Чехов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 15

И я мигом сообразил, что мне напомнили те черные одежды.

— Не нужно искать, — произнес я, обратившись к Зимину. — Он ушел под личиной служителя Синода.

Парень удивлённо поднял бровь:

— Вот как?

Я кивнул:

— Черный балахон был рясой жреца-служителя Синода. Он хотел уйти с монахами, но Шуйский задержался в здании Сената.

— Кто обратит внимание на служителя Синода, — пробормотал Вальдоров. — Очень хитрый ход. Но что он нам даёт?

— Нужно найти монаха, у которого убийца взял рясу, — ответил я. — Потому что у этого же монаха бомбист украл и личину.

— Значит, нам нужен список монахов, которые были зарегистрированы в Синоде, — пробормотал Константин. — Стоит допросить их всех.

— Допрашивать не обязательно, — возразил я. — Бомбист уже скрылся. Его просто не будет в колонне. Надобно найти список и узнать, кто из монахов вернулся в монастырь, а кто потерялся…

— Тоже верно, — одобрил мою идею кустодий.

Зимин хитро улыбнулся и обернулся в сторону парка:

— Мастер Иванов, можете уделить нам минутку своего внимания?

Жандарм, который до этого момента с грустным лицом бродил неподалеку от входа в парк, изображая видимость работы, мигом развернулся и с готовностью направился к нам.

— Слушаю, мастера кустодии, — произнес он, едва только поравнявшись с нами.

— Поиски в парке, скорее всего, не имеют смысла, — заявил Стас. — Можете отозвать группу. И ещё: вы говорили, что окончили юридический лицей.

— С отличием, — подтвердил сияющий как лампочка Иванов, и Зимин довольно кивнул:

— Великолепно. Значит, вашей квалификации хватит для того, чтобы запросить в Синоде список монахов, которые принимали участие в сегодняшнем священному ходу. Сделать это нужно как можно быстрее.

— Будет сделано, — ответил жандарм и направился к собору святого Петра.

— Ну вот, — довольно заключил Зимин, глядя вслед удаляющемуся следователю. — И самим идти не надо. А этот Иванов умеет хорошо служить когда нужно.

Я покачал головой. Спасибо за то, что Стас не сказал, кому принадлежала идея. Зачем давать бастарду семьи Шуйских лишний повод для ненависти?

— И то верно, — согласился Константин. — Идемте, господа. Подождем мастера Иванова в павильоне и выпьем чаю. Я наслышан, что тут подают неплохие настои. Но не удавалось убедиться в этом.

Мы вернулись в павильон, где нас встречал перепуганный распорядитель. Очевидно, что парнишка уже знал, кто пожаловал в кафе. И был не очень-то рад этому факту. Но сумел изобразить благожелательное выражение на лице.

— Там нужен целый стол, — обратился к нему Зимин. — Желательно без грязи и стекла.

— Обязательно, — поправил напарника Константин.

Администратор кивнул и указал в дальний угол кафе:

— Там, мастера кустодии, — произнес он. — Идемте, я вас провожу.

Он направился вглубь павильона, и мы последовали за ним.

Нам достался самый дальний стол, который выбрал Зимин. Администратор не стал спорить. Он ловко отодвинул кадку с высоким до самого потолка деревом, которое чудом не пострадало при взрыве.

— Подайте нам чаю, — распорядился Константин, как только мы устроились в креслах. — Таёжный сбор, если можно.

— Сделаю, не извольте беспокоиться, — ответил распорядитель и шустро удалился в сторону кухни. И я почему-то был уверен, что таёжный сбор появится на нашем столе через несколько минут. Даже если его нет в меню.

— Надо было заказать чего-нибудь поесть, — проворчал Зимин и потер живот.

— Думаю, кухня здесь не работает с момента, как прогремел взрыв, — ответил Вальдоров и скрыл за ладонью ленивый зевок.

Стас только хмыкнул:

— И что? У них наверняка есть полуфабрикаты, которые нужно всего лишь разогреть. Это же кафе, а не пятизвёздочный ресторан.

При упоминании готовых блюд лицо Константина скривилось. Но кустодий не стал комментировать гастрономические вкусы напарника. Вместо этого обратился ко мне:

— Итак, мастер Чехов, вы думаете, что бомбист владеет школой иллюзий?

