Последняя Мона Лиза - Сантлоуфер Джонатан - Страница 20

В холле гостиницы я остановился у стойки регистрации и спросил, заходила ли в мой номер горничная. За стойкой, попыхивая сигаретой, сидел все тот же самый парень, и в воздухе вокруг него клубилось ядовитое облако никотина. Он с усилием оторвался от итальянского таблоида и медленно поднял голову.

– Горничная?

– La domestica, – перевел я для верности.

– Perche?[31] Есть какая-то проблема?

Я ответил, что нет, просто так, из любопытства спросил. Он вздохнул с таким видом, словно его ужасно утомлял этот разговор, потом сообщил, что горничная заболела и вообще здесь не появлялась.

«Может, ты ее подменяешь?» – хотелось мне спросить, но сама мысль, что этот субъект может попытаться прибрать в номере, показалась мне нелепой.

Было все еще рано, и я, стараясь идти медленно, прошел от Пьяцца-ди-Мадонна до Сан-Лоренцо, там забрел в кафе-бар, в котором был на днях, и меня встретили как старого друга. Потягивая эспрессо, я поболтал с барменом о погоде («в последнее время холоднее, чем обычно»), о политике («она всегда была мерзостью»), затем об итальянском футболе (о котором я ничего не знал).

Сочетание кофеина и непритязательного общения восстановило мое душевное равновесие, но когда я вышел на площадь, ко мне вернулось ощущение, что за мной следят. Оглянувшись, я увидел несколько явных туристов и идущих на работу итальянцев с портфелями. Никакого «хвоста» я не заметил, но ощущение не проходило. Чутье на такие вещи у меня выработалось еще в Бейонне и неоднократно пригодилось в юности. Я еще раз осмотрелся, но задерживаться не стал, стремясь поскорее вернуться к чтению дневника. Когда я свернул в темный переулок, ведущий к монастырю, то едва разминулся с парой монахов, которые в своих надвинутых от холода капюшонах выглядели скорее зловеще, чем праведно. Мы покивали друг другу в знак приветствия, и они направились в сад, а я вверх по лестнице в библиотеку. Все это время мне казалось, что за мной «хвост».

Красная точка на экране сотового, по которому он отслеживал передвижения Американца с момента выхода из гостиницы, застряла в эспрессо-баре. Установить камеру и датчик размером меньше квадратного сантиметра в углу гостиничного номера «объекта» оказалось нетрудно. Теперь, благодаря новейшим разработкам шпионской фирмы «FFI Software Solutions», услугами которой он и раньше пользовался, он сможет получать информацию с ноутбука и телефона Американца на свой телефон на расстоянии до ста метров. Американцу и в голову не придет, что каждое его электронное письмо и текстовые сообщения читаются, его звонки прослушиваются, а GPS следит за каждым его движением.

Эта часть работы была выполнена с легкостью. Но больше пока ничего не удалось добиться. Он обыскал комнату, каждый ящик в комоде, шкаф, заглянул под кровать, даже прочитал статьи, которые Американец держал на комоде, но того, что он искал, в номере не оказалось. Это должно быть в библиотеке. Ему придется пойти туда самому и проверить. Но как туда проникнуть? И как изъять этот предмет, не попавшись и не вызвав подозрений? Это самая главная часть его задания.

Вот красная точка снова начала двигаться, и он идет следом, на квартал позади, теперь он может себе это позволить; с этой шпионской программой Американец не потеряется и не застанет его врасплох какими-нибудь внезапными движениями. Большим и указательным пальцами он увеличивает масштаб карты на экране сотового и видит, что точка движется по улице и входит в Лаврентийскую библиотеку. Никаких сюрпризов. Он неторопливо идет следом, задерживается в том же эспрессо-баре, где останавливался Американец. Приятно, что им нравится одно и то же заведение. Можно даже вежливо поболтать с хозяином кафе, затем пойти со стаканчиком на свое обычное место, сесть там на каменные ступени и закурить сигарету. Сегодня с утра на площади тихо, туристов мало, палатки напротив церкви, торгующие кожаными ремнями и обувью, еще закрыты. Он вглядывается в темный переулок, что ведет к монастырю, и видит того же монаха, что и раньше – тот бродит у входа в монастырь и смотрит по сторонам. Не стоит отводить взгляд. С какой стати? Он ведь обычный человек, который сидит себе на площади и наслаждается утренним кофе и сигаретой. В этом нет ничего плохого.

