Амнезия - Ти Джей Бриртон - Страница 25

– Вы сумели это точно выяснить?

– Моя дочь познакомилась с ним в универе.

– Ага. Значит, она может подтвердить, что он был там какое-то время?

– Он играл в команде по лакроссу. Они сказали, что познакомились сразу после Пасхи.

– Команда по лакроссу… – забормотал Старчик, похоже, делая заметки, – Пасха… Какой университет?

– Колгейт. – Мне уже расхотелось разговаривать с ним.

– Ага. Ладно. И вы не заметили никаких странностей в его поведении?

Я припомнила все нюансы нашего общения за последние два дня. Майкл признался в некоторых затруднениях, но в целом являл собой воплощение любящего парня. Общаясь с нами, он не выказывал ни упрямства, ни высокомерия, возможно – только очаровательную нервозность и обычную застенчивость, если, конечно, речь не заходила об интересных ему темах – к примеру, социальных сетях. Короче говоря, если у него и есть недостаток, то он заключается в чрезмерной безупречности.

– Детектив, могу я спросить вас… Вы, видимо, очень заинтересованы в этом деле. Но если Лору Бишоп решили освободить условно-досрочно, значит, ее дело пересмотрели. Значит, она отличалась хорошим поведением. И все же вчера вечером вы сидели возле ее дома…

Старчик так долго молчал, что я уже подумала, не прервалась ли связь.

– Доктор Линдман, – наконец тихо произнес он, – я думаю, в этом деле осталась реальная проблема.

Я терпеливо ждала продолжения.

– Где вы отдыхаете, в Лейк-Плэсиде?

– Вы навели обо мне справки?

– Вы живете в пятнадцати милях от тюрьмы «Колд Брук».

Это правда, и я не сочла нужным подтверждать ее.

– Для вашей же безопасности, – продолжил Старчик, – не пытайтесь следить за этим Майклом Рэндом, особенно если вам покажется, что он отправится на встречу с ней. Они могут быть опасны. Сейчас я должен идти. Мы еще поговорим.

И он дал отбой.

Я уже заканчивала готовить ужин – выложилась по полной, у меня даже возникло ощущение, будто я практически в двух шагах от финиша олимпийского десятиборья[16], – когда появился Шон.

– Привет, – сказал он, подходя, чтобы обнять меня. – Пробка рассосалась быстрее, чем я ожидал. – Его улыбка исчезла, когда он заметил мои синяки и маленький порез. – Мам, что случилось?

Я обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь.

Мой сын дома.

Но рассусоливать некогда, надо закончить готовку.

– Чем ты тут занималась? Подралась, что ли, с кем-то?

– Я сбила оленя.

– Как?.. Похоже, тебе здорово досталось! – Шон последовал за мной по кухне. – Спорю, во всем виновата эта дурацкая машина. Ты знаешь, кстати, что такие столкновения могут иметь огромные последствия? Зачем ты возишься с ужином? Мам, тебе нужно отдыхать.

Протесты и беспокойство Шона, видимо, мотивировали всех остальных. Майкл предложил накрыть на стол, а Джони взяла на себя последние этапы приготовления и принялась делать тосты и раскладывать закуски. Пришел Пол и, наконец, отвлек на себя внимание Шона. Отец и сын обнялись и начали тихо переговариваться, поглядывая на меня. Я осталась на кухне в одиночестве и без дела.

– Со мной все в полном порядке, – громко и ясно заявила я.

Как только мы все расселись за столом, Пол откупорил вино, и все взяли свои бокалы, кроме Майкла – тот налил себе воды.

Мы могли бы выпить за помолвку Джони, только Шон пока о ней не знал. Она захотела сообщить ему об этом позже.

У меня закружилась голова.

– За дом у озера! – провозгласил Пол. – За нашу семейную встречу!

Сначала Шон поведал нам байки о своей жизни на Западе. Полгода он проработал на зерновом элеваторе на ферме в Южной Дакоте. Зиму провел в Айдахо, в основном катаясь на лыжах и подрабатывая барменом. Прошедшей весной устроился на другую ферму с использованием стопроцентно возобновляемых энергоносителей, где производились экологически чистые продукты.

