Они приходят осенью (СИ) - Видинеев Дмитрий - Страница 38

Ярослав фыркнул.

— Лично для меня они ничем не отличаются от монстров, — он многозначительно посмотрел на Семёна, давая понять, что и его считает тем ещё гадом. — Если нужно, я сам им бошки сверну. Не время сейчас думать, как бы чистенькими остаться. У нас война, а на войне как на войне, как говорится. Или мы их, или они нас. Я не боюсь руки в крови запачкать.

— И я не боюсь, — Вадик сделал грозный вид, продемонстрировав свою решительность.

— Молодец, мелкий, — Ярослав привстал, взъерошил ему волосы. — Похоже, мы с тобой тут единственные, кто готов действовать по-настоящему, как солдаты.

— Успокойся уже… солдат, — осекла его Нонна. — Убивать никого не будем. Есть черта, которую мы не должны пересекать. По крайней мере, должны стараться не пересекать, иначе чем мы будем отличаться от чудовищ? Не думай, Ярослав, я не какая-то там закоренелая моралистка, и всех этих прислужников Варвары ненавижу не меньше тебя, но мы просто обязаны найти способ обойтись без крови.

— Без крови… — задумчиво повторил Семён. — Кажется, есть такой способ. Мы можем навредить Варваре её же оружием. Только для этого оружие должно быть сломано.

— Поясни, — нахмурилась Нонна.

— Будучи пастухом я кое-что узнал о сборщиках. По сути они довольно тупые, делают то, что им говорят пастухи и придерживаются определённых правил в поведении. Но, порой, случаются сбои. Чаще всего мы доставляли Варваре наркоманов для обращения их в сборщиков, и после того, как они становились монстрами их тяга к наркоте исчезала. Как бы бредово это ни прозвучало, но превращение в чудовищ для обдолбышей лучшее лекарство. Однако несколько раз случалось так, что эти бывшие наркоманы доставали из каких-то заначек дозу и ширялись. Понятия не имею, почему они это делали, похоже в них ещё оставался наркоманский инстинкт, память о том, как он пускали эту хрень по венам. Я так понимаю, кололись они совершенно бездумно, у них не было желания получить кайф. Это был конкретный сбой в их поведении. Но про свою обязанность собирать жизненную силу они не забывали. Вот только вместо сбора этой силы они людей… не знаю, отравляли что ли. Люди не умирали, нет, а становились полными дебилами, забывали даже собственные имена. К тому времени как мы с Мамонтом просекали что к чему, эти сборщики наркоши могли успеть десяток человек отравить.

— Десяток человек, — Инга бросила на Семёна уничижительный взгляд и тут же отвернулась. — И как ты со всем этим живёшь? Даже не представляю, как тебе нужно постараться, чтобы грехи свои искупить.

— Вряд ли получится искупить такие грехи, — тихо отозвался Семён, — но что-то хорошее я ещё сделать могу. Если я хоть как-то смогу помочь расправиться с Варварой, тогда… может камень на душе перестанет быть настолько тяжёлым.

Нонна поморщилась, словно надкусила лимон.

— Хватит уже этой лирики. Слушать тошно. А то, что ты рассказал про мразей наркоманов… это интересно, информация более чем полезная. И я поняла твой намёк про сломанное оружие. Похитим одного из таких монстров, накачаем его наркотой и пусть он за нас с пастухами расправляется. Только подготовиться нужно, «Газель» починить, перекрасить и… А где мы наркотики найдём?

— Это я беру на себя, — заявил Семён. — У меня во многих городских притонах есть завязки. И кстати, я ещё кое-что знаю, так сказать, вишенка на торте, которая может оказаться очень полезной в борьбе с этими тварями. Вы, как я успел заметить, вооружены электрошокерами, но есть кое-что не менее эффективное и более убийственное. Инсулин. Поначалу мы с Мамонтом доставляли Варваре всех подряд, и среди них попадались диабетики. После обращения болезнь никуда не исчезала, а укол инсулина вызывал у них мощный припадок, а потом — смерть. Для чудовищ это яд. Одного из тех диабетиков что мы доставили, Варвара сделала боевиком, сильным монстром, таким же, как те, с которыми ты столкнулся, Ярослав. Так вот инъекция инсулина его убила.

Вадик кисло улыбнулся.

— Нам что же теперь, шприцы с собой таскать?

— Уверена, в интернете можно заказать ружья для инъекций. Такие, что шприцами и дротиками стреляют. Как по мне, шикарная идея.