Я кивнул:

— Скорее всего. Полагаю, будь это настоящий монах, он стал бы сбегать с места взрыва. Даже если бы оказался тут по какой-то неведомой причине.

— Весьма редкий дар, — протянул Вальдоров и обернулся к Зимину. — Знаешь хоть одного мастера иллюзий?

Стас покачал головой.

— Не самая популярная сила. Мало кто стал бы гордиться такими талантами, учитывая, как к ним относится общество.

Мастеров иллюзии считали мошенниками и довольно часто обвиняли во всяческих подставах. Владеющие белой силой почти всегда выступали на подмостках театров или в цирках. Многие из них были великолепны в своей профессии, что не мешало окружающим сторониться иллюзионистов в обычной жизни.

— Нужно поднять все списки выпускников приютов, — ответил я за кустодия.

— Еще одно обращение в Синод, — закатил глаза Зимин. — К слову о Синоде.

Он небрежно кивнул в сторону входа в павильон. Иванов стоял у стойки администрации и вертел головой в поисках сегодняшнего его начальства. А затем заметил наш стол и направился в нужную сторону пружинистой походкой. Едва не сбив вышедшего с кухни работника, державшего в руках поднос, на котором стоял чайник и три чашки, он сухо выругался.

— Смотри, куда прешь, — выплюнул он с презрением, но, подойдя к нам, принял независимый и довольный вид. — Вот список.

Жандарм, который был явно горд скоростью проделанной работой, положил перед Вальдоровым белый лист, на котором был распечатан перечень имён.

— Ваш чай, — администратор поставил на стол чайник. Разлил по чашкам настоявшийся до черноты отвар.

— Благодарю.

Константин сделал глоток. Довольно кивнул:

— Прекрасный напиток. Не зря его хвалил Александр Васильевич. Он как-то упомянул, что секретом подобного сбора владела его семья.

Зимин тем временем взял со стола лист с именами участников священного хода и задумчиво принялся читать:

— У нас есть ещё одна просьба, Дмитрий, — не отрываясь от чтения, произнес он. — Нам нужны списки всех выпускников приютов Петрограда с белым цветом силы.

Жандарм с удивлением уставился на сидевшего перед ним Стаса, и тот с раздражением в голосе пояснил:

— Эти списки тоже надобно взять в приюте. И нужны они нам как можно быстрее.

Иванов нервно кивнул и поспешно направился к выходу. А Зимин только довольно покачал головой, глядя вслед удаляющемуся жандарму:

— Редкое зрелище, Павел Филиппович. Сын великого князя, Дмитрий Васильевич Шуйский, бегает как савраска по чужим поручениям. Исполняет волю простолюдина вроде меня. Не каждый день такое увидишь.

— Дмитрий войдёт в семью? — уточнил я.

— Уже вошёл, — спокойно ответил Стас. — Просто пока об этом не знает. И мне хотелось бы, чтобы он не был в уверен в своем наследии до последнего.

— Завещание вскроют через два дня, на похоронах великого князя, — произнес Константин и вновь слегка скривился. Видимо, это выражение было ему свойственно.

Я замолчал. И кустодий оценил это по-своему.

— Его не допустят к должности генерал-губернатора, — успокоил он меня. — Как и его сына. А вот внук уже может иметь все шансы.

— Кровь не водица, — подтвердил Стас и закинул ногу на ногу. — Каким бы ловким ни был этот хлыщ, но он не станет достаточно породистым, чтобы быть ровней, скажем, вам, Павел Филиппович.

Я замялся, вспомнив о мимике, который убил Гордееву. Говорить об этом не очень хотелось. Потому, что жандармы были уверены в том, что Оксана умерла от несчастного случая.

— Что-то не так, мастер Чехов? — уточнил Зимин.

— Что?

— Вы о чем-то задумались, Павел Филиппович, — произнес Стас. — Не поделитесь?

Я вздохнул и с неохотой произнес:

— О светлых, владеющих мимикрией и отводом глаз

Кустодии с интересом посмотрели на меня.

— Не так давно в Петрограде была убита уличная девочка.

— Кажется ее звали Оксана? — уточнил Константин, — Я бы не запомнил ее имя, но вы приводили ее на допрос как живую, и эта история стала одной из любимых для многих бесед в нашем обществе.