Паранойя - Файндер Джозеф - Страница 68

• Предыдущая
• 68/80
• Следующая

— Да, — вздохнул Шапиро. — Вы сами заглотили наживку. Так звонить мне или нет?

Я посмотрел на Сета. Тот кивнул. Похоже, другого выбора у меня не было.

— Подождите снаружи, — сказал Шапиро.

Мы сидели в холле перед офисом и молчали. Мои нервы были напряжены до предела. Я позвонил на работу и попросил Джослин перенести встречи.

Несколько минут я молча сидел и думал, думал, думал...

— Знаешь, — сказал я, — самое худшее в этом то, что я дал Уайатту ключи и он может обокрасть нас вслепую. Он уже разрушил наше большое приобретение, а теперь нас полностью с дерьмом смешает — и во всем виноват я.

Сет прищурился:

— Кого это «нас»?

— "Трион".

Он покачал головой:

— Ты — не «Трион». Ты постоянно говоришь «мы» и «нас», когда имеешь в виду «Трион».

— Оговариваюсь, — махнул рукой я.

— Не думаю. Возьми-ка ты кусок мыла (какое оно там у тебя, десятидолларовое, французское?) и напиши на зеркале в ванной: «Я — не „Трион“, а „Трион“ — не я».

— Хватит, — сказал я. — Ты говоришь совсем как мой папаша.

— А тебе никогда не приходило в голову, что твой отец не во всем ошибался? Ну, как сломанные часы, которые два раз в день правильно показывают время?

— Пошел ты.

Дверь офиса открылась. В ней стоял Ховард Шапиро.

— Сидите, — сказал он.

По его лицу было ясно, что дела плохи.

— Что сказал ваш приятель?

— Его перевели в министерство юстиции. А на его место пришел полный кретин.

— Совсем кретин? — уточнил я.

— Он сказал: «Знаете, подавайте заявление и посмотрим, что будет».

— То есть?

— То есть вы подадите заявление тайком, и никто об этом не узнает.

— Не понимаю.

— Если вы обеспечите ему хорошее дело, он готов выписать «Пять-К». Это такое письмо, в котором прокурор просит судью отойти от положений федерального суда.

— Должен ли судья делать то, что хочет прокурор?

— Конечно, нет. И кроме того, нет гарантий, что этот козел действительно напишет хорошее «Пять-К». Если честно, я ему не доверяю.

— А что он понимает под хорошим делом? — спросил Сет.

— Он хочет, чтобы Адам ввел в операцию тайного агента.

— Тайного агента?! — возмутился я. — Это безумие! Уайатт ни за что не клюнет. Он не станет встречаться ни с кем, кроме меня. Он не идиот.

— А как насчет подслушивающих устройств? — спросил Сет. — На это он согласится?

— Я на это не соглашусь, — отрезал я. — Каждый раз, когда я встречаюсь с Уайаттом, меня сканируют. Под слушку точно найдут.

— Не важно, — сказал Шапиро. — Наш друг-федерал все равно на это не пойдет. Он будет играть с нами лишь в том случае, если вы внедрите тайного агента.

— Я не буду этого делать, — заявил я. — И Уайатт ни за что не согласится. К тому же кто гарантирует, что я все равно не загремлю в тюрьму?

— Никто, — согласился Шапиро. — Ни один федеральный прокурор не может быть на сто процентов уверен в решении судьи. Итак, в любом случае вам дается семьдесят два часа на раздумья.

— Или что?

— Или они начнут рубить лес, и щепки полетят там, где полетят. Он никогда не предоставит вам «королеву на день», если не будете играть по его правилам. Видите ли, они вам не доверяют. Они не думают, что вы справитесь сами. И к сожалению, музыку заказывают они.

— Мне не нужны их семьдесят два часа, — сказал я. — Я уже принял решение. Я не буду играть.

Шапиро странно на меня посмотрел.

— Вы хотите продолжать работу на Уайатта?

— Нет, — сказал я. — Я хочу разобраться с этим сам.

Теперь Шапиро улыбнулся:

— Как это?

— Я поставлю свои условия.

— Например?

— Предположим, я заполучу конкретную информацию против Уайатта, — объяснил я. — Серьезные, настоящие доказательства его преступления. Мы сможем пойти в ФБР и заключить более выгодную сделку?

— Теоретически да.

