Избави нас от зла - Холланд Том - Страница 124

Он посмотрел, как она садилась в седло, затем сам вскочил на лошадь. Бок о бок они поскакали вперед.

Едва они тронулись с места, барабан умолк. При их приближении жители деревни разом опустились на колени.

— Не бойтесь, — сказал Ловелас, подняв руку. — Вы же видите, что я привез вам.

Он сделал жест в направлении ящиков. Люди поднялись с колен, и по их рядам пробежал глухой рокот.

— Помилуйте! — внезапно донесся отчаянный тонкий голосок. — Что вы намерены с нами сделать?

К этому крику присоединился хор других голосов. Ловелас улыбнулся и снова поднял руку.

— Вам всем хорошо известно, — ответил он, — что я должен увидеть приметы, определенные доказательства вашего раскаяния в преступлении, которое вы или ваши родители совершили, когда более двадцати лет назад сожгли на этом месте мою мать.

Он выдержал паузу, потом внезапно возвысил голос:

— Ну же? Покажите мне их! Покажите мне доказательства!

Какое-то мгновение ответом ему было гробовое молчание. Лица стоявших кольцом людей выражали лишь крайнее отчаяние и усталость. Потом вперед выступила пожилая женщина, что-то стаскивая со своей шеи. Сверкнуло золото, и она швырнула ожерелье, которое упало в центре зеленой лужайки. Ловелас пришпорил лошадь, склонился с седла и поднял упавшее в траву ожерелье, после чего дико рассмеялся, развернул лошадь и рысью вернулся к Миледи. Пока он скакал, лужайка заиграла блеском полетевших со всех сторон украшений и монет. Они дождем падали в траву в самом ее центре. Ловелас остановился возле Миледи, поднял руку с ожерельем и приложил его к ее обнаженной шее.

— Я отдам вам его, — сказал он, — как отдам и весь мир, моя несравненная любовь, но…

Он снова поднял ожерелье вверх, подставив его лучам солнца. В свете заката оно окрасилось кроваво-красным цветом.

— Оно, как и прежде, — прошептал он, — запачкано кровью… Словно слезы, пролитые по невинным…

Снова воцарилась гробовая тишина. Ловелас кивнул головой, и барабан загрохотал вновь. Но теперь его дробь была неторопливой, и толпа, словно чувствуя, что предвещала эта дробь, снова опустилась на колени. В одном месте несколько человек отступили от края лужайки, и в образованный ими проход вошла колонна охранников. Миледи тронула поводья лошади, заставив ее пройти несколько шагов вперед, и увидела, что охранники вели двух скованных цепью людей. Они тяжело ступали, направляясь к центру зеленой лужайки. Сквозь проход в толпе, из которого они появились, ей была видна громадная куча дров. Над ней возвышались два столба.

Охранники толкнули пленников, и те упали к самым копытам лошади Ловеласа. Они щурились от света и озирались кругом, словно были так голодны и напуганы, что даже не соображали где находятся. Ловелас ткнул ближайшего к нему мужчину носком сапога.

— Верно ли, — спросил он звеневшим металлом голосом, — как говорят собравшиеся здесь люди, что вы первыми из всей деревни приняли от Фауста золото?

Оба пленника по-прежнему только моргали, словно совершенно не понимая, о чем идет речь, тогда как толпа разразилась градом насмешливых проклятий. Ловелас долго сидел в седле неподвижно, а потом внезапно наклонился и ударил второго мужчину ожерельем по лицу.

— Отвечайте мне, — прошипел он сквозь зубы. — Я хочу услышать признание вины из ваших уст. Первыми ли вы взяли золото Фауста?

Мужчина поспешно кивнул и что-то пробормотал.

Ловелас снова ударил его по щеке.

— Громче!

— Да, — заикаясь, ответил тот, — да, это правда, мы были первыми.

Другой мужчина всхлипнул, потом зарыдал в голос.

— Да, — словно эхо, повторил он. — Мы оба взяли золото.

Ловелас удовлетворенно кивнул, потом выпрямился в седле и обвел взглядом толпу.

— Как наказать их? Какого они заслуживают наказания? Решайте!

Снова наступила тишина. Потом три или четыре голоса разом крикнули:

— Сжечь их! Сжечь их!

