Чехов. Книга 3 (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 24

— Простите, что без звонка, Павел Филиппович. Я узнала обо всем что случилось на судебном заседании. И сразу же поехала к вам.

Я улыбнулся:

— Все хорошо. Вам не за что извиняться.

Про себя отметил, как складно получается у Свиридовой лукавить и недоговаривать. Скорее всего, взрыв был лишь поводом для визита. Впрочем, настоящую причину я скоро узнаю.

Иришка поставила на стол поднос с печеньем:

— Вот, еще горячее. Сама испекла.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку. Она улыбнулась, кивнула и вернулась на кухню.

Я же сделал глоток чая и взглянул на гостью:

— Вы наняли такую молодую кухарку? — с ноткой неодобрения отметила девушка.

— Полагаю, что возраст не определяет таланта работника. Оцените лакомство. Быть может, окажется, что оно вкусное.

Елена приподняла бровь, затем взяла печенье и отломила кусочек. Положила его в рот и медленно пережевала.

— Оу, — произнесла она и кивнула, — вышло очень даже неплохо.

— Вот и ответ, почему я нанял эту кухарку.

Свиридова сделала глоток чая и заметно расслабилась.

— Как у вас дела? Как поживает ваша подруга? — решил я начать диалог. — К слову, я оценил ход Кристины Олеговны. И остался под впечатлением. Ваша работа?

Княжна рассеянно улыбнулась и кивнула:

— Дело Соболева немного подмочило мою репутацию. И здесь я должна была сделать так, чтобы мой наниматель сохранил лицо и вышел из ситуации с наименьшими потерями.

— Ловко, — согласился я. — У вас это получилось с блеском. И я рад, что удалось вернуть доверие своих нанимателей.

Девушка закусила губу и наконец решительно заговорила:

— Я хотела бы принести извинения за свое поведение при встрече, на которой мы обсуждали дело Соболева. Признаться честно, я недооценила вас, когда увидела за столиком юнца, который едва закончил лицей. А когда вы спокойно рассказали мне про перспективы, я непозволительно провела себя, повысив голос.

— Все мы люди, — развел руками я. — И все мы подвержены эмоциям.

Свиридова сделала глоток и чая и взглянула на меня.

— Вы очень интересный человек, Павел Филиппович, — медленно произнесла она. — Словно бы лишены переживаний. Вернее, будто бы не выражаете их.

— Так уж вышло, — просто ответил я. — Моя бабушка занималась моим воспитанием и учила вести себя именно так.

— Я бы даже решила, что вы совсем не испытываете эмоций, но то, как вы защищаете своих клиентов, на что готовы пойти ради них…

— Я защищаю простолюдинов потому, что, по вашему мнению, мне их жаль, — договорил я за нее. — И вы правы. Мне действительно жаль простых людей. Такой уж я неправильный аристократ.

— Я не имела в виду, что вы неправильный, — возразила девушка и на ее щеках выступил легкий румянец.

— Это и так понятно, — произнес я. — Некромант, да ещё и не презирающий простой люд — необычный экземпляр.

Свиридова смешалась, словно подбирая слова. Но так и не стала ничего говорить. Лишь выдохнула и тряхнула головой. Ее темные волосы были перехвачены заколкой и мне вдруг отчаянно захотелось расстегнуть замочек и позволить локонам рассыпаться по плечам. Девушка не заметила моего внимания и потерла шею, словно она у нее затекла.

— Как поживает ваша сестра? — уточнил я, сменив тему разговора.

— Вам удалось произвести на нее очень сильное впечатление, — с неохотой ответила Елена. — От свидания в «Званом ужине» она осталась в восторге. Вы сумели ее удивить. А такое бывает редко, Павел Филиппович.

— Рад, что у меня получилось. Я чувствовал себя крайне неуютно, когда заставил девушку звонить мне несколько раз. И все для того, чтобы напомнить про обещанную встречу.

— Ну, вы делали это потому, что она помогла вам найти Кристину Олеговну. К слову, с моей помощью. Ах, если бы я знала, для чего ей понадобилась эта информация…

Я покачал головой:

— Ваша сестра прекрасный человек. Честный и открытый. В наше время это редкость среди высшего общества. Так что я правда хотел подарить ей приятный вечер. И очень рад, что ей все понравилось.

