Чехов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 12

- Эта сумма будет вычтена из цены?

- Нет. Не обращайте внимание. Теперь все вопросы по обустройству дома будут не на ваших плечах.

- Я немного запустила тут все. Признаю.

- Не берите в голову. Определитесь со временем и позвоните моему секретарю. Привозите сейф.

- Я вам так благодарна, — прошептала девушка. — И ведь была уверена, что вы и пары дней тут не проживете. А на продажу даже не надеялась. Хотя мне на днях предложили сделку.

- Неужели? — нахмурился я.

- Покупатель пожелал остаться неизвестным и захотел купить этот дом.

- Он знал про призрака?

- Именно, — Дарья сглотнула. — Точно был в курсе про темное прошлое дома. И деньги обещал немалые.

- Больше чем в нашей с вами сделке?

Девушка покраснела и покачала головой.

- Сказал, что никто такую халупу не возьмет больше чем за двенадцать. А он даст мне наличные и облигации банка империи на эту сумму. И еще намекнул, что дом и сгореть может.

- И вы ему отказали? — предположил я.

Дарья прижала руки к груди.

- Искупитель свидетель, что мне хотелось согласиться. Деньги мне нужны очень даже. Но я не посмела попросить вас съехать, Павел Филиппович. Как раз собиралась к вам прийти и рассказать про этого человека, — она пожала плечами. — У меня, правда, его телефон не высветился на экране.

- Не переживайте об этом, — успокоил я девушку. — И спасибо за то, что поступили по совести.

Когда из офиса вышла довольная Дарья, я откинулся на спинку кресла. Появилась даже мысль прогулять остаток рабочего дня и пойти на тренировку. И я уже почти решился, как в кармане зазвонил телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран, на котором высвечивался номер Дамира Васильевича. Интересно, что ему понадобилось?

Я нажал на кнопку, принимая вызов, и произнес:

— Слушаю вас Дамир Васильевич.

— Добрый день, Павел Филиппович, — послышался в динамике голос глава адвокатской палаты. — Как ваши дела?

— Отлично, — честно ответил я.

— Прекрасно. Наслышан о ваших успехах в первые рабочие дни. Признаться откровенно, я впечатлён. Как и ваш куратор.

— Спасибо, — ответил я, понимая, что за похвалой кроется подвох.

— И в связи с этим, у меня есть к вам просьба, — осторожно начал Васильев.

— Слушаю.

— Это не разговор для телефона. Я хотел бы обо всем рассказать вам при встрече.

Я сдержал разочарованный вздох, понимая, что отказать Васильеву не могу. Вряд ли он стал бы обращаться ко мне без крайней нужды.

— Хорошо. Когда и где вам удобно?

— Лучше в ближайший час, если вы не заняты. В кафе у старого здания Главного Императорского Суда. Я расположился тут за столиком. И был бы рад вашей компании.

— Скоро буду, — ответил я.

— Этим вы меня очень обяжете, — произнес Васильев, и в его голосе, как мне показалось, прозвучало облегчение.

Я сбросил вызов и позвонил Фоме:

— Слушаю вас очень внимательно, вашество, — послышался в динамике голос слуги.

— Заводи «Империал», — произнес я. — Нам нужно ехать на Сенатскую площадь.

Сенатская площадь была историческим центром города. На ней был установлен памятник основателю города, императору Петру, который всматривался вдаль За его плечом стоял, расправив крылья, слуга Искупителя. А в стороне от статуи высился, блестя на солнце куполами, собор Святого Петра, который был памятником культурного наследия. На фасаде было установлено двенадцать колонн, на которых красовались лики первых учеников Искупителя. У здания высился памятник святого Петра. Бородатый мужчина в белом рубище нес слово прохожим, держа перед собой свиток с заповедями, оставленными Искупителем для людей.

В храме святого Петра уже давно не проводили служб. Здание было отдано под нужды Синода. А напротив расположилось белое здание Сената, над которым реял на ветру флаг Империи.

Рядом с Сенатом раскинулся парк Справедливости, у которого нашелся павильон кафе, где и была назначена встреча.

Фома остановил «Империал» у входа в заведение, обернулся ко мне и предупредил:

— Я припаркуюсь, вашество. Токма в другом месте. А то здеся мне что-то не нравится.