Ловелас улыбнулся и сделал знак охранникам. Двое из них выступили вперед и потянули цепь. Оба приговоренных к казни сразу рухнули наземь, а потом с трудом поднялись на ноги. Пленников поволокли через зеленую лужайку к двум ожидавшим их столбам. Толпа расступилась и стала образовывать новый круг, теперь уже вокруг погребального костра. Ловелас довольно ухмыльнулся.

— Возможно, — внезапно закричал он, снова обращаясь к жителям деревни, — это поможет вам предать огню и собственную вину. Тот, кто первым запалит костер, пусть это будет он или она, получит и право первого на предстоящем пиршестве!

Он замер в седле, наблюдая, как волна его возбужденных односельчан бросилась к дровам, на ходу вытаскивая из карманов трутницы. Потом он развернул лошадь и взглянул на Миледи.

— Милое зрелище, — со смехом сказал он, — вполне подходит в качестве наглядного пособия к ставшим вам приятными, как мне кажется, урокам морали.

Она подняла на него взгляд, полный печали, потом сокрушенно покачала головой.

— Это не тот путь.

— Путь? — переспросил Ловелас. — Нет, это всего лишь небольшое отклонение от него. Путь, Миледи? Путь лежит впереди!

Он снова рассмеялся, потом пришпорил лошадь и галопом поскакал по дороге прочь из деревни. Миледи оглянулась. Крики умиравших людей были едва слышны на фоне одобрительных возгласов жителей деревушки, но облако дыма, поднимавшегося над толпой, уже начало закрывать солнце. Губы Миледи искривила тонкая задумчивая улыбка, потом она поскакала по дороге следом за Ловеласом. Она увидела, как он скрылся в лесу, и поняла, что, сидя в дамском седле, не может себе позволить такую же быструю скачку. Но она и не пыталась его догнать, потому что уже догадалась о том, куда он поскакал, и о том, что ее ждет в конце этой лесной дороги.

Она миновала деревья и оставленные теперь без присмотра ворота. Выехав на открытое место, Миледи увидела впереди силуэт Стонхенджа. Камни выглядели совершенно черными на фоне ставшего багровым неба. Казалось, они были окружены пожаром. Приближаясь к камням, Миледи увидела кольцо охранников с факелами в руках и Ловеласа, освещенного их ярким светом. Он уже спешился, направился мимо охранников внутрь каменного круга и потерялся среди теней. Миледи тряхнула поводьями и поскакала в направлении факелов. Вскоре и она оказалась в их ярком свете. Охранники, казалось, задрожали при ее появлении, но один из них шагнул вперед и взял ее лошадь под уздцы. Миледи соскользнула с седла и углубилась в тень камней следом за Ловеласом.

У его ног лежал обнаженный мужчина, уткнувшийся лицом в траву. Несчастный неудержимо дрожал и корчился, но никакие усилия не позволили бы ему сбежать: между его лодыжками поблескивал металлический крюк, привязанный к веревке. Миледи увидела, что сама веревка перекинута через перемычку, соединяющую два вертикальных камня, а второй ее конец находился в руках у охранника. Ловелас подал знак, и охранник начал тянуть веревку. Лежавший мужчина заскользил по траве, а потом стал подниматься вверх, пока не оказался висящим в воздухе. Он извивался и изгибался, словно вытащенная из воды рыба. Ловелас подошел к нему и схватил за волосы. Они были длинными, спутанными и совершенно седыми. Ловелас дернул так, что голова повернулась. Миледи не удивилась, узнав сэра Генри Воэна.

— Он дьявольски состарился, — сказал Ловелас.

Он выпустил из руки волосы, пожал плечами и после недолгой паузы заговорил снова:

— Посмотрите, Миледи, на эту жесткую сухую кожу. Если в нем и осталось сколько-то крови, она потечет очень вяло и будет холодной. И все же, я уверен, она сыграет свою роль.

— Ловелас, — промолвила Миледи, подошла к нему и взяла за руку выше локтя. — Не делайте этого.

— Почему?

Блеск его глаз явно не предвещал ничего, кроме сухой отповеди, однако голос, когда он заговорил, показался ей таким, будто она поймала его с поличным. Он на мгновение встретился с ней взглядом, потом снова повернулся к сэру Генри.

— Вы знаете, что он сделал.

— Что он сделал?

Дыхание Ловеласа стало тяжелым, его стало неистово трясти, а потом он разразился смехом.