Неукротимый: возрождение (ЛП) - Аврора Белль - Страница 39

— Который час?

— Семь тридцать.

Мои глаза резко открылись.

— Что? — я села в постели, и одеяло упало до пояса. Лениво потянувшись, я проговорила сквозь зевок: — Почему меня никто не разбудил?

Твитч приподнялся, положив голову на поднятую руку.

— Потому что я сказал всем заткнуться и дать тебе поспать.

Я глубоко вздохнула.

— Тебе не нужно было этого делать.

— Знаю, но я сделал. — Его глаза остановились на моей шее, а затем опустились вниз. — Тебе нужно следить за собой, детка. — Я вдруг поняла, что на мне крошечная майка без лифчика, и когда я попыталась незаметно прикрыть грудь, уголки его губ приподнялись. — Ничего такого, чего бы я раньше не видел. — Вставая, он сказал: — И только вопрос времени, когда я увижу все это снова.

Шокированный смех покинул меня.

— Ты полон дерьма.

— Нет. — Его голос звучал слегка оскорбленно.

— О, но это так, — настаивала я, затем отпустила небрежную ухмылку. Ему не нужно было знать, что я сгораю от желания снова быть с ним. — Что заставляет тебя думать, что я все еще хочу тебя, Твитч?

Затем он наклонился ко мне, и я отстранилась от интимности этого небольшого движения. И когда он заговорил, слова поразили меня с силой тысячи оргазмов.

— Потому что я твой гребаный король, а ты моя прекрасная королева. Так что будь умницей, склонись передо мной… — его голос понизился, — … и позволь мне любить тебя. — Он соскользнул с одеяла, оставив меня чувствовать себя опустошенной и одинокой. Он выпрямился, и атмосфера дерзости вокруг него возросла на целый уровень. Он медленно двинулся к двери. — Иди пожелай спокойной ночи нашему сыну, чтобы я мог вернуть тебя в постель и показать тебе, как сильно я скучал по тебе.

Воздух горел в моих легких.

— Ты чертовски сумасшедший.

Тогда он ухмыльнулся.

— Виноват, детка.

Если бы хаос и ярость когда-нибудь соединились, Твитч был бы ребенком, родившимся в результате этого соединения. И каким сумасшедшим, прекрасным ураганом он был.

Моя решимость колебалась с пугающей быстротой. Я не могла отрицать, что хотела его. Вопрос был в том, была ли я настолько глупа, чтобы впустить его обратно?

Позже тем же вечером потребовалось некоторое убеждение, но Твитч наконец ушел, и когда он это сделал, покачал головой и вздохнул. Было уже одиннадцать, когда я встала, чтобы взять стакан воды, и когда я поднесла стакан к губам, мое сердце замерло при виде тени, сидящей на заднем крыльце.

Мои брови нахмурились, и я пробормотала себе под нос:

— Что, черт возьми, он делает?

Почему он там прячется?

Как только эта мысль пришла мне в голову, я осознала ошибку в своем предположении.

Он вовсе не прячется. Он ждет, что я найду его.

Взяв стакан с водой, я открыла раздвижную дверь и вышла наружу. Не говоря ни слова, я подошла и села на верхнюю ступеньку, обернув кимоно вокруг ног. Твитч сидел на нижней ступеньке, и когда он что-то поднес к губам, и мягкое оранжевое свечение ярко засияло в темноте, я сердито уставилась в темноту.

— Ты серьезно?

Он глубоко вдохнул косяк, а когда выдохнул его, сказал:

— Это от моей глаукомы.

Мои брови поднялись, и когда он сделал еще один вдох, я наклонилась вперед и смягчила свой тон.

— У тебя глаукома?

Он подавился смехом, дым валил изо рта при каждом покашливании, и от унижения мне стало жарко.

О Боже мой. Я идиотка.

Грубый смех Твитча продолжался и продолжался, и чем дольше он продолжался, тем больше улыбка появлялась на моих губах, и вскоре после этого я посмеивалась над собственной глупостью.

— О, заткнись. Я просто устала.

Когда его смех затих, он пробормотал:

— Бл*дь, я скучал по тебе.

— Ты не должен был скучать по мне. — Я ничего не могла с собой поделать. Мне было больно. — Ты мог просто остаться.

— Думаешь, если бы был такой вариант, я бы не остался?

Я пожала плечами.