— Хорошо, — сказал я. — Думаю, мне нужно разбираться самому. Только я сам смогу себя вытащить.

Сет криво улыбнулся и положил мне руку на плечо.

— Я? "Я" в смысле "я" или в смысле «мы»?

Я получил электронное письмо от Аланы: ее отозвали из Пало-Альто (почему, Алана не объясняла, но я знал причину и сам), она вернулась и с удовольствием со мной встретится. Позвонил ей домой, мы немного поговорили о похоронах, о том, как я живу, и все такое. Я признался, что не очень хочу разговаривать об отце, а она спросила:

— Ты в курсе, что у тебя серьезные проблемы с отделом кадров?

У меня перехватило дыхание.

— Правда?

— Конечно! В руководстве по кадровой политике «Триона» ясно сказано, что романы на рабочем месте запрещаются. Неподобающее сексуальное поведение на службе вредит организационной эффективности, оказывая негативное воздействие на участников и их коллег.

Я медленно выдохнул.

— Ты не в моей команде. И как мне показалось, у нас достаточно высокая организационная эффективность. А также я думал, что наше сексуальное поведение не выходит за рамки подобающего. Мы просто занимались горизонтальной интеграцией. — Алана рассмеялась, и я добавил: — Знаю, что и у меня, и у тебя нет времени, однако тебе не кажется, что мы будем лучше работать, если вечером и ночью хорошо отдохнем? То есть по-настоящему уедем из города. Будем вести себя спонтанно!

— Звучит заманчиво, — протянула Алана. — Да, думаю, это может положительно сказаться на продуктивности.

— Хорошо. Я заказал для нас номер на завтрашний вечер.

— Где?

— Увидишь.

— Ну-у-у. Скажи сейчас, — настаивала она.

— Нет уж! Сюрприз так сюрприз. Как говорит наш бесстрашный вождь, нельзя останавливаться посреди переправы.

Алана забрала меня и повезла за город в своей открытой синей «мазде миате», а я показывал дорогу. В минуты молчания я лихорадочно прокручивал в голове сбой план. Я влюбился в Алану, и это было некстати. Сейчас придется ею воспользоваться, чтобы спасти собственную шкуру. Да, чем дальше, тем хреновее.

Мы сорок пять минут ехали мимо шеренги одинаковых магазинов, автозаправок и фаст-фудов, а потом нырнули по узкой и очень извилистой дороге в лес. Алана посмотрела на меня повнимательнее, заметила синяк под глазом и удивилась:

— Что случилось? Ты подрался?

— Баскетбол, — сказал я.

— Я думала, ты уже не играешь с Чедом!

Я улыбнулся и промолчал.

Наконец мы добрались до большой гостиницы в деревенском стиле, с белыми деревянными стенами и темно-зелеными ставнями. Воздух казался прохладным и ароматным, чирикали птицы, и не было слышно никаких машин.

— Слушай, — сказала Алана, снимая черные очки, — а тут неплохо! Нет, даже очень хорошо!

Я кивнул.

— Ты привозишь сюда всех своих девушек?

— Никогда тут раньше не был. Я прочитал об этой гостинице и подумал, что здесь мы сможем отдохнуть. — Я обнял Алану за тонкую талию и поцеловал. — Давай я достану твои сумки.

— Сумку, — поправила она. — Я путешествую налегке.

Я отнес вещи к двери. Внутри стоял запах костра и кленового сиропа. Семейная пара, владельцы гостиницы, встретили нас как старых друзей.

Номер оказался очень уютным и действительно в деревенском стиле. Там были огромная кровать с пологом на четырех столбиках, маленькие плетеные коврики, ситцевые занавески. Напротив кровати стоял старый кирпичный камин, который, похоже, часто использовался. Вся антикварная обстановка трещала и скрипела так, что я чуть не подскакивал. В ногах кровати стоял капитанский сундук. В просторной ванной комнате расположилась чугунная ванна с узорами в виде птичьих когтей. Смотрится здорово, но если хочешь помыться, то нужно залезать в ванну и из крошечного душа поливать себя так будто собаку моешь, стараясь не разлить воду по полу. Рядом с ванной находилось небольшое пространство, выполняющее функции зала, — с дубовым письменным столом и старым телефоном на шатком столике.

• Предыдущая
• 68/80
• Следующая