Надежда гардемарина - Файнток Дэвид - Страница 44

• Предыдущая
• 44/101
• Следующая

– Но я решил и сделаю это, – заявил он без колебаний.

Я вел себя терпеливо. Он этого заслуживал.

– Думаете, называть меня «сэр» – это дисциплина? Вас ругал когда-нибудь тот, кого вы не терпите?

– Нет, сэр.

Он весь как-то сжался.

– А спали вы когда-нибудь в одной комнате с другими людьми?

Он сглотнул:

– Нет, разве что в одной каюте с отцом.

– А могли бы?

– Нет. – Он покраснел. – Но у меня есть снотворное, очень сильное.

Я ничего не сказал, и он продолжал:

– Я знаю, будет нелегко. Но выдержу, раз решился.

– Дерек… – Я сокрушенно покачал головой, – И все-таки вы не до конца понимаете. Оправлялись вы когда-нибудь вместе с другими?

– Господи, нет, – вырвалось у него. Я так и думал.

– Видел вас кто-нибудь голым?

– Нет. – Он покраснел при одной мысли об этом.

– И вы все равно хотите стать гардемарином?

– Да, сэр, – не колеблясь, ответил Дерек.

– Снимайте брюки.

– Что? – Удивление сменилось настороженностью, которая перешла в страх.

Он попал в трудное положение. Но он должен доказать мне, что сможет служить, или отказаться от своего намерения. Уставившись в перегородку, он медленно расстегнул ремень и снял брюки. Не зная, что с ними делать, неловко нагнулся, положил прямо на пол и так и стоял в одних трусах.

Я молчал, через некоторое время он сделал над собой усилие, и кулаки его разжались. Он огляделся, видимо, вспомнив, что находится на капитанском мостике, и покраснел, но не двинулся с места.

– Дерек, вы по-прежнему уверены в том, что сможете?

– Да, – прохрипел он, – Я смогу выдержать все, черт возьми!

Я не рассердился, но надо было усилить давление. Лучше, если он сорвется сейчас, чем после присяги.

– Извинитесь!

Он боролся с самим собой, взгляд был пустым. Но через несколько секунд сказал изменившимся тоном:

– Командир Сифорт, сэр, простите меня, пожалуйста, за грубость.

– Просите униженно! – Это были цветочки по сравнению с издевательствами в кубрике.

– Сэр! Я сожалею, что разговаривал с вами таким тоном. Это просто по глупости. Сожалею, что потерял над собой контроль. Я не хотел проявлять к вам неуважения и никогда так больше не поступлю!

Я взглянул на Дерека. В глазах у него стояли слезы. Я сбавил тон:

– Говорят, вы занимались строевыми упражнениями.

– Да, сэр. С Ваксом Хольцером.

– Мистером Хольцером.

– Простите, сэр. С мистером Хольцером, чтобы подготовиться.

– Это было частью вашего плана?

– Да, сэр. Я начал с письма к вам.

Я вздохнул. Может, ему и удастся выжить. Но едва ли. С другой стороны, он был образован и целеустремлен. И мне нужен был гардемарин.

– Это происходит так, Дерек. Вы принимаете присягу и вербуетесь на службу на пять лет. Вы уже не сможете переменить решение. Единственный выход – позорное увольнение после того, как некоторое время вы отсидите на гауптвахте. Знаете, что такое позорное увольнение?

– Не совсем, сэр.

– Вы навсегда потеряете право голоса, не сможете занимать выборные должности, а также работать в правительственных учреждениях. Будете лишены заработанных вами денег и всех полагающихся военным льгот. Это полное бесчестье.

– Понимаю, сэр.

– Вы поступите на службу в качестве кадета. Это не офицерская должность. Формально вы можете оставаться кадетом в течение пяти лет, пока ваш командир не решит сделать вас гардемарином. Все зависит только от него. Вы обязаны подчиняться и исполнять ваши обязанности на службе в военном флоте независимо от вашего положения.

– Да, сэр. – Он пристально смотрел на меня, ожидая разрешения поступить на службу.

– Дерек, хочу вас еще раз предупредить. Вы считаете, что я издевался над вами?

– В какой-то степени да, сэр.

– Фактически нет. Вы очень чувствительны. На самом деле все будет гораздо хуже. Вам следует подумать.

Он удивил меня.

– Я подумал, сэр, пока стоял тут в таком виде.

– И что же?

– Я хочу поступить на службу в Военно-Космические Силы, сэр.

– Подождите в коридоре, я вас позову. Одеваться не надо.