— Не знаю.

Когда я посмотрела на него, он на мгновение поймал мой взгляд, прежде чем грубо произнести:

— Не смотри на меня так.

— Как?

Интенсивность его взгляда пронзила меня.

— Как будто ненавидишь меня.

Неужели?

А разве не должна?

Я опустила свой обиженный взгляд и вздохнула.

Время настало.

— Давай поговорим.

Твитч сделал еще одну затяжку косяка, прежде чем предложить его мне. Я колебалась, и он произнес:

— Это помогает заснуть.

Я покачала головой, но мне сильно хотелось этого, чтобы справиться с предстоящим разговором. Но, сжав руки в кулаки, я вежливо отказалась.

— Я больше этим не занимаюсь. — Воспоминания о том, как Твитч прижал свои губы к моим и слегка выдул едкий дым мне в рот, как я вдыхала смесь наркотиков и самого мужчины, опьяняли меня.

Моя грудь болела от необходимости пережить это снова. Но я твердо стояла на своем, отрицая эту потребность.

— Почему ты это сделал? — заговорила я в безмолвную ночь.

Он долго молчал, и я задалась вопросом, будет ли он на самом деле говорить. Но потом он начал, и хотя это, возможно, было не то объяснение, которого я хотела, тем не менее это было объяснение.

— Я никогда не планировал, что все пойдет так, как пошло. Никогда не планировал хотеть тебя так, как я хотел. И как только ты стала наркотиком, текущим по моим венам, я понял, что сделаю для тебя все, что угодно. Даже исчезну, если это потребуется.

Мое молчание было приглашением продолжать, и он продолжил.

— Я принял несколько неправильных решений в свое время на посту короля. Нажил врагов, и мне было все равно, потому что я никогда не планировал дожить до сорока. — Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Но это изменилось, и я знал, что если заявлю на тебя открыто, то поставлю мишень на твою голову. — Он посмотрел на меня. — Мне нужно, чтобы ты знала, я никогда не планировал умирать у тебя на руках, но когда ты сообщила мне, что беременна, и этот мудак выстрелил в меня, это была возможность, которую я не мог упустить.

Я была сбита с толку.

— Не понимаю. Какая возможность?

— Я потратил много времени на поиски людей, очищая свои улицы от угроз. — Он бросил на меня взгляд. — Очищение от зла и доведение себя до такого положения, когда возвращение означало бы, что никто не коснется моего мальчика.

О Боже мой.

Это прозвучало так, как будто он говорил мне, что провел последние пять лет, выслеживая людей и… убивая их.

— Почему ты мне это рассказываешь?

— Ты и я теперь открытая книга. — Его глаза удерживали меня. — Я надеюсь, ты справишься с этим, детка, потому что кое-что из дерьма, которое я собираюсь тебе рассказать, это п*здец, даже для меня.

Мое сердце подпрыгнуло.

Была ли я готова к этому?

Не знаю.

— Я сдался копам.

— Что? — спросила я, совершенно ошеломленная.

Он подавил смешок.

— Знаю. Я, работающий с властями. Какого хрена, верно? Некоторое время работал в ФБР. И если я выполню то, что обещал, то получу полную неприкосновенность и вернусь к вам — таков был уговор. — Он сделал паузу. — Я не думал, что это займет так много времени. Я был самонадеян, думая, что покончу с этим дерьмом в течение года. — Он усмехнулся. — Первый год был самым тяжелым. Я быстро ничего не добился. Ни зацепок, ни ресурсов. Единственные два человека, которые знали, что я жив, были двумя людьми, которые помогли мне стать мертвым. Я спал на улице, воровал то, что мне было нужно, и в какой-то момент жил за счет мусора. Иногда я выходил из себя и сдавался, планируя остаться мертвым. Но… — он закрыл глаза, затем устало посмотрел на меня, — я эгоист, детка. Мне нужно было быть со своим сыном. Мне нужно было вернуться домой, к тебе.

Он откинулся на ступеньку, опираясь на локти и глядя во двор.

— Никто не заберет твою корону. Не в мою смену. Я выковал тебе трон, Ангел, и я сделал его из окровавленных, изуродованных трупов каждого ублюдка, который встал у меня на пути, оставив тебя красиво сидеть в луже крови, надев терновый венец. — Он ухмыльнулся, затем его голос наполнился благоговением. — Моя королева.