

Гавин переглянулся с двумя другими десантниками, и Седек кивнул утвердительно, подразумевая, что та симпатичная молодая девушка в белом халате, ожидавшая снаружи, и была сиделкой от Хайвштейна. Если бы бывший Гвардеец Ворона плохо знал людей, то решил бы, что это просто забота, но Хайвштейн был правительственным врачом и исподволь влиял на многие вещи, так что девушку эту тоже подвинул к Эктору с понятной целью. Вероятно, это тоже к лучшему.

— Тогда иди. Мы закончили, — улыбнулся лукаво магистр, а затем, когда Эктор покинул кабинет, поглядел на Савелия и Седека. — На сегодня действительно всё. Но завтра будет новый день. У нас меньше года на то, чтобы нарастить силы и дать братьям набраться опыта, прежде чем придётся вступать в смертельные столкновения, будь то с тиранидами, еретиками или другими врагами. Используем все имеющиеся ресурсы, чтобы они… нет, все мы, были готовы.

— Я думал над тем, чтобы сделать из острова Евгения полигон, — предложил Седек, подавшись чуть вперёд. — Место безжизненное, ни растительности, ни зверья. Идеально для тренировок опустошителей.

— У тебя есть моё одобрение, брат, — кивнул Гавин, переводя взгляд на Савелия.

— Я буду с молодыми жестче, — качнул головой десятый капитан. — Они будут молить Императора о том, чтобы побыстрее отправиться в настоящий бой.

Магистр улыбнулся широко, потому что именно такого ответа от ветерана и ожидал, а затем поднялся.

— В наших руках большая сила. Приведём её в движение, — уверенно кивнул Гавин Сорнери и по очереди сжал запястья братьев в истинно воинском жесте.

Дальше их ждали разные дороги, но объединённые одной целью, они действительно становились неудержимой силой.

Фиррис пришла в себя от яркого света, ударившего по закрытым глазам и мгновенно пробудившего её ото сна. Тем не менее, открывать глаз она не хотела и не могла, настолько устала за вчера. Вместо этого она прикрылась рукой, желая только, чтобы свет погас и она могла доспать еще немного. Однако тот, кто включил свет, даже не думал о её чувствах, и она услышала лязг тяжелых шагов по стальному настилу её комнаты. Она что, еще и не закрыла двери? Как это было ужасно…