Надежда ''Дерзкого'' - Файнток Дэвид - Страница 63
- Предыдущая
- 63/96
- Следующая
– Выпустить воздух?
– Вот именно. Выпустить воздух. Но только из второй каюты, из девятой секции коридора и из инженерного отделения. В остальных помещениях воздух останется, все коридорные двери герметично закрыты.
– Так ведь ты сам сдохнешь от декомпрессии!
– Точно. – Язык у меня заплетался, и мне было все равно – жить или умереть. Я успел наломать столько дров, что смерть казалась мне избавлением. Да и Аманда заждалась.
– Боже! Да ты чокнулся!
– Вполне возможно. И все из-за вас! Теперь мне все до лампочки!
– Мы заделаем дыры!
– Только попробуйте! Я тотчас же выстрелю!
Динамик щелкнул и отключился, но через дыры мне все было слышно. Бунтовщики прямо-таки обалдели от страха и орали как сумасшедшие.
– У нас всего два скафандра! – вопил кто-то.
– Ваше время истекает, – сказал я в микрофон. – Как командир корабля я уполномочен вас исповедовать перед смертью. Кто первый?
– Подожди! – Динамик снова включился. – Чего ты хочешь?
Боль в обожженной щеке усилилась, я плохо соображал.
– Уйти из этой жизни, – промолвил я. И это была чистая правда.
– Блефуешь, Сифорт, – заговорил после паузы Андрос. – Нас ты, может, и убил бы, а себя пожалеешь. Ну, давай действуй.
– Вначале я помолюсь. Даю вам полминуты на размышление и открываю огонь. – Не убирая пальца с гашетки, я встал на колени и начал молиться: – Веруя в милость и доброту Господа Бога Всемогущего, вверяем наш прах космосу…
На меня с ужасом смотрели несколько пар глаз, кто-то тихо стонал.
– …в ожидании последнего дня, – продолжал я молиться, – когда души живых и мертвых предстанут перед Страшным Судом Господа нашего Бога Всемогущего… – Я умолк, совершенно измученный, но все же нашел в себе силы произнести: – Аминь. – Потом поднялся с колен. – Осталось двадцать секунд.
– Господи! Сифорт, остановись! – в ужасе крикнул Андрос.
– Анди, он блефует! – раздался голос Клингера.
– Дай же мне шлем, черт бы тебя подрал! – орал Андрос.
– Дать тебе шлем? А другие что, не люди?! – не уступал Клингер.
– Пятнадцать секунд, – сказал я.
Андрос и Клингер продолжали пререкаться:
– Черт! Я не хочу подыхать!
– Болван! Никто не хочет!
– Десять секунд. – Мне казалось, что я задыхаюсь.
– Ты что, Клингер, совсем спятил… – Андрос вдруг затих.
– Постой, командир! – завопил Клингер. – Поговорим! Командир!
– О чем? – вяло спросил я. В глазах потемнело, голос Клингера, казалось, долетал откуда-то издалека.
– Оставь это, командир. Сам ведь подохнешь!
– Это все?
– Тебе не страшно?
– Ничуть. Андрос был прав, скоро мы все умрем.
– Мы можем… Послушай!
– Десять… Девять.
– Мы отдадим тебе ссыльных!
– Восемь… – Я плохо соображал, и до меня не сразу дошел смысл сказанного: – Что?
– Забирай своих ссыльных, только оставь нас в покое. Мы никуда не выйдем отсюда. Распоряжайся на своем корабле!
– Нет, Андрос.
– Я Клингер. Командир, ты же хотел забрать ссыльных!
– Ссыльных? – эхом повторил я. – А где Андрос?
– Я стукнул его разводным ключом. А здорово ты нас сделал. Взял на понт своей клятвой. Так что забирай своих ссыльных, на кой черт они нам нужны? Только не убивай нас!
– Почему?
– Тогда сам останешься жив!
Остаться в живых? Но я уже свыкся с мыслью о смерти. Жизнь утратила для меня смысл. А может, из-за сильного напряжения я просто был в отключке? Стена то угрожающе надвигалась, то удалялась в такт ударам сердца.
– Командир! – крикнул Клингер. Что за странный узор на стене?
– КОМАНДИР!
Этот отчаянный вопль вернул меня к действительности.
– Очнись, командир! А то нажмешь на гашетку!
– Да, – пробормотал я, кивнул и ощутил тошноту.
– Командир, позови кого-нибудь на помощь! Мы отдадим всех ссыльных и не будем вредить, только не трогай нас.
– Не могу… – пробормотал я. – Мне необходимо распоряжаться всем кораблем.