Загоревший Шон с двухдневной щетиной выглядел по-мужски красивым. Ему в наследство достались от нас с Полом отчасти ирландские черты, а также и немного итальянских, унаследованных мной от прадеда, жившего в Риме. Цвет каштановой шевелюры Шона гармонировал с его синими глазами. После двух переломов нос его несколько искривился. В детстве Шон был сорвиголовой. Он вечно откуда-то прыгал: с кухонных столов, капотов автомобилей, качелей – со всего, что встречалось в обиходе. А позже появились скейтбординг и сноубординг со всеми их вычурными прыжками. И когда их стало недостаточно, добавились дельтапланеризм и банджи-джампинг[17]. В восемнадцать лет Шон впервые прыгнул с парашютом. Мы с Полом оба переживали за него, но ничего не могли поделать – он стал взрослым.

За последние пару лет Шон вроде бы немного успокоился. Некоторые его прошлые работы, типа смоук-джампера[18] в Аризоне, не давали мне спать по ночам. Но новые работы, на зерновом элеваторе, а потом и на ферме экологически чистых продуктов, вселяли в меня некоторую надежду. Возможно, я не поседею окончательно раньше времени.

Между Шоном и Майклом, казалось, мгновенно возникла симпатия. Непринужденно болтая, мой сын иногда встречался со мной взглядом и подмигивал. Судя по виду, он готов был предварительно одобрить жениха сестры.

«Если б он только знал…»

Когда Пол и Джони закончили обстреливать Шона вопросами, он сам попросил Майкла рассказать о себе. Тот выдал ему то же самое, что и нам с Полом. Джони мельком глянула на меня – и выражение ее глаз резко отличалось от одобрительного взгляда Шона: она явно напомнила мне, что именно нам следовало узнавать подробности жизни ее жениха сейчас, а не раньше. И, вероятно, она права: ведь теперь мы слышим все по второму разу. Хотя это полезно. Я в основном молчала, просто внимательно слушая. Пока Майкл делился своей личной историей, я вдруг заметила, что пытаюсь выискивать в ней несоответствия. Либо он все прекрасно отрепетировал, либо говорил правду. Если последнее, то мне придется разбираться не с ним, а с самой собой.

Дальше разговор переключился на более общие темы: погода и планы на предстоящую неделю.

– Пап, когда будет готова твоя лодка? – спросил Шон Пола.

– Конец уже виден. Сегодня вечером пройдусь морилкой второй раз.

– А как поживает парусник? Вы выбирались в ночные клубы на стриптиз?

– Шон! – с шутливой строгостью произнесла я.

– Прости, мам, – усмехнулся он.

Пол упомянул о каком-то ремонте парусника прошлой осенью. Майкл напряженно прислушивался к их разговору. Джони, добавив себе вина, предложила его всем. Пол и Шон рассеянно согласились. Я отказалась – отчасти из солидарности с Майклом, а отчасти потому, что последнее время слегка перебирала с алкоголем. Мне отчаянно хотелось подымить – даже просто нюхнуть дыма. Вспомнить голубоватый дымный туман. Гул голосов на коктейльной вечеринке, постукивающие в стаканах ледяные кубики, тишину в потайной комнатке, припавшие к стеклянному столику носы…

Чтобы проветрить голову, я уже собиралась удалиться под предлогом необходимости заглянуть в ванную комнату, когда Майкл начал проверять свой смартфон.

Странные телефонные звонки, да.

Я почти забыла о разговоре со Старчиком.

Мгновение спустя, пока Шон, Пол и Джони оживленно вспоминали о том случае, когда они втроем умудрились перевернуться на лодке, Майкл сказал:

– Прошу прощения. Извините, я сейчас вернусь.

– Пройди немного вниз по подъездной дорожке, тогда у тебя будет больше шансов на нормальный прием, – посоветовала Джони.

– Спасибо, детка.

Улыбнувшись, она слегка сжала его руку и вновь вернулась к разговору с отцом и братом.

Майкл вышел из комнаты к боковой двери. Через несколько секунд я собрала несколько тарелок и направилась к кухонной раковине.