– Что? – На лице его появилось выражение ярости и отчаяния. – Вы! Я верил вам! – Он поднял брюки.

Я промолчал.

Дерек отряхнул брюки и, побледнев от гнела, стал было их надевать, но, подняв ногу, застыл.

Он долго смотрел на брюки, затем, держа их двумя пальцами, с презрением приподнял, вытянул руку и разжал пальцы. Брюки упали на палубу. Он шагнул к люку и вышел в коридор. Я захлопнул люк.

Пусть постоит там полчаса, этого достаточно. Вернулся он бледный, но не сказал ни слова. Я подал ему брюки, и он с благодарностью надел их.

– Дерек, настоящим испытанием будет для вас мистер Хольцер. Начинайте. Я произведу вас в гардемарины, когда решу, что вы достаточно квалифицированны.

– Понимаю. – Бледность постепенно сходила с его лица.

Я вызвал Вакса и главного инженера в качестве свидетелей. Там же, на мостике, Дерек принял присягу и я занес этот факт в журнал.

– Теперь он твой, Вакс. Покажи ему, где раки зимуют.

Вакс хищно улыбнулся и облизнул губы. Потом повернулся к Дереку:

– Кадет, сейчас мы пойдем в кубрик. Я покажу вам вашу койку. Кадетом быть не сложно. Вы должны обращаться ко всем движущимся объектам «сэр» или «мэм», в том числе и к детям. И вы будете делать все, что прикажет вам любой офицер, без исключения.

– Да, сэр, – кротко ответил Дерек.

– Не да, а есть, сэр, и два штрафных очка. Десять штрафных очков означают бочку.

– Есть, сэр!

– А сейчас надо было отвечать «да, сэр». Я ведь не давал вам приказа. Просто указал на факт. Еще два штрафных очка. – Каждый штрафной балл отрабатывался двумя часами тяжелых упражнений.

– Гм, да, сэр. – Кажется, Дерек начинал понимать.

Я прошел за ними по коридору до кубрика. Мне было жаль мистера Кэрра.

Вакс положил руку на плечо Дерека, подталкивая его к люку.

– Дерек, расскажи нам о своей интимной жизни, – промурлыкал он.

Люк за ними захлопнулся.

Я вернулся на мостик. Теперь у меня было четыре гардемарина. Ну, пусть три и один кадет. Разница невелика.

– Отец Наш Небесный, сегодня на корабле Флота Объединенных Наций «Гиберния» 14 мая 2195 года. Благослови нас, наше путешествие и пошли здоровье и благополучие всем на борту.

– Аминь. – Мы сели.

Я ел суп, подсчитывая про себя собственные благодеяния. Экипаж успокоился и вернулся к нормальной работе. Мы вошли в синтез и на гребне N-волны неслись к Надежде. Время от времени, в тихие вечера, мы с главным инженером исследовали артефакт. Алекс проходил курс навигации под строгим надзором пилота Хейнца. Я с нетерпением ждал дня, когда он станет наконец лейтенантом.

С другой стороны, мы до сих пор не справились с «клопом» в системных параметрах Дарлы. Несмотря на то что я нажимал на пилота и просил его хотя бы посмотреть, в каком состоянии программные массивы, он возражал, уговаривал меня подождать до Надежды, где наверняка найдется более квалифицированный специалист по компьютерам. Пока мы вычисляли массу с поправкой сами, неточно запрограммированный параметр не приносил вреда. И хотя я тревожился, принуждать пилота не решался.

Между тем Дерек Кэрр исчез в кубрике, где находился под нежным присмотром Вакса Хольцера. Командир не бывал в кубрике, а кадетам запрещалось посещать мостик, поэтому я не знал, как идут дела у Дерека.

Время от времени я мельком видел, как он с деловым видом спешит куда-то по коридору, незаметный в серой форме кадета, коротко подстриженный, с чисто вымытым лицом и руками.

При виде меня он вытягивался по стойке «смирно». Сначала у него это не очень получалось. Но через неделю живот исчез, спина выпрямилась, осанка стала безукоризненной. Как это удалось Ваксу за такой короткий срок, я предпочитал не спрашивать.

В этом я должен был полностью положиться на Вакса. Дерека обучали корабельным делам, уставу, соблюдению чистоты, дисциплине и общению с обитателями кубрика, веселыми ребятами старше его по званию. Это было самым трудным. Тут уж выдержит или не выдержит. Я ничем не мог ему помочь.

• Предыдущая
• 44/101
• Следующая