— Ружья? — оживился Вадик. — Мне это нравится! — он изобразил, как стреляет из воображаемого оружия.

— И вот ещё что… — Семён расправил плечи. Он был доволен, что оказался полезен. — Чудовища терпеть не могут резких запахов. Ацетон, уксус — всё это их нехило дезориентирует.

— Да ты у нас прям кладезь полезной информации, — буркнул Ярослав. Из его уст эти слова меньше всего походили на похвалу. — И где ж ты раньше-то бы со всеми этими знаниями? Ах да, точно, на Варвару шестерил.

Семён сложил руки на груди и произнёс спокойно:

— Пропущу-ка я это мимо ушей.

* * *

В сопровождении двоих «быков» Мамонт вышел из подъезда. Дело сделано. Почти. Оставалось дождаться итога. Он подошёл к чёрному Джипу, поглядел на окна седьмого этажа. Хищно улыбнулся, когда одно из окон открылось, в проёме на фоне вздувшихся занавесок показалась женщина средних лет. Она стояла на подоконнике и выглядела так, словно все проблему этого мира обрушились на неё со всей своей неимоверной тяжестью. Мамонт отметил, что ещё пять минут назад эта дамочка казалась намного моложе. А теперь будто бы постарела, в глазах горело отчаяние.

— Прыгай, — прошептал он, не прекращая улыбаться. — Прыгай, прыгай…

И она прыгнула — безмолвно, вниз головой. Разбилась насмерть. Рядом с ней быстро начала расти кровавая лужа. Кто-то из прохожих закричал и побежал в глубь двора.

Даже после гибели в чертах лица женщины продолжала отражаться безнадёга, словно уход из жизни не решил проблем. Никаких.

— Ух-ты! — встрепенулся Мамонт. — Видали, пацаны? Это… это просто… ух-ты! И это я сделал! Я, мать вашу!

Его спутники на эти слова никак не отреагировали, весь их вид говорил о полнейшем холодном равнодушии. Мамонт поправил съехавшую на затылок шляпу, достал из кармана блокнот и карандаш, открыл страницу, зачеркнул первое имя в длинном списке. Вот теперь дело окончательно сделано. Одна из тех, кто когда-то имел опыт клинической смерти, отправилась в мир иной. А для этого всего-то понадобилось дыхнуть на неё, изрыгнув из утробы особый газ, а потом сказать, что этот мир таит много угроз и спастись поможет только прыжок из окна. Вот так вот, легко и просто, как два пальца обоссать. Мамонт понятия не имел, какие химические реакции утробный газ вызвал в организме дамочки, но на мозги тот повлиял конкретно. Итог — разбитая о бордюр башка, мозги на асфальте. Красота!

Днём Варвара «скормила» ему жёлтого червя. Страшно было до жути, противно до дрожи. Он открыл рот и зажмурился. Тварь прохладной лентой скользнула в горло, а потом… Мамонт не помнил. Пришёл в себя, когда червь уже «прижился». И теперь всё позади. Он стал другим. Он теперь чудовище, и его этот факт нисколько не напрягал. Немного напрягал лишь побочный эффект.

Люди сбегались к месту трагедии, кто-то позвонил в полицию, в скорую. Девушка в синей куртке застыла возле Джипа, поморщилась, поглядела на Мамонта с отвращением.

— Чего пялишься, сучка драная⁈ — рявкнул он. — Ну да, воняю, и что? У всех свои недостатки!

Девушка рванула прочь, борясь с рвотными позывами.

После того, как Мамонт стал иным, его тело начало источать миазмы, похожие на вонь гнилого мяса. Сам он этот запах ощущал лишь отчасти, возможно из-за того, что нос был разорван, залеплен пластырем и перевязан так, что это походило одновременно на собачий намордник и причудливый респиратор. А «быки», которых Варвара выделила для сопровождения, похоже, вообще эту вонь не чуяли, или она их ни капли не беспокоила.

Он бросил взгляд на окружённую толпой мёртвую женщину и забрался в машину. Этим вечером Мамонт планировал вычеркнуть из списка ещё минимум десятерых «видящих». Ему такая работёнка нравилась, ощущение власти будоражило разум. А вонь… да насрать на вонь. Эйфория от новых способностей перекрывала любые побочные эффекты. Наконец-то он, Мамонт, получил супер-силу, которая делала его почти неуязвимым. Справедливость восторжествовала!