— Что именно не так? — не понял я, оглянулся и не заметил таблички с указанием платной парковки.

Слуга только пожал плечами и повторил, глядя на припаркованную у здания Сената машину:

— Не нравится и все, вашество.

— Ладно. Я позвоню, когда закончу разговор.

— Хорошо.

Я вышел из машины и направился к павильону. «Империал» выехал с парковки.

— Павел Филиппович Чехов, — представился я администратору у стойки.

— Дамир Васильевич уже ждёт вас, — ответила девушка. — Идемте, я вас провожу.

Народа в павильоне практически не было. Работник заведения провел меня к столу, где меня уже ждал глава адвокатской палаты.

— Добрый день, мастер Васильев, — поприветствовал его я и сел в кресло.

— Да какой он добрый, Павел Филиппович, — ответил собеседник.

Я удивленно поднял бровь:

— Что-то случилось?

Васильев кивнул:

— Мой… сын попал в неприятную ситуацию. И я очень хотел бы просить вас о помощи.

— Извините, но я пока не совсем понимаю, о чем речь. Давайте поподробнее.

— В общем, у меня есть сын, — начал Васильев. — Вернее, бастард. Я не дал ему фамилию по определенным обстоятельствам. Его воспитывала мать, я же только переводил семье деньги по мере надобности. И в подростковом возрасте мальчик словно с цепи сорвался.

Я взял со стола чашку, сделал глоток и произнес:

— Обычное явление. Проявление силы, и гормоны.

Васильев кивнул:

— Вы правы. Но в какой-то момент мать паренька решила, что ей нужно устроить личную жизнь. И связалась с арестантом, который только вернулся с каторги. Новый отчим очень повлиял на парня, и тот увлекся криминалом. Попал в плохую компанию.

— Вы хотели сказать подростковую банду? — уточнил я.

— Да. Ну и как следствие…

— Попал в острог?

Васильев снова кивнул, и я уточнил:

— За что?

— Разбой, — едва слышно ответил Дамир Васильевич.

Я задумчиво забарабанил пальцами по столу. Васильев не сможет открыто вступиться за бастарда, это ясно. Иначе в обществе поползут слухи, которые могут испортить репутацию аристократа. А возможно даже лишить поста. Как городского судью, который подал в отставку, когда открылось, что его бастард торговал незаконными веществами.

По правилам Империи отец должен быть в ответе за ребёнка, даже если не дал ему фамилию и не занимается воспитанием. За исключением ситуации, когда ребенок попадал в приют. Но это происходило только в половине случаев. Часто матери оставляли детей, что давало им шанс на содержание. Но чаще всего родители откупались деньгами, и за воспитанием не следили. И это иногда приводило к нежелательным результатам. К тому же Дамир Васильевич наверняка думает, что я закрыл дела, прибегая к помощи отца.

Я взглянул на крыльцо Сената. Василий Шуйский в зелёном сюртуке спускался по мраморным ступеням к черной машине, которая была подана к крыльцу. У автомобиля стоял водитель, придерживая открытой заднюю дверь авто. Отец моего старого друга Иванова, с которым мне, скорее всего, скоро придется увидеться. Потому что отказывать Васильеву я не хотел.

— Я был бы вам очень признателен за помощь, — продолжил Васильев, с мольбой глядя на меня. И я вздохнул:

— Я могу взяться за это дело. Но сами понимаете, что ни один адвокат не даст вам гарантии…

Мой собеседник закивал:

— Понимаю, Павел Филиппович. Спасибо вам большое.

— Давно он попался?

— Неделю назад, — ответил Васильев. — Я сам узнал только пару дней тому. Звонила его мать. Плакала и просила помочь. Говорил,а что Игнат не виноват.

— Мне нужен ордер. И чтобы жандармы передали мне все бумаги по делу. И…

Я прервался, потому что где-то в глубине души вдруг кольнула странная тревога. А в желудке заворочался ледяной ком. И я снова взглянул в сторону крыльца. Шуйский сел в машину, водитель обогнул авто, занял водительское место, а через секунду рядом с транспортом мелькнула какая-то тень. И авто потонуло в огненной вспышке. А заднем послышался грохот, крики, визг сигнализаций, и кафе накрыл град обломков и осколков стекла.