Дом Властвующей (СИ) - Кочерова Ирина "Ирина" - Страница 23

На губах Шемс расцвела презрительная усмешка, а в глазах затаились сверкающие слезинки.

— Тиббот недвусмысленно дал понять, что ему я, как и тебе — стала костью поперек горла.

Она резко развернулась, намереваясь выскочить за дверь, но её заставило остановиться звяканье за спиной и стук падающего на пол предмета, определённо сулящий очередные неприятности.

— Я же предупреждал, осторожно с артефактами, — едва сдерживаясь, сквозь зубы процедил Даррель.

— Да не прикасалась я к ним! Вроде бы, — поспешила возразила она, но не слишком уверенно.

Оба синхронно перевели взгляд на пол, где прямо под ногами Шемс валялась малахитовая табакерка в золотой оправе, вернее то, что от неё осталось. Забавная фигурка чёртика на пружинке вывалилась и хаотично болталась туда-сюда, а крышечка как-то очень неудачно отлетела в сторону и — о ужас! — от края и до самой середины на ней появилась хорошо заметная трещина.

Шемс медленно собрала развалившиеся части. Пружина, почему-то разноцветная: из белых, красных и чёрных витков, под её пальцами издала тонкий жалобный звук.

— Это ведь просто игрушка? — глаза с мольбой устремились на Дарреля.

— Не думаю, — тот поднялся со своего места и в голосе его вдруг появилась хрипотца. Похоже он и сам испугался не меньше.

Отобрав артефакт, Даррель медлил в нерешительности.

— Не говори Властвующей, — воспользовавшись задержкой, Шемс бессознательно ухватила за рукав его тонкого свитера, но быстро спохватилась, отпустила и смущённо спрятала руки за спину. — Я поговорю с Тибботом, может он сумеет её починить.

— Это магическая вещь, а Тиббот даже близко не маг.

— Меня накажут?

— Я сам посмотрю, что можно с этим сделать.

— Правда?

— Пока ничего не обещаю. Мне ещё нужно понять его назначение, — Даррель поспешил вернуться за стол, опасаясь подвергнуться благодарным объятиям. — А ты бы тем временем поумерила свой пыл, а ещё лучше начала бы оттачивать контроль над эмоциями. В этом месте подобные навыки имеют определяющее значение.

— Всё равно спасибо, — ей вдруг так захотелось рассказать ему, назвать папой, но, наверно, сейчас ещё не время. По крайней мере Даррель определённо не готов к новостям такого рода.

— Ну давай беги к Тибботу или к себе… В общем не переживай раньше времени.

Напоследок Шемс украдкой взглянула на потрёпанный корешок книги, в самом низу под стопкой свежей прессы, заказанной Даррелем. В его присутствии вытащить книгу она не решилась. Дом выполнил и её заказ, предоставил сведения. Замечательно! Надо только выбрать подходящее время, чтобы вернуться за ними.

Подростковый возраст, как правило, ярко выражается в перепадах настроения. Утомлённая изнурительной уборкой и уроками свежих событий Шемс в одиночестве сидела на кухне и с виноватым видом набивала свой желудок вредной едой и сладкой газировкой. Естественно, неуютное чувство занозой засело в голове, да так, что даже гора шоколадных батончиков не помогала подавить переживания. Особенно переживалось из-за инцидента с Тибботом. И сколько бы она неуклюже не оправдывала себя — легче не становилось.

Шемс понятия не имела, удалось ли Евгении поговорить с ним, покидал ли вообще Тиббот свои покои с тех пор, как они виделись в последний раз. А тут ещё привязалась и не давала покоя навязчивая мысль о воображаемых ею всевозможных побочных реакциях организма после перенесённого им заклятия… Словом, возник соблазн сходить и лично проверить в порядке ли он?..

Вот так неожиданно выяснилось, что ей вдруг стало не хватать его присутствия, загадочных ухмылок, неизвестно когда успевших стать привычными, не хватало его голоса за спиной, с приятной бархатистостью, вселяющего покой в разум.

А вдруг он никогда её не простит?! При этой мысли горло сжалось, и жуткое, жуткое чувство одиночества наваливалось железобетонной плитой, грозя раздавить.

