Литература и котики. Для тех, кто не разучился читать - Латунова Ольга Владимировна - Страница 8

Великий Жан де Лафонтен умер 13 апреля 1695 года.

В сорокалетнем возрасте он создал новый литературный жанр (первый сборник его басен вышел в свет в 1668 году) и, по сути, остался единственным его представителем. Он не имел ни предшественников, ни достойных прижизненных последователей в сочинении того, что, как утверждал римский философ Сенека, как и жизнь, ценится не за длину, а за содержание. Античные авторы типа Эзопа были для него лишь источниками фабулы.

Литературный критик Жан-Франсуа де Лагарп судил о Лафонтене так: «Говорят, что Лафонтен ничего не изобрел, но он изобрел свое искусство писать, и его изобретение не сделалось общим». А писатель и моралист Шамфор говорил о Лафонтене, что ему одному было даровано «сочетать оттенки резкие и краски противоположные». Часто одна его басня соединяла в себе простоту поэта Клемана Маро с игривостью и замысловатостью Венсана Вуатюра, черты поэзии возвышенной и то, что силой мысли навсегда врезается в память.

В. А. Жуковский в своем эссе «О басне и баснях Крылова» отмечал:

«Таков характер Лафонтена. Можно ли удивляться, что басни его имеют для всех неизъяснимую прелесть? Лафонтен рассказывает нам о тех существах, которые к нему близки, и первый совершенно уверен в истине своего рассказа».

По мнению Жуковского, чтение Лафонтена порождает в душе то самое чувство, которое обычно производит в ней «присутствие скромного, милого, совершенно добродушного мудреца». И с этим характером у Лафонтена удивительным образом сочеталось высочайшее дарование поэта, под которым Жуковский подразумевал «воображение, представляющее предметы живо и с самой привлекательной стороны», а также способность рассказывать просто, без принуждения, но языком стихотворным, то есть языком, наполняющим простой рассказ высокими выражениями и смелыми оборотами.

В своем эссе В. А. Жуковский писал о Лафонтене:

«Никто не умеет столь непринужденно переходить от простого предмета к высокому, от обыкновенного рассказа к стихотворному, никто не имеет такого разнообразия оборотов, такой живописности выражений, такого искусства сливать с простым описанием остроумные мысли или нежные чувства».

Отмечал русский поэт и удивительный дар Лафонтена, занимаясь одним предметом, изображать мимоходом массу других предметов — вроде бы посторонних, но тоже очень важных.

Лафонтен, который не выдумал ни одной собственной басни, почитается, невзирая на то, поэтом оригинальным. Причина ясна: Лафонтен, заимствуя у других вымыслы, ни у кого не заимствовал ни той прелести слога, ни тех чувств, ни тех мыслей, ни тех истинно стихотворных картин, ни того характера простоты, которыми украсил, и, так сказать, обратил в свою собственность заимствованное. ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЖУКОВСКИЙ русский поэт

Очень похож на Лафонтена был и И. А. Крылов, и это позволяет утверждать, что подражатель-стихотворец тоже может быть оригинальным автором, даже если он и не написал, как иногда говорят, «ничего собственного».

Если говорить о прозе, то переводчик там раб, а вот переводчик в стихах — это соперник, — объяснял этот феномен В. А. Жуковский. Это как два актера, которые обучаются искусству декламации у третьего. Один подражает с рабской точностью взорам и телодвижениям учителя, а вот другой, напротив, старается сравниться с ним в исполнении одной и той же роли, употребляя при этом свои собственные методы, одному ему свойственные. Точно так же и поэт оригинальный «воспламеняется идеалом, который находит у себя в воображении», а поэт-подражатель — образцом, который занимает для него место собственного идеала.

Дидактический характер заметен только в первых книжках басен — в остальных Лафонтен становится все более и более свободным, нравоучения сменяются передачей лирических чувств и настроений. Менее всего привлекательна в баснях Лафонтена их нравоучительная часть. Лафонтен проповедует очень узкую житейскую мораль, умение устраиваться в жизни, пользоваться наивностью других, жить не непосредственно, а рассудочно. Его герой — трудолюбивый муравей, а не беспечная стрекоза. ЗИНАИДА АФАНАСЬЕВНА ВЕНГЕРОВА писательница, переводчица и литературный критик

Все лучшие басни Лафонтена имеют общий философский характер, из них не извлечь одну только житейскую мораль. Есть в них глубокий воспитательный момент, если не искать нравоучений, нередко присочиненных Лафонтеном исключительно для практических целей, а всматриваться в сам дух его поэзии.

Жан де Лафонтен увековечил котов и кошек в нескольких своих произведениях.

«Кошка, превращенная в женщину» (перевод А. Е. Измайлова) Был в старину такой дурак,

Что в кошку по уши влюбился;

Не мог он жить без ней никак:

С ней вместе ночью спать ложился,

С одной тарелки с нею ел,

И, наконец, на ней жениться захотел.

Он стал Юпитеру молиться с теплой верой,

Чтоб кошку для него в девицу превратил.

Юпитер внял мольбе и чудо сотворил:

Девицу красную из Машки — кошки серой!

Чудак от радости чуть не сошел с ума:

Ласкает милую, целует, обнимает,

Как куклу наряжает.

Без памяти невеста и сама,

Охотно руку дать и сердце обещает.

Жених не стар, пригож, богат еще притом,

Какая разница с котом!

Скорей к венцу. И вот они уж обвенчались;

Все гости разошлись, они одни остались.

Супруг супругу раздевал,

То пальчики у ней, то шейку целовал;

Она сама его, краснея, целовала…

Вдруг вырвалась и побежала…

Куда же? Под кровать: увидела там мышь.

Природной склонности ничем не истребишь.

Содержание этой басни заимствовано у Эзопа, у которого превращает кошку в женщину не Юпитер, как у Лафонтена, а Венера («человек так сильно любил свою кошку, что молил Венеру превратить ее в женщину»).

«Ссора Собак с Кошками и Кошек с Мышами» (перевод А. Е. Измайлова) Вражда всегда царила во вселенной,

Тому примеров — тьма кругом.

Стихии, подтвержденье в том,

Враждуют вечно, неизменно.

Но, кроме них, земные все творенья

Ведут борьбу. Среди людей,

Из поколенья в поколенье,

Вражда все яростней и злей.

Когда-то в общем помещеньи

Собрали Кошек и Собак.

Ни ссор, ни ругани, ни драк

Меж ними не было. Уменье

Хозяин дома проявил:

Он время все распределил

Для сна, еды, гулянья и забав,

А для порядка и расправ