Рекомбинатор. Том 3. 7Я (СИ) - Савин Ким - Страница 32

Это тебе —…ц! В пустыне, коза вонючая, надо прохладу «генерить»! А ж а ра — здесь и без Гостей достаточно!

Подушка не рекомендовал допрос демоницы. До освоения соответствующей стихии — с ее сильными «носителями» лучше не рассусоливать. Да и сражение (добивание мелких Гостей) вокруг — еще продолжалось.

Быстро наливающиеся пульсирующим огнем глазницы твари намекали, что сюрпризы у нее еще имелись. Хряк! Сталь клинка перерубила позвоночный ствол «грелки», а призрачная основа шпаги справилась со средоточием. Правда, для верности — поковырять пришлось.

К моему удивлению, в кипевшей вокруг меня битве теперь принимали участие и Рифма с Цветочком. Наш поэт юридических параграфов должен был только сигилу выжечь у бессознательной шаманки. А она, морщась и пошатываясь, будто от остаточных болей, стояла в сторонке от основной схватки и…

А, понятно, в астрале «шаманит» и замедляет мелких тварей. Рифма же изящными и хищными движениями развоплощал «ящерок», приближавшихся к их позициям.

Шестопер Менялы был не так удобен против вертлявых огнеплюйных шавок. Поэтому здоровяк «растворил» свой ломик в пространстве Грани, насытил защиту и принялся мелких врагов просто затаптывать и запинывать. Боевой слон, че!

Ярила же — от глефы в пользу клинков отказываться не стал и, пользуясь выигрышем в дистанции, протыкал тварюшек Грани точными тычками. Циркач орудовал плетью в одной руке и кинжалом в другой — для прорвавшихся в ближний периметр и для добивания.

Умника я отозвал с поля битвы после добивания демоницы — полезнее будет для анализа средоточия, в помощь Подушке.

Критичных проблем эти огнеплюи нам не доставили, но будь они призваны своей хозяйкой с первых секунд боя– было бы сильно неприятней. Видимо, еще рассчитывали соблазнение стойкого меня попробовать. Страшнее кикиморы без морока, а туда же! Прошмандовка потусторонняя!

Вскоре, поле битвы окончательно превратилось в кладбище «домашних животных» демоницы. Хотя воплощенная плоть поверженных жароплевателей долго не существовала, развеиваясь вонючим смрадом. Да только за такие ароматы — тут все нужно «уравновесить» до праха и золы!

— Не чистая стихия Огня, хотя она и «родная» этому духу. Был еще и Воздух, — заявил мне Подушка, не дожидаясь даже окончания сбора мной мелких средоточий. — Похоже, что сущность долго была в плену, надо поискать артефакторные ловушки в развалинах. А «ее» родной Источник или не здесь находится, или сменил стихию после сдвигов Грани. Такое бывает…

Не знаю как Огонь, но в воздухе тоже чистоты не ощущалось! А немытым кракозябрам — стыд и по щщам!

Я собирался добить парочку последних подранков с поглощением их средоточий (запас ауру не тянет!), как мне устроила очередное представление Цветок Прерий:

— Могучий Кетцалькоатль! Просить тебя, оставь их недостойной! Они будут служить мне и племени. Если ты сохранить мне жизнь! — все еще еле заметно кривясь от боли и упав на колени, лбом в землю, заявила Читли-Цветочек.

— Я точно не Кетц… этот самый! И поднимись, пожалуйста, обратно, — ответил я осматривая в астрале повреждения аурной оболочки девушки.

Но поднимать упрямую девицу на ноги пришлось мне самому.

— Но Атлакойя говорить, ты — Кетцалькоатль, Белый Пернатый Змей! — не поднимая глаз, возразила шаманка.

— Можешь меня потрогать, я человек, а не змей! А Атлокойя — дура! И перьев у меня, слава небесам, нету. А кто такие эти… Атлакойя и Кетц, кстати? — полюбопытствовал я. Надо же потом отметить в личном послужном списке, кого я еще «освоил» в заготовках.

На меня как-то неверяще посмотрели, осторожно ткнули пальцем в мою руку, а потом даже пощупали (за нее же!). И в астрале меня еще «обнюхали» полностью. Вроде бы, частично за человека признали. Мало ли за океаном белых людей странных!