– Командир, ради Бога! Остановись!
– Сдавайтесь!
– Нет! Ты нас казнишь! Я знаю!
– Да, казню. – Стена снова от меня отдалилась.
– Командир Сифорт, не стреляйте, не то все погибнут, и беспризорники тоже! – Клингер говорил со мной терпеливо, как с малым ребенком.
А я твердил лишь одно:
– Сдавайтесь!
– Ты нас казнишь?
– Конечно, казню, – ответил я, вспомнив, что за бунт на военном корабле полагается смерть.
– С какой же стати мы будем сдаваться?
Я попытался сосредоточиться и трезво оценить обстановку. На память пришли нужные статьи устава.
– Командир не имеет права вступать в переговоры с бунтовщиками, не должен ронять своего авторитета. Я скорее умру, чем пойду на уступки!
– Какие там переговоры! Ты просто чокнутый! Мы сдадимся! Заткнись, Сайкес, ведь мы проиграли! Не надо трибунала, командир, не надо казни. Мы будем сидеть тихо, никого не тронем, корабль останется в твоем распоряжении.
Я никак не мог вырваться из наплывавшей на сознание тьмы. Хоть бы немного продержаться!
– Я не могу оставить вас в инженерном отделении. – Каждое слово давалось мне с огромным трудом. – В другом месте. В четвертой секции.
– Опять мозги пудришь? Тут у нас электростанция, можно торговаться. По крайней мере не подохнем с голоду. Будешь нас кормить.
– Запру вас в четвертой секции и оставлю в покое. Даю слово. – Вдруг я почувствовал, что теряю сознание. По телу пробежала судорога. Из инженерного отделения доносились взволнованные голоса.
– Ладно, поверим тебе на слово, – крикнул Клин-гер. – Только позови кого-нибудь, а то свалишься, и всем нам хана.
– Касавополус, – позвал я. – Вы слышите меня? Идите в девятую секцию. – Прошла, казалось, целая вечность. Наконец открылась коридорная дверь и появился Касавополус в скафандре. Уж и не знаю, как я не грохнулся. Инженер осторожно снял мою руку с гашетки, и я осел на пол.
– Выпустите беспризорников, – услышал я, как сквозь вату, голос Тележника. – Не то нажму на гашетку. Мне наплевать на ваши чертовы жизни. И на командира тоже.
– Ладно, инженер, полегче.
Из инженерного отделения стали один за другим выходить насмерть перепуганные подростки. Кто-то бросился ко мне, обнял.
– Командир! Что с тобой?! Что они с тобой сделали?
– Анни? – прошептал я.
– Эй ты, малый, и ты, девка, – зарычал на беспризорников Касавополус. – Вынесите командира за дверь. Нажмите на кнопку, и она откроется. Всем убраться в другую секцию! Так, теперь закройте дверь!
Потолок то нависал надо мной, то удалялся. Меня взяли за руки и ноги и понесли. Тело мое провисло, щека нестерпимо болела. За дверью меня подхватили еще несколько рук и стали поднимать по лестнице.
– Боже мой! – услышал я голос Филипа. – Несите его в лазарет.
– Вначале на мостик, – прошептал я.
– Но…
– На мостик, – произнес я громче.
Наконец меня усадили в кресло, и, чтобы не сползти с него, я уцепился за подлокотники. Видимо, у меня был жар. Филип стоял рядом, чтобы поддержать меня, если я начну падать. Застонал Эдди Босс, начал медленно подниматься. Уолтер Дакко навел на него винтовку.
– Отпустите его!
Филип подошел к Эдди, пнул ботинком.
– Сейчас отведу тебя в карцер!
– В первую каюту, – приказал я.
– Его надо отдать под трибунал…
– Дакко, выйдите, – обратился я к Уолтеру, с трудом поднимаясь. Уолтер с недовольным видом удалился.
– За что ты хочешь его судить? – спросил я Филипа.
– Он же напал на вас! И задушил бы, не пусти я в ход электрошокер.
Эдди никак не мог подняться.
– Этого не было, – сказал я.
– Командир, вы нездоровы! – со слезами на глазах вскричал Филип. – Неужто забыли, что он вас душил?! Такое не прощают!
Я, шатаясь, подошел к нему.
– Я… твой… командир.
– Так точно, сэр!
– Он просто упал.
Филип побледнел и молчал.
– Повтори! – приказал я.
Филип метнул взгляд на Эдди, посмотрел на меня и, запинаясь, сказал:
- Предыдущая
- 63/96
- Следующая