Елена Анатольевна промолчала. Хотя мы оба понимали, что Наталья ненадолго останется собой настоящей. Скоро синдром подростковой гиперактивности у младшей Свиридовой пройдет, и в дело вступит правильное воспитание. Девочке начнут прививать строгие манеры. Начнут навязывать нормы, пояснять, какой должна быть дама в высшем свете. И младшая Свиридова станет походить на свою сестру. Елена была красивой, с этим спорить стал бы только слепой. Но она сидела рядом напряженной, несмотря на то, что вполне могла откинуться на спинку кресла.

— Вы прямо настоящий рыцарь, мастер Чехов, — произнесла Елена с ноткой грусти.

— Увы, нет. Но стараюсь быть таковым.

Елена Анатольевна сделала глоток чая и задумчиво посмотрела в окно.

— Красивый вид, — протянула она, глядя на набережную.

— Вы даже не представляете, как прекрасен из этих окон рассвет, — ответил я.

Свиридова обернулась, и с явным интересом посмотрела на меня. И в ее глазах мелькнуло лукавство. Но я был невозмутим, и развивать эту тему не стал. Вместо этого уточнил:

— Вы пришли для того, чтобы посмотреть на набережную из окна моей гостиной? Или поговорить про Васильева.

Елена Анатольевна вздрогнула, словно выходя из ступора, и тяжело вздохнула:

— У вас получилось испортить момент, Павел Филиппович.

— Но я оказался прав, так? — с улыбкой продолжил я, не купившись на манипуляцию.

Девушка покачала головой:

— Не совсем. Просто хотела узнать, подумали ли вы над моим предложением?

— О переходе в ваш кабинет?

— Верно. Я ведь понимаю, что Васильев не смог пройти мимо молодого адвоката, который сумел привлечь к себе внимание общественности.

— Вы преувеличиваете, — я отмахнулся. — Про дело Галицкого знаете только вы и ваша клиентка…

— Заблуждаетесь, — девушка снисходительно усмехнулась. — Ваша встреча с хозяином мануфактуры не осталась незамеченной. Многие были в курсе происходящего, просто не вмешивались в разборки аристократки и челяди.

Меня покоробило последнее слово, но я сумел сохранить лицо.

— К тому же по городу прошел слух, что вам удалось принудить портового управляющего выплатить компенсации уволенным работникам.

— Слухами земля полнится, — заметил я беспечно, а из угла комнаты раздалось едва слышимое хихиканье.

— Про историю с мертвой свидетельницей и говорить не стану. Во многих гостиных еще долго будут гулять шутки про почти живую девушку, которую адвокат оставил в кабинете жандарма.

— Виновен, — вынужден был признать я.

— И потому, я очень хорошо понимаю, что Васильев решил забрать вас под свое крыло. Но с ним вы не сможете получить хороших заказов и сделать имя адвоката Чехова громким.

— Судя по вашим словам, мне удалось это сделать без помощников и покровителей.

Девушка едва заметно скривилась, но тотчас вернула лицу спокойное выражение.

— Вы отказали Васильеву? — она бросила на меня колкий взгляд.

— В его кабинете я работать не собираюсь, — уклонился я от прямого ответа. — Увы, как я уже говорил, я неправильный аристократ. И мне нравится поддерживать простолюдинам. Кто им поможет, если не я?

— Желающих масса, Павел Филиппович, уверяю вас.

Я покачал головой:

— Это не желающие. Зачастую это люди, которые отбывают на дежурствах повинность. Не все, конечно, но многие. Очень многие.

Девушка удивлённо подняла бровь:

— То есть вы хотите сказать, что всю жизнь будете заниматься делами по распределению?

Я вздохнул:

— Знаете, Елена Анатольевна, няня в детстве читала мне одну занятную сказку. Про доброго доктора, который бесплатно лечил зверушек. Потому что ему нравилась его профессия. Так уж сложилось, что родители работали почти круглые сутки. И мной занималась добрая женщина с рабочей окраины. У которой тоже были свои дети. Но она их почти не видела.

— Какая трогательная история, — произнесла Свиридова. Но судя по выражению ее лица я понял, что на няню адвокатессе было наплевать. Равно как и на сказку. Да и в голосе гостьи я уловил плохо прикрытый сарказм.