Дальше я узнал, что продвинутая сигила одержимости принадлежала давно пропавшей «богине» засухи, Атлакойе. Которую, возможно, и заточил как-то и куда-то — более добрый «бог» с белыми перьями.

Бога-добряка тоже «давненько» не видели на бренной земле. В незапамятные времена он приперся в Винланд, в область Ацтлан (вроде бы), и научил местных — всякому полезному. А потом безответственно свалил обратно на небо, или еще куда-то, докудова просьбы и обращения плохо доходят.

— Хе-хе-хе, — неясно выразился Подушка поначалу. — Говорил же, что экспедиция была в эти земли — наших энтузиастов. То-то они очень скромный отчет по ее результатам подготовили. Видать, натворили тут дел, с нарушениями установленных правил. Авантюристы!

Выпытать историю коллег мистика — я себе пометочку сделал. И, пользуясь тем, что эктоплазмы запасено было вдоволь, подлечил своей восстанавливающийся медузой-пластырем аурную рану Цветочка. Ну и вообще, по всей тонкой оболочке, по мелочам, прошелся.

По докладу Рифмы, девушка очнулась из забытья не то от выжигания сигилы, не то от шокового разрыва связи с манипуляторшей-демоницей. Отголоски сильной боли до сих пор присутствовали в ее ауре.

Но шаманка на одной ненависти к Гостье, за подчинение своей воли, рванулась мстить Атлакойе и спасать «хорошего» меня.

Но бледнолицый (между прочим, у меня и загар имеется!) юноша, к моменту ее появления на поле боя, уже потрошил со зверским оскалом — древнюю «богиню».

А кто может богинь — того самое — и так, и эдак? Знамо дело — добрый белый бог! Тем более, что по легенде, пресловутый Змеептиц был человеко-богом.

Нюансы легенд винландцев разбирать мне было некогда (особенно, имея в сознании современника тех событий), да и Читли сама убедилась, что я «просто» маг — с «особенностями развития». Но магическую клятву о молчании — мне дали по первому намеку и с горящими глазами.

По дороге к развалинам Цветочек поведала мне и историю получения рабской метки.

Хотя ацтеки и не озаботились предупредить переселенцев об опасности, первые смерти быстро научили команчей обходить мертвый город стороной.

Но доступ к нормальным источникам воды был залогом выживания ослабленного племени. Вот молоденькая шаманка и вела осторожную осаду развалин, пытаясь разобраться, что там за Гость людоедский обитает.

Старейшины племени были сильно против — потерять последнего мага племени это крах всех надежд вообще. Но воды было мало, урожаев едва хватало для выживания людей. И Цветочек продолжала свою охоту, тем более Атлакойя и сама не показывалась, и силу не демонстрировала.

А с месяц назад Читли проглядела засаду более опытной и сильной противницы, через тот же астрал и атаковавшую. Заманили Цветочек в зону поражения — эти самые ящеро-собачки.

Шаманка просто решила, что стая мелких Гостей и есть основное зло мертвого города. Покорить их задумала, ага. Рабское астральное клеймо досталось самой укротительнице. Но одаренную жертву оставили в живых.

Жизненных сил демоница уже более-менее набралась (выпила предыдущих поселенцев) и теперь ей были нужны в первую очередь маги — для дальнейшего восстановления магических возможностей.

Остатки эфирных плетений от магической ловушки ограничивали радиус охоты демоницы. Да и с магами была в округе напряженка. А тут — смазливая рабыня подвернулась, чьи эфирные каналы позволяли поставить нужную печать. Пусть завлекает магов в логово, ждать-то Атлакойя умела. Неосторожного барона Ойвинда ведь дождалась!

Единственное, что после многовековой голодухи — Гостья сначала «облегчила» барона полностью на жизненные силы и резерв эфира, а только потом поняла, что привязана к месту без Природного Источника. Грани в развалинах уже не было.

Но волновали меня не жизненный путь и проблемы не успевшей полностью восстановиться Гостьи. Главное в ее жизни — и так уже произошло. Должность моего магического топлива ею получена.

В развалинах отсутствовал алтарь, «реактором» которого и служила запечатанная в его основание Атлакойя. Та же хитрая модификация демонической сигилы была «срисована» с алтарных заклятий. Об этом говорили астральные отпечатки памяти Гостьи.