Свечи горели всюду — на столе, на подоконнике, на кухонной столешнице. Отблески пламени загадочно переливались в тёмном оконном стекле, по которому вот уже вторые сутки неутомимо били плотные струи дождя. Очевидно, кто-то в доме пожелал любоваться ненастными сумерками. И Шемс подумала, что погода в фальшивом окне абсолютно точно передаёт задуманный внутри дома эмоциональный фон.

Она зевнула и, сложив руки перед собой, опустила на них потяжелевшую голову.

— Ты тоже это чувствуешь — апатию и злость на всех вокруг? — её нисколько не смущало обсуждать свои чувства с домом, безотчётно воспринимая его не как неодушевлённый объект, созданный высокими магическими технологиями, а как разумное, живое существо. — Конечно я оказалась не готова. Признаю, что некоторые мои ожидания были обманчивы. Но с другой стороны, что я потеряла? Правильно, ничего! Потому что нечего мне было терять. И уж точно, направляясь сюда, я никому не желала зла… — она запнулась. — Ну почти никому…

Странная длинная тень, как живая, шустро скользнула по окну, прерывая сумбурный поток мыслей, пробежала по стене и скрылась под столом. Шемс рывком выпрямилась, стряхивая с себя уныние. Осмотрелась, заглянула под стол. Всё казалось спокойно, никаких следов посторонних не наблюдалось. Но что-то всё-таки изменилось. Что-то витало рядом, в вязкой воздушной пустоте, скорбное и тревожащее, навевающее воспоминания о полузабытом ночном кошмаре.

Нехарактерное яркое пятно света падало через открытую дверь. И Шемс не могла отвести от двери взгляда, скованная неприятным предчувствием.

Ощущение туго сжатой пружины в себе слегка поутихло, когда, через световое пятно в кухню вошёл Лльюэллин. При виде его Шемс даже протяжно выдохнула скопившееся напряжение.

— Фух… Этот дом непременно меня доведёт до инфаркта своими странностями. Разумеется, если раньше не укокошит Властвующая.

Лльюэллин медленно обернул к девушке лицо.

— А ты не давай повод укокошить тебя.

Несмотря на отсутствие полноценного освещения его черты обрели исключительную отчётливость. «Всё это чрезвычайно глупо!», — проскочила мимолётная мысль. Нужно обладать орлиным зрением, чтобы так видеть: бледный матовый оттенок кожи, на щеках глубокие тени от ресниц, длинных и густых, будто девичьих. Шемс без труда могла различить каждую деталь до последнего тонкого волоска. И одновременно с этим мужчина казался ей абсолютно незнакомым.

— Я, кажется, догадываюсь зачем ты явился — хочешь уличить меня в сумасбродстве и устроить мне взбучку?

— Я думаю как раз, что тебе понадобится много сил в попытках изменить заведённый порядок вещей, в месте, не допускающим своеволия. Такое необязательно тотчас пресекать на корню, какое-то время можно наблюдать из-за кулис, пока одно поражение за другим превращает в ад жизнь смутьяна, и как, наконец, приходит понимание, что участь его предрешена.

— Расскажи об этом Дому, — Шемс задиристо вскинула подбородок. — Ведь совершенно ясно, что без его содействия я бы не смогла подкорректировать этот ваш порядок вещей. Ты вчера вон пытался и не в одиночку, между прочим. Так что это не мне, а кое-кому другому следует не переоценивать свои силы. Валишь с больной головы на здоровую.

Определённо, она не узнавала в нём прежнего Лльюэллина. Он смотрел неподвижным взглядом, в котором не было места гуманным чувствам, лишь беспощадная жестокость. На проявление отзывчивости и душевности девушка, понятное дело, и не рассчитывала, но честно пыталась отыскать хотя бы тень прежней отрешённости, застывшей в ярких зрачках. Увы, их наполняла лишь зловещая тьма.

Внутренняя дрожь прокатилась по всему телу, и Шемс немедленно пожалела о вырвавшихся словах. Только было уже поздно.

— Следуй за мной, — как-то заторможено, будто нехотя Лльюэллин повернулся к ней спиной.

— Куда? — не на шутку испуганная Шемс потребовала уточнений.

— Тебя желает видеть Властвующая.

— Прямо сейчас?.. Но я ведь… — она хотела сказать, «Ещё ребёнок», но поняла бессмысленность дальнейшего препирательства, а просто поднялась и с видом приговорённого поплелась за ним.