Маркиз назначил мне встречу в каком-то маленьком кафе.

Освещение там было плохое, но мне его хватило, чтобы разглядеть тараканов, ползавших по полу и стенам. Вряд ли маркиз часто здесь бывает, подумал я тогда. Но он там был. Он приветствовал меня, хищно улыбаясь. Сказал, что нам нужно отпраздновать.

Что именно, спросил я.

Вместо ответа он достал из кармана сверток из серебристого шелка. В нем оказалась серебряная ложечка с дырочками. Он заказал бутылку «Перно». Кубики сахара. Кувшин с водой. Бокалы.

Он разлил по бокалам «Перно». Положив кубик сахара в дырчатую ложечку, он аккуратно пристраивал ее на край бокала. Затем медленно вливал через сахар воду, до тех пор, пока изумрудно-зеленый абсент не становился мутно-белым.

Он протянул мне бокал и предложил выпить. А сам все время что-то говорил. И все время называл меня «милый мальчик», что мне совершенно не нравилось. Но я выпил. Напиток был сладковатым и сильно отдавал анисом. Он обжег мне горло. Но я не обращал на это внимания.

Мы выпили еще по бокалу. Потом еще. Вальфьерно все подливал и подливал мне. Он рассказывал о картинах, которые покупал и продавал за огромные деньги. Говорил о своих путешествиях по всему миру. О влиятельных людях, с которыми он знался.

Я слушал, но ничего не говорил. Мне было нечего рассказать. Но после очередного бокала у меня развязался язык. Я заговорил о своем творчестве. О том, как мне хочется сотворить что-нибудь великое и красивое. Жаловался на свою работу и на своего босса Тикола. Я даже признался ему, как меня беспокоит здоровье Симоны. Вальфьерно все время сочувственно кивал, как старый друг. И то и дело подливал мне абсента. Потом он наклонился ко мне и сказал шепотом, что знает способ, как поправить мои дела. И изложил свой план.

Когда он договорил, я расхохотался. Я был уверен, что это шутка.

Вальфьерно немного помолчал, потом повторил свой план, и я понял, что он говорит всерьез. Я сказал ему, что он спятил, и поднялся, чтобы уйти. Но абсент ударил мне в голову, и я нетвердо стоял на ногах.

Вальфьерно схватил меня за руку своими паучьими пальцами и усадил обратно на стул. Потом еще раз подробно объяснил, как все можно сделать. Рассказал до мелочей. И сказал, сколько мы на этом заработаем.

Я ответил ему, что это невозможно.

Несколько минут мы сидели так молча. Я думал о том, что он сошел с ума. Был уверен, что его план – бред сумасшедшего.

Все это осуществимо, сказал он, наконец. И похлопал меня по плечу. Сказал, что я должен поверить ему. И всякий раз называл меня «милым мальчиком». Как мне хотелось плюнуть ему в лицо!

Потом он предложил мне несколько франков, чтобы помочь вылечить Симону. Я не хотел брать его деньги. Но взял.

Он обещал, что денег будет больше, намного больше.

Я взял его деньги, это правда. Но сегодня я клянусь перед лицом Господа, что не собирался делать то, что он предложил.

Я бы и не стал, если бы обстоятельства не изменились.

Я перевернул страницу, надеясь больше узнать о плане Вальфьерно, но Винченцо сменил тему и дальше стал подробно описывать рисунки, которые он вырезал на стене своей камеры. Рисовал он палочкой, которую подобрал во дворе тюрьмы, тайком пронес в камеру и заточил о каменный пол. Он изобразил частично обнаженную женщину в память о Симоне, а также Наполеона на коне с картины придворного художника диктатора Жака-Луи Давида, которую Винченцо хорошо помнил. Когда колокола базилики Сан-Лоренцо пробили время закрытия библиотеки, я все еще не знал, как Вальфьерно убедил Перуджу украсть самую знаменитую картину в мире, а мне хотелось это скорей узнать, хотелось продолжить чтение. Далеко не в первый раз я машинально потянулся за телефоном, чтобы сфотографировать страницы дневника, и в очередной раз вспомнил, что телефон остался